«У тебя есть окно в сон, Ральф. Оно уже не такое большое, как раньше, и, скорее всего, станет уменьшаться с каждой неделей, но тебе лучше быть благодарным за то, что имеешь, потому что маленькое окошко все же лучше, чем совсем ничего. Теперь тебе это понятно?»

— Да, — пробормотал Ральф, приближаясь к прилавку в центре магазина, где стояли яркие коробки с бульонными кубиками. — Теперь, мне это понятно. Продавщица Сью искренне рассмеялась.

— Уж не положили ли вы деньги в банк, Ральф? — спросила она.

— Простите? — Он не обернулся, перебирая красные коробки.

Луковый… Гороховый… Говяжий… Но где же куриный бульон?

— Моя мама говорила, что люди, разговаривающие сами с собой, имеют… Боже мой!

Сначала Ральфу показалось, что Сью просто произнесла что-то сложное, недоступное его измученному разуму, фразу вроде той, что люди, разговаривающие сами с собой, находят Бога, а затем Сью закричала. Ральф как раз нагнулся, чтобы ухватить нужную коробку на нижней полке, когда ее крик с такой силой выстрелил в него, что у Ральфа подкосились ноги. Он покачнулся, ударившись локтем о верхнюю полку стеллажа и сбрасывая их на пол.

— Сью? Что случилось?

Та не обратила на Ральфа никакого внимания. Прижав судорожно сжатые руки к губам, она с ужасом смотрела сквозь грязное стекло витрины.

— Господи, посмотри! Кровь! — воскликнула девушка. Ральф повернулся, сбрасывая на пол еще несколько коробок. От увиденного перехватило дыхание, ему понадобилось время — секунд пятнадцать, — чтобы понять, что истекающей кровью, избитой женщиной, ковыляющей к «Красному яблоку», была Элен Дипно.

Ральф всегда считал Элен самой красивой женщиной в западной части города, но сегодня… Один глаз ее заплыл; на левом виске виднелась глубокая ссадина, которую скоро поглотит безобразная опухоль свежего синяка; распухшие губы и щеки в крови. Шатаясь, словно пьяная, она направлялась к «Красному яблоку», казалось, ничего не видя уцелевшим глазом.

Но еще более пугающим, чем вид Элен, было то, как она весла Натали.

Женщина небрежно прижимала испуганного ребенка к бедру, словно связку школьных учебников, как бывало десять — двенадцать лет назад.

— О Господи, она же уронит ребенка! — опять закричала Сью.

Она находилась шагов на десять ближе к двери, чем Ральф, но не сдвинулась с места — просто стояла, все так же прижимая ладони к лицу.

Ральф больше не ощущал усталости. Он бросился к двери, распахнул ее и выбежал на улицу. И подоспел как раз вовремя, чтобы обхватить Элен за плечи, когда та, ударившись бедром о ящик с мороженым — слава Богу, хоть не тем, на котором она держала Натали, — двинулась в обратном направлении.

— Элен! — крикнул он. — Господи, Элен, что случилось?!

— А?.. — отозвалась та странным тоном, абсолютно не похожим на всегда такой оживленный голос молодой женщины, иногда сопровождавшей его в кино.

Здоровый глаз Элен остановился на нем, и Ральф увидел то же выражение непонимания, говорящее, что женщина не знает, кто она такая, где находится и что и когда случилось. — А?.. Ральф?.. Что?..

Ребенок начал соскальзывать вниз. Ральф отпустил Элен, кинулся к Натали и успел ухватить малютку за бретельку комбинезона. Плачущая Натали замахала ручонками, уставившись на него темно-голубыми глазищами. Второй рукой Ральф подхватил ребенка между ножек как раз в тот момент, когда бретелька, за которую он держал девчушку, лопнула. Мгновение плачущая Натали балансировала на его руке, словно крохотная гимнастка на канате, сквозь комбинезон Ральф почувствовал, что у нее мокрые пеленки. Он обхватил малютку второй рукой и прижал к груди. Сердце бешено билось, и даже теперь, когда ребенок был вне опасности, Ральфу виделось, как Натали выскальзывает из его рук, и, казалось, он слышал, как эта милая кудрявая головка ударяется о грязный тротуар.

— А? Что? Ральф? — повторила Элен. Она увидела Натали на руках у Ральфа, и тупое равнодушие начало исчезать из ее здорового глаза. Она протянула руки к ребенку, и Натали повторила этот жест своими пухлыми ручонками. Но тут Элен опять качнулась, ударилась об угол «Красного яблока» и отшатнулась назад. Одна нога ее зацепилась за другую (Ральф увидел забрызганные кровью белые тапочки; просто поразительно, каким ярким все внезапно стало; краски снова ожили, по крайней мере на время), и женщина обязательно упала бы, не выбери Сью именно этот момент, чтобы наконец-то выбежать из магазина. Элен тут же припала к открытой двери так подвыпивший гуляка находит опору, обнимая уличный фонарь.

— Ральф? — Взгляд Элен стал несколько острее, и Ральф заметил в нем не столько интерес, сколько недоверие. Глубоко вздохнув, женщина попыталась выдавить сквозь опухшие губы несколько связных слов: — Дай. Дай мне моего ре-бен-ка-а. Дай мне… На-ли.

— Не теперь, Элен, — попытался успокоить ее Ральф. — Пока еще ты не можешь твердо стоять на ногах.

Сью по-прежнему поддерживала дверь с внутренней стороны, чтобы Элен не упала. Лицо Сью стало пепельно-серым, в глазах застыли слезы.

— Выйди, — попросил ее Ральф. — Поддержи Элен.

— Не могу! — пробормотала девушка. — Она вся в кро… Кро… Крови! — Ради Бога, перестань! Это же Элен! Элен Дипно с нашей улицы!

И хотя Сью прекрасно знала это, имя, произнесенное вслух, заставило ее выйти из оцепенения. Она проскользнула в открытую дверь и, когда Элен снова пошатнулась, Сью крепко обхватила женщину за плечи. Выражение недоверия застыло на лице Элен. Ральфу все труднее было смотреть на нее. От вида Элен ныло в груди.

— Ральф? Что случилось? Ее сбила машина? — послышался мужской голос. Обернувшись, Ральф увидел Билла Мак-Говерна. Тот, в одной из своих аккуратных голубых рубашек с заутюженными стрелочками на рукавах, стоял рядом, прикрывая глаза так не вяжущейся с его обликом изящной рукой с длинными пальцами. Он выглядел странно неодетым, но у Ральфа не было времени, чтобы размышлять над причиной этого; слишком многое происходило одновременно.

— Это не несчастный случай, — сказал он Биллу. — Ее избили где-то. Вот, подержи ребенка.

Ральф протянул Натали Мак-Говерну. Тот вначале отшатнулся, но потом все-таки взял малютку. Натали снова расплакалась. Мак-Говерн с видом человека, которому только что вручили переполненный пакет, используемый в особых случаях в самолетах, держал сучащую ножками девчушку на расстоянии вытянутой руки. Вокруг него начали собираться люди, в основном подростки в бейсбольной форме, возвращающиеся домой после дневной игры на школьном поле. Они взирали на распухшее, окровавленное лицо Элен с омерзительно алчным любопытством, и, глядя на них, Ральф вспомнил библейскую притчу об опьяневшем Ное — примерные сыновья отвернулись, чтобы не видеть наготу старика, уснувшего в шалаше, а Хам продолжал смотреть… Очень осторожно Ральф обхватил Элен за плечи. Женщина посмотрела на него здоровым глазом. На этот раз она произнесла его имя более четко, с симпатией, и от благодарности, которую Ральф уловил в ее голосе, ему захотелось плакать.

— Сью, возьми ребенка. У Билла нет никакого навыка, — попросил он.

Девушка нежно и умело приняла Натали. Мак-Говерн благодарно улыбнулся Сью, и Ральф внезапно понял, что же в облике Билла было не так. На Мак-Говерне не было его излюбленной панамы, казавшейся такой же неотъемлемой его частью (по крайней мере, Летом), как и бородавка на переносице.

— Эй, мистер, что тут случилось? — спросил один из бейсболистов. — Ничего, что бы вас касалось, — отрезал Ральф.

— Похоже, она провела несколько раундов с Риддиком Боуи.

— Нет, скорее с Тайсоном, — предположил второй сорванец; невероятно, но — раздались смешки.

— Убирайтесь прочь! — заорал разъяренный Ральф. — Занимайтесь своим делом!

Подростки попятились, но расходиться явно не собирались. Они смотрели на кровь, к тому же это происходило не в кино.

— Элен, ты можешь идти?

— Да, — ответила она. — Думаю… Думаю, что могу.

Ральф осторожно провел ее сквозь открытую дверь в помещение магазина.