– Ну давай, – подбодрил его Джейк. – Кушай, малыш.

– Ыш, – буркнул ушастик, но не сдвинулся с места.

– Дай ему время, – сказал Роланд. – Мне кажется, он не уйдет.

Ушастик потянулся, подняв кверху длинную и на удивление изящную шею. Черный носик задергался, уловив запах пищи. Зверек осторожно приблизился к угощению, и Джейк заметил, что он немного прихрамывает. Ушастик понюхал «голубец», а потом, ловко поддев его лапой, отделил оленину от листа, в который было завернуто мясо. Проделал он это очень аккуратно, едва ли не торжественно. Вытащив кусок мяса, зверек проглотил его одним махом и поднял голову, глядя на Джейка.

– Ыш! – сказал он.

Джейк рассмеялся. Ушастик снова отпрыгнул назад.

– Отощала зверюга, – пробормотал сонный Эдди у них за спиной. При звуке нового голоса ушастик мигом развернулся и скрылся в тумане.

– Вы его напугали! – произнес Джейк с укоризной.

– Ну, извини, – сказал Эдди, приглаживая ладонью всклокоченную после сна шевелюру. – Знай я раньше, что это твой друг, я бы ему предложил кофе с булкой.

Роланд похлопал Джейка по плечу.

– Он вернется.

– Вы думаете?

– Если с ним ничего не случится, то да. Мы же его покормили, верно?

Не успел Джейк ответить, как снова раздался грохот барабанов. Они слышали этот странный ритм уже третье утро подряд, и дважды – по вечерам, когда день тонет в сумерках: глухой, монотонный гул, доносящийся со стороны города. В это утро, однако, звук был более четким, пусть и столь же бессмысленным, как и прежде. Джейк успел уже возненавидеть его. Ему все представлялось, что где-то там, под покровом густого безликого утреннего тумана, бьется сердце какого-то исполинского зверя.

– Ты так и не знаешь, Роланд, что это такое? – спросила Сюзанна. Она тоже уже проснулась. Завязала волосы в хвост и сворачивала теперь одеяло, под которым они спали с Эдди.

– Нет. Но скоро, по-моему, мы все узнаем.

– Весьма обнадеживающе, – кисло заметил Эдди.

Роланд поднялся.

– Пойдемте. Не будем зря тратить время.

Уже час они шли по дороге. Туман начал рассеиваться. Коляску Сюзанны они толкали по очереди, причем труд этот был не из легких – теперь на пути попадались большие неровные камни, все чаще и чаще. Вскоре день прояснился и стало жарко. Очертания города проступили на горизонте, на юго-востоке, во всей красе. Джейку казалось, что город этот мало чем не отличается от Нью-Йорка, хотя, с другой стороны, вряд ли там есть такие высокие небоскребы. Если он, как и все почти в мире Роланда, пришел в запустение, отсюда – издалека – этого было не разглядеть. Как и Эдди, Джейк преисполнился постепенно молчаливой и робкой надежды на то, что там будут люди и что они им окажут помощь… или хотя бы накормят горячим.

По левую руку, милях, наверное, в тридцати-сорока, виднелась широкая полоса воды – река Сенд. Над нею стаями кружили птицы. время от времени то одна, то другая, сложив крылья, камнем падала вниз. Вероятно, за рыбой. Медленно, но верно река и дорога сближались, хотя точка их пересечения находилась по-прежнему вне поля зрения.

Теперь впереди показались и другие строения. Большинство походило на фермы, но они все, похоже, стояли пустыми. Некоторые постройки совсем разрушились, но, судя по виду, скорее от времени, нежели от «огня и меча», и это последнее обстоятельство лишний раз подтверждало надежды Эдди и Джейка – надежды, которые оба держали в секрете, опасаясь насмешек. На равнинах паслись небольшие стада непонятных косматых животных. Они старались держаться вдали от дороги и подходили к ней только тогда, когда им было нужно ее перейти, причем дорогу зверюги перебегали галопом, как стайка детишек, которые боятся машин. Джейк нашел, что они очень напоминают бизонов… вот только у некоторых было по две головы. Когда он сказал об этом Роланду, тот кивнул и заметил:

– Мутанты.

– Как те под горами? – В его голосе явственно слышался страх. Джейк даже сам это заметил, а уж стрелок заметил и подавно… но он ничего не мог с собою поделать: слишком яркими были воспоминания об их бесконечном кошмарном пути по тоннелю в разбитой дрезине.

– Здесь, как мне кажется, этот процесс сам собою заглох. Мутации сами себя изжили. А там, под горами, они продолжаются, и с каждым годом – все хуже и хуже.

– А там? – Джейк указал на город. – Там тоже будут мутанты или все-таки… – Он умолк, он и так подошел слишком близко к тому, чтобы высказать затаенную свою надежду.

Роланд пожал плечами.

– Я просто не знаю, Джейк. Я бы сказал тебе, если б знал.

Они как раз проходили мимо пустого строения – когда-то здесь наверняка была ферма – со следами давнего пожара. Вполне может быть, что из-за молнии, сказал себе Джейк и тут же задался вопросом, что именно он сейчас делает или пытается сделать: подобрать подходящее объяснение или же обмануть себя.

Роланд, словно прочтя его мысли, приобнял Джейка за плечи.

– Гадать все равно бесполезно, Джейк, – сказал он.

– Что бы здесь ни случилось, это все происходило давным-давно. Вон смотри, – он указал рукой. – Там, наверное, был загон для скота. И что теперь от него осталось? Несколько палок торчит из травы и все.

– Мир сдвинулся с места?

Роланд лишь молча кивнул.

– А люди? Они ушли в город, да?

– Одни, наверное, ушли, – сказал Роланд. – А другие по-прежнему здесь.

– Что!? – испуганно обернулась к нему Сюзанна.

Роланд кивнул.

– Уже два дня за нами следят. Здесь никто почти не живет, в этих старых развалинах, но кое-кто здесь обретается, это точно. И таких будет все больше. Подойдем когда ближе к цивилизации, убедитесь сами. – Он на мгновение умолк и поправился: – Вернее, к тому, что было когда-то цивилизацией.

– А как вы их вычислили? – спросил Джейк, сгорая от любопытства.

– Я их учуял. По запаху. Видел несколько огородов, скрытых за зарослями сорняков. Их сеют нарочно, чтобы скрыть садики от посторонних глаз. И еще видел одну ветряную мельницу в роще. Она работала. Но самое главное, это чувство… как тень на лице вместо света солнца. Вы тоже скоро почувствуете, вот увидите.

– А как по-твоему, они не опасны? – спросила Сюзанна. Они как раз приближались к большому ветхому строению. Когда-то, наверное, там был склад или, может быть, деревенский рынок. Сюзанна с тревогою покосилась на здание. Рука ее безотчетно легла на рукоять револьвера, который она носила в кобуре на груди.

– А незнакомый пес будет кусаться? – ответил Роланд вопросом на вопрос.

– А попроще нельзя? – вставил Эдди. – Меня, знаешь, Роланд, просто бесит, когда ты заводишь свои дзен-буддистские штучки.

– Выражение такое. Не знаю, значит, – пояснил Роланд. – А кто такой этот Дзен Буддист? Такой же умный, как я?

Эдди долго смотрел на Роланда, но потом все же решил, что это, наверное, стрелок так шутит. Кстати, шутит Роланд крайне редко.

– Ладно, кончай дурака валять. – Прежде чем отвернуться, Эдди успел заметить, как дернулся уголок рта Роланда. Он уже взялся за ручки на спинке коляски Сюзанны, как вдруг что-то его отвлекло. – Эй, Джейк! – позвал он, присмотревшись получше. – Кажется, ты заимел себе друга!

Джейк обернулся и вдруг весь расплылся в улыбке. Сзади, ярдах в сорока, тощий ушастик-путаник с усердием вышагивал следом за ними, припадая на одну лапу и нюхая на ходу молодую траву, что проросла между крошащимися булыжниками дороги.

В пути прошел не один уже час. И вот Роланд объявил привал и велел всем приготовиться.

– К чему приготовиться? – уточнил Эдди.

Роланд лишь пристально на него посмотрел.

– Ко всему.

Было, наверное, часа три пополудни. Они остановились на перевале, если так можно сказать, у пересечения Великого Тракта с долгой грядою пологих холмов, что протянулась по диагонали через равнину, точно складка на одеяле – самом большом одеяле в мире. Дорога вела вниз по склону и через селение. Самый настоящий городок. Первый у них на пути. Судя по первому впечатлению, поселение это давно опустело… но Эдди держал в голове их сегодняшний утренний разговор. Он не забыл, что сказал Роланд. И вопрос стрелка – А незнакомый пес будет кусаться? – уже не казался ему «дзен-буддистским вывертом».