Эдди вытер увлажнившиеся глаза.

— Кто ее ослепил? — хрипло спросил он.

— Луни, — отвечала тетушка Талита. — Выжгли ей очи клеймом, вот как. Будто бы за то, что дерзко на них глядела. Тому уж четверть века… Ну же, пейте поскорей кофей! Он и горячий-то гадок, а чуть остынет, так и вовсе в рот не возьмешь — дорожная слякоть, да и только.

Эдди поднес чашку ко рту и отхлебнул на пробу. Дорожная слякоть, решил он, слишком сильно сказано, но что не «Синяя гора», то не «Синяя гора».

Сюзанна попробовала и изумилась:

— Да это же цикорий!

Талита бросила на нее быстрый взгляд.

— Сия трава мне неведома. Я знаю только щавельник, и иного кофею опричь щавельничного у нас не водится с тех пор, как надо мною еще тяготело женское проклятие… а проклятие это снято с меня давным-давно.

— Сколько же вам лет, сударыня? — неожиданно спросил Джейк.

Тетушка Талита удивленно взглянула на него, потом скрипуче рассмеялась.

— Правду сказать, паренек, уж и сама позабыла. Помнится мне, будто, как справляли мое осьмидесятилетие, сидела я тут, на этом самом месте, да ведь тогда на этой лужайке нас собралось более пяти десятков, а Мерси еще не лишилась очей. — Тут ее взгляд упал на косолапа, лежавшего у ног Джейка. Чик, не убирая мордочки с лодыжки мальчика, поднял глаза с золотистой каемкой и внимательно посмотрел на старуху. — Косолап, клянусь Маргариткой! Давненько я не видала, чтоб косолап состоял при людях… похоже, эти зверята позабыли те дни, когда водили компанию с двуногими.

Один из близнецов нагнулся погладить Чика. Чик отпрянул.

— Когда-то они пасли овец, — сообщил Джейку Билл (или, может быть, это был Тилл). — Знал ты сие, малый?

Джейк помотал головой.

— Твой-то гуторит? — поинтересовался альбинос. — В ранешние времена промеж них попадались говорящие.

— Да. — Мальчик посмотрел вниз, на косолапа, который, едва рука чужака исчезла с его горизонта, опять положил голову Джейку на ногу. — Скажи, как тебя зовут, Чик.

Чик смотрел на него снизу вверх и молчал.

— Чик! — настаивал Джейк, но Чик молчал. Не слишком огорченный, Джейк посмотрел на тетушку Талиту и близнецов. — Вообще-то он разговаривает… но, наверное, только когда сам хочет.

— Мальчуган, видать, не здешний, — обратилась тетушка Талита к Роланду. — Одет чудно… и глядит странно.

— Он здесь недавно, — Роланд улыбнулся Джейку, и тот ответил неуверенной улыбкой. — Через месяц-другой никто и не скажет, что парень из чужих краев.

— Да? Не знаю, не знаю… И откуда же он?

— Издалека, — сказал стрелок. — Из дальней дали.

Старуха кивнула.

— И когда он думает отправляться восвояси?

— Никогда, — отозвался Джейк. — Теперь мой дом здесь.

— Да смилуются над тобой боги, коли так, — отвечала тетушка Талита, — ибо солнце в сем мире заходит. Заходит на веки вечные.

Тут Сюзанна беспокойно пошевелилась и прижала руку к животу, словно ее замутило.

— Сьюзи, — спросил Эдди, — ты в порядке?

Сюзанна попыталась улыбнуться, но улыбка вышла бледная; казалось, обычные уверенность и самообладание покинули ее в эту минуту.

— Да, конечно. Гусь прошел по моей могиле, вот и все.

Тетушка Талита посмотрела на Сюзанну долгим оценивающим взглядом, от которого той стало, по-видимому, неуютно… и улыбнулась.

— «Гусь прошел по моей могиле»… ха! Тыщу лет не слыхала это присловье!

— Любимая присказка моего отца, — Сюзанна улыбнулась Эдди — на этот раз более уверенно. — И вообще, что бы это ни было, оно уже прошло. Я в полном порядке.

— Что вы знаете о городе и о землях между ним и Речной Переправой? — Роланд взял свою чашку и отпил глоток. — Там есть луни? И кто те, другие… Седые и Зрелые?

Тетушка Талита тяжело вздохнула.

— Ты о многом наслышан, стрелок, а мы знаем ничтожно мало. Одно могу сказать наверняка: город — дурное место, особливо для юнца. Для всякого юнца. Вам никак нельзя обойти его стороной?

Роланд посмотрел на небо и заметил уже знакомые очертания облаков, плывущих вдоль русла Луча. Невозможно было проглядеть эту небесную реку в бескрайней лазури над степью.

— Пожалуй, — признал он наконец со странной неохотой. — Наверное, можно дать крюку к юго-западу, обогнуть город по краю и за ним вернуться к Лучу.

— Стало быть, вы идете вслед Лучу, — протянула тетушка Талита. — Да. Так я и думала.

Эдди вдруг сделал открытие: он видел себе город в розовом свете неуклонно крепнущей надежды на то, что, когда (и если) они доберутся до него, там им встретятся всеми позабытые-позаброшенные добрые дяди, у которых странствующие рыцари найдут помощь и поддержку, или даже кто-нибудь, кто сможет чуть больше рассказать им о Темной Башне и о том, что надо будет делать, добравшись туда. Например, это могли бы быть «Седые» — прозвище вполне подходило старым мудрым эльфам, каких продолжал воображать себе Эдди.

Спору нет, от барабанов мороз шел по коже; жутковатые глухие удары воскрешали в памяти Эдди десятки дешевых киноэпопей про джунгли (их он смотрел, главным образом, по телевизору; рядом сидел Генри, а между ними стояла миска воздушной кукурузы). В тех фильмах неизменно оказывалось, что легендарные затерянные города лежат в руинах, а выродившиеся туземцы превратились в кровожадных каннибалов… но Эдди никак не мог поверить, будто нечто подобное могло произойти в городе, который — по крайней мере издали — так походил на Нью-Йорк. Если даже там нет старых мудрых человечков или всеми покинутых добрых дяденек, то наверняка должны найтись хотя бы книги. Роланд, конечно, рассказывал им, какая редкость здесь бумага, но все крупные города, в каких бывал Эдди, поистине тонули в книгах. Возможно, в Ладе найдется даже некое исправное средство передвижения — какой-нибудь местный «лендровер» отлично подошел бы. Вероятно, это были всего лишь дурацкие грезы, но, когда тебе предстоит проделать не одну тысячу миль по неведомым землям, вполне естественно время от времени предаваться дурацким грезам — пусть даже только затем, чтобы не падать духом. И, черт побери, разве все то, что он навоображал себе, не было хотя бы возможно?

Эдди раскрыл рот, чтобы высказать некоторые из этих своих соображений, но Джейк опередил его.

— По-моему, нам нельзя идти в обход, — заявил он и, когда все посмотрели на него, залился легким румянцем. Чик у ноги мальчика пошевелился.

— Нет? — удивилась тетушка Талита. — Отчего же? Изволь-ка растолковать.

— Вы слышали про поезда? — спросил Джейк.

Повисло долгое молчание. Билл и Тилл тревожно переглянулись. Тетушка Талита, не говоря ни слова, все смотрела и смотрела на Джейка. Мальчик выдержал ее взгляд.

— Слыхала я о таком, — промолвила она. — Может, и видала. Вон там. — Она показала в сторону Сенда. — Давным-давно, в ту пору я была совсем дитя и мир еще не сдвинулся с места… а коли и сдвинулся, то самую малость, с нонешним не сравнить. Ты говоришь про Блейна, пострел?

Глаза Джейка вспыхнули удивлением и узнаванием.

— Да! Про Блейна!

Роланд внимательно приглядывался к Джейку.

— Как же ты прознал про Блейна Моно? — спросила тетушка Талита.

— Моно? — Джейк глядел непонимающе.

— Да, так его величали. Откуда же ты знаешь этот старинный сказ?

Джейк беспомощно посмотрел на Роланда, потом снова на тетушку Талиту.

— Откуда? Не знаю…

«Это правда, — подумал Эдди, — да не вся. Кое-что пацан не хочет здесь выкладывать… и, кажется, он чего-то боится».

— Думаю, сие наше дело, — Роланд говорил сухо, властно, отрывисто. — Дозволь нам разобраться самим, праматерь.

— Да, — быстро согласилась тетушка Талита, — толкуйте промеж собой. Таким, как мы, лучше ничего не знать.

— Что город? — напомнил Роланд. — Что вы знаете про Лад?

— Нынче — мало, но все, что нам ведомо, вы услышите.

И она налила себе еще кофе.

Собственно, говорили в основном близнецы, Билл и Тилл; стоило одному замолчать, другой плавно подхватывал рассказ. Тетушка Талита то и дело что-нибудь добавляла или поправляла, а близнецы почтительно ждали и вновь подавали голос только убедившись, что она уже высказалась. Сай сидел перед своим нетронутым кофе, теребя соломинки, торчавшие из широких полей его огромной шляпы, и молчал.