– Да! – выдохнул бывший Тик-Так, сжав в кулаки окровавленные ладони. – Да!

– Вот и славно, – сказал незнакомец, помогая Шустрому подняться на ноги, – потому что они должны умереть… не надо было соваться, куда не просят. Я думал, о них позаботится Блейн, но дело зашло уже так далеко, что я не могу полагаться теперь на кого бы то ни было… в конце концов, кто мог подумать, что они столько продержатся?

– Я не знаю, – ответил Шустрый, чтобы хоть что-то сказать. Он, собственно, не понимал, о чем вообще речь. Но ему было все равно. Ощущение восторженного возбуждения разливалось по телу, как какой-то крутейший наркотик. Одного только этого было достаточно после перенесенной боли, когда голова его превратилась в пресс для яблок для сидра. Более чем.

Ричард Фаннин скривил губы.

– Медведь и кость… ключ и роза… день и ночь… движение и время. Хватит! Я сказал, хватит! Они и так шли слишком долго, больше они ни на шаг не должны приближаться к Башне. Надо их остановить!

Шустрый отлетел назад – руки незнакомца метнулись вперед с молниеносной скоростью. Одна рука сорвала с шеи Эндрю цепочку с часами в стеклянном футлярчике; вторая стянула с руки его принадлежавшее Джейку Чемберсу «Сейко».

– Я заберу их себе, хорошо? – Фаннин-Мудрец обворожительно улыбнулся, опять обнажив свои страшные зубы.

– Ты, я надеюсь, не против?

– Нет-нет, – быстро отозвался Шустрый, безропотно отрекаясь (впрочем, он сам вряд ли это осознавал) от последних атрибутов своего продолжительного единовластия. – Пожалуйста.

– Спасибо, Эндрю. А теперь нам пора выбираться отсюда и в темпе – минут через пять у нас здесь ожидаются резкие изменения в окружающей атмосфере. И до того, как это произойдет, нам надо успеть добраться до ближайшего шкафчика с противогазами. А это, я чувствую, будет непросто. Мне-то что, на меня ничего не подействует, а у тебя, я боюсь, могут возникнуть большие сложности.

– Не понимаю, о чем вы. – Голова у Эндрю опять разболелась. Мысли смешались.

– И не надо тебе понимать, – безо всякого выражения отозвался Фаннин. – Пойдем, Эндрю… по-моему, нам следует поторопиться. Трудный был день, суматошный, а? При самом хорошем раскладе Блейн поджарит их прямо там, на платформе, где, вне всяких сомнений, они так до сих пор и торчат, бедолаги… он, старый хрыч, стал за последние годы весьма эксцентричным. Но нам все равно надо бы поторопиться.

Он приобнял Шустрого за плечи и, посмеиваясь, повел его через дверь, за которой буквально пару минут назад скрылись Роланд и Джейк.

Глава 6. ЗАГАДКА И БЕСПЛОДНЫЕ ЗЕМЛИ

1

– Ну ладно, – сказал Роланд, – какая была загадка?

– А как же люди? – Эдди развел руками, указывая на площадь Колыбели и на раскинувшийся за ней город. – Чем мы им можем помочь?

– Ничем, – отозвался спокойно Роланд, – но себе мы помочь еще можем. Если очень постараемся. Так какую он вам загадал загадку?

Эдди покосился на вытянутый силуэт монопоезда.

– Он сказал, чтобы его завести, нам придется сначала залить насос. Только насос у него заливается задом наперед. Ты что-нибудь понимаешь?

Роланд задумался, потом покачал головой и повернулся к Джейку:

– Есть какие-нибудь идеи?

Джейк помотал головой.

– Я даже не вижу насоса.

– Ну, это, наверное, самая легкая часть, – сказал Роланд. – Мы говорим «он» вместо «оно», потому что Блейн говорит с нами как живой, но он всего лишь машина… умная, да… очень сложная, но все-таки он машина. Он сам запускает свои моторы, но нам надо разгадать какой-нибудь код или комбинацию знаков, чтобы открыть ворота и двери поезда.

– Не мешало бы поторопиться, – задергался Джейк. – С тех пор, как он в последний раз с нами заговорил, прошло уже две-три минуты. По меньшей мере.

– Я бы не стал утверждать, – мрачно заметил Эдди. – Тут время какое-то непонятное – ведет себя как-то странно.

– И все же…

– Да-да. – Эдди взглянул на Сюзанну, но она не сводила глаз с нумерованных кнопок, изучая их с выражением человека, грезящего наяву. Он опять повернулся к Роланду. – Знаешь, по-моему, ты прав. Наверняка надо набрать комбинацию цифр… иначе зачем бы здесь эти кнопки? – Он повысил голос. – Правильно, Блейн? Эту часть мы разгадали, да?

Никакого ответа; только гул ускоряющихся моторов.

– Роланд, – неожиданно заговорила Сюзанна. – Ты мне должен помочь.

Мечтательное выражение у нее на лице сменилось теперь другим, в котором испуг и ужас смешались с решимостью. Про себя Роланд подумал, что никогда раньше он не видел ее такой красивой… и такой одинокой. Она сидела у него на плечах, когда они остановились у края поляны, наблюдая за тем, как Медведь пытается добраться до Эдди, засевшего на верхушке дерева, и Роланд не видел, какое было лицо у Сюзанны, когда он сказал ей, что именно ей надо будет стрелять. Но теперь он увидел. Теперь он знал. Что есть ка? Колесо, которое делает оборот и в конечном итоге всегда возвращается к исходной точке, с которой все и началось. Так было всегда. И сейчас. Сюзанна снова столкнулась с медведем, и выражение ее лица говорило о том, что ей это известно.

– Что? – спросил он. – В чем помочь?

– Я знаю ответ, только вспомнить никак не могу. Вот оно вертится… в голове… застряло, как в горле кость. Ты должен помочь мне вспомнить. Но не лицо, а голос. То, что он говорил.

Джейк посмотрел себе на руку. Часов там не было, только то место, где он раньше носил их выделялось тоненькой белой полоской на фоне дочерна загорелой кожи. Он вспомнил Тик-Така. Почему-то – его глаза. Зеленые, как у кошки. Но это так, между прочим. Он-то хотел посмотреть, сколько у них еще времени. Наверное, минут семь, не больше – и это по самым оптимистичным подсчетам. Он поднял голову и увидел, что Роланд достал из патронташа патрон и принялся перекатывать его туда-сюда по костяшкам пальцев левой – здоровой – руки. Джейк почувствовал, как его веки тут же потяжелели, и быстро отвел глаза.

– Чей голос хочешь ты вспомнить, Сюзанна Дин? – спросил Роланд низким протяжным голосом. Он смотрел ей в глаза, а вовсе не на патрон, совершающий свой бесконечный незамысловатый танец по костяшкам его пальцев… вперед… назад… и опять вперед…

На Джейка он даже не посмотрел. Стрелок и так знал, что мальчик отвел глаза от танцующего патрона. Сюзанна – нет. Она смотрела как зачарованная. Роланд начал перекатывать его быстрее, пока не стало казаться, что патрон как бы плавает над его ладонью.

– Я хочу вспомнить голос отца, – отозвалась Сюзанна Дин.

2

На мгновение стало тихо. Только из города доносились взрывы, ливень стучал по крыше Колыбели, и глухо гудели моторы Блейна. А потом в тишине вдруг прорезался низкий вой заработавшего гидравлического устройства. Эдди оторвал взгляд от патрона, пляшущего в пальцах стрелка (далось ему это не без труда; он понимал, что еще две-три секунды – и он сам впадет в гипнотический транс) и посмотрел сквозь решетку ограды. На наклонной розовой панели между двумя передними окнами Блейна поднимался какой-то серебряный стержень: что-то типа антенны.

– Сюзанна? – тихонько позвал Роланд все тем же низким протяжным голосом.

– Да? – Глаза у нее оставались открытыми, но голос звучал отрешенно, как будто издалека. Такой голос бывает у человека, когда он разговаривает во сне.

– Ты помнишь голос своего отца?

– Да… но услышать его не могу.

– ШЕСТЬ МИНУТ, ДРУЗЬЯ МОИ.

Эдди и Джейк одновременно вздрогнули и покосились на коробку переговорного устройства, но Сюзанна как будто и не услышала предупреждения: она продолжала смотреть на патрон. Пальцы стрелка поднимались и опускались, точно галево в ткацком станке.

– Постарайся, Сюзанна, – приказал Роланд и тут же почувствовал, как Сюзанна, которую он поддерживал правой рукой, вдруг изменилась. Она как будто стала тяжелее… и в ней как будто прибавилось жизни. Словно внутренняя ее суть неожиданно стала другой.