Стоящий за спинкой кресла надзиратель, различив более не скрываемые эмоции, только сильнее нахмурился, сверля меня тяжёлым взглядом.

— Ты и привёл, Сергей, — Алевтина лицемерно вздохнула, — Девеан принёс тревожные вести, и мне больно видеть подтверждение им.

— Каменное сердце не может болеть, госпожа.

— Если бы это было правдой… — Алив пристально всматривалась в меня, словно надеялась отыскать чертовски важные ответы, — мне действительно больно, Сергей, что ты так бездарно использовал данный тебе шанс. Я ожидала других результатов, но вместо благородного мстителя, изучающего данные ему силы, вижу наглого щенка, убивающего невиновных людей. И этот щенок, проигнорировав щедрые дары, призвал то, что было заперто Поколением нечеловеческой ценой…

— Сколько пафоса! Ты сама дала мне свободу действий, госпожа. И я распорядился ей так, как посчитал нужным.

Творец покачала головой, повернувшись к Девеану.

— Кажется, я просила тебя проследить, чтобы эмоции не нашли лазейку раньше времени? — в её интонациях прозвучало точно отмеренное раздражение.

— Простите, Великая, — с презрением произнес Девеан последнее слово.

Кажется, Алевтина коллекционирует диковинки, не задумываясь о том, что когда‑нибудь одна из них всадит отравленный Бездной нож в сердце творцу или, скорее, в спину.

— О наказании мы поговорим позже. А ты, Сергей, собирайся. Свобода действий закончилась, раз ты решил поиграть с тем, чего не понимаешь. Предателям ты отомстил, так что свои условия сделки я выполнила, — женщина поднялась из кресла, оправляя короткое светлое платье и зябко ежась от прикосновений игл холода. — Я разрываю договор…

Струна лопнула.

И совершенно неожиданно я понял, что мне по — настоящему хочется рассмеяться: двух слов хватило, чтобы уничтожить последний барьер, поставленный самой Алевтиной, о котором я даже не подозревал. Слияние с чужой сущностью состоялось. Кажется, творец сама не поняла, какой подарок сделала мне.

— Да, Сергей, — женщина расценила мою гримасу по — своему, — нужно всегда слушать условия, а не слепо соглашаться… я ведь сказала, что у меня будет право остановить тебя? Твои действия ставят существование этого мира под угрозу, а значит.

— Это значит, что ты, госпожа, разорвала бы договор в любом случае, отыскав какую‑нибудь ошибку — малейшую угрозу в моих действиях. Очень удобно: заключать подобные договоры. Но я понимаю, игрушка, подобная мне, большая редкость и должна храниться под стеклянным колпаком и контролироваться любыми способами. Ты показала, насколько я действительно тебе нужен. Ведь кроме контроля, коллекционеры ужасно опасаются повредить дорогую вещь. Напрасно ты выдала этот досадный страх, я не пойду с тобой, госпожа.

Последнее слово выделил нарочно.

Развернувшись, я вышел из комнаты и, вступив в первую тень, переместился в большой зал. Можно сказать, отступил на заранее заготовленные позиции. Эрик уже ждал меня. Он сидел на последней ступеньке лестницы, разглядывая начерченную на полу правильную геометрическую фигуру. Её грани тускло мигали в полумраке громады, вытесанной в скале, которой и являлась главная башня замка — города. Тьма казалась осязаемой, живой. Она с предвкушением ожидала того, что должно было произойти.

Эрик провел последнюю линию и положил рядом с собой кисточку, испачканную бордовой краской. Мастер не был ни капли расстроен тем, что война всех со всеми откладывалась на неопределённый срок. Новый персонаж занял его внимание полностью и интересовал куда сильнее старшего народа и грязных людских городов.

— Скажи, ты уверен в том, что собираешься сделать? — он посмотрел мне в глаза.

— Абсолютно. Против?

— Просто я считаю, что это может получиться некрасиво, — мастер поднялся на ноги и быстро обошел свое творение, — слишком быстро. Всего несколько недель, как ты расправился с проводниками, и все это время ничего не происходило. Мы разговаривали, наблюдали за уничтожением очередного города, играли, разговаривали… Ещё эта девчонка. И опять разговоры. Холод. Этого времени словно уже нет. И не было. Оно выпало из общей канвы. Странно.

— Может быть, и к лучшему. Что‑то должно оставаться только внутри тебя. Что‑то скучно — обыденное, важное только для самого человека. Я постараюсь, чтобы все вышло именно так, как надо, мастер. Не стоит растягивать то, что можешь не успеть довести до конца.

— О да! — Алевтина выглядела рассерженной. Чуть — чуть. Ровно настолько, чтобы гримаса недовольства не портила кукольного личика великого творца. — Например, сейчас произойдет вот что: ты извинишься за свою последнюю фразу, после чего пойдёшь за мной. Я говорила, что люблю строптивые игрушки, но, кажется, забыла добавить, что всё равно им следует знать своё место. Второй раз просить не буду. Идём…

Девеан покачал головой. Кажется, надзиратель уже жалел о секундном порыве. Впрочем, что только не делают существа, обладающие недостатком души, подчиняясь коротким вспышкам эмоций. Сколько глупости, сколько ошибок. Боль, которую они причиняют в первую очередь себе и своим близким.

Ты ведь волнуешься об Ирэн, да, Девеан?

Мужчина отвел взгляд.

— Ты много чего забыла добавить и сказать, госпожа, — я улыбнулся Алевтине, — но сейчас ответы уже не нужны, опоздала… и заблуждаешься, если думаешь, что сможешь отнять моё право мести. Иди в Бездну, Великая.

Не дослушав, творец ударила. Без предупреждения, подготовки, каких‑либо пассов или слов. В мгновения сформированная силовая волна, накрыла меня с головой и… исчезла в пустоте, не причинив вреда. Я глубоко вдохнул, ощущая, как Бездна, получившая пищу, ворочается в груди, предупреждая о том, что ещё немного, и я перестану её контролировать. Потерпи, не все гости в сборе. Нужно подождать.

— Что теперь?

— Интерес — ссно, — прошипела женщина, щурясь от удовольствия, — теперь мы поиграем, моя драгоценная кукла…

Меж её скрюченных пальцев замелькали разряды молний. Черты лица творца поплыли, словно в секунды Алевтина сменяла сотни и тысячи масок. Да, ей действительно было интересно. За несколько секунд от концентрации силы творца воздух нагрелся в зале настолько, что даже Бездна не смогла продолжать поддерживать комфортную для физического тела среду внутри барьера.

А вот остальным пришлось туго. Ворвавшуюся в зал Ирэн прикрыл Девеан, вокруг Эрика кружился хоровод снежинок. Я продолжал неподвижно стоять на одном месте, наблюдая за танцем Алевтины. Огонь, молнии, воздух — чистая несформированная сила, творец методично била по кокону пустоты, стараясь нащупать слабые места. Женщина мгновенно перемещалась с места на место, то приближаясь ко мне, то возникая в конце зала. Изучала игрушку, стараясь рассмотреть во всех подробностях, запечатлеть в памяти до последнего штриха, найти ошибку в моих расчетах, крошечную трещину. Но пустота была идеальна.

В какой‑то момент глаза творца полыхнули желтым цветом, растворив точки зрачков в расплавленном золоте. И на мгновение мне показалось, что за спиной женщины сформировалась призрачная фигура. Мужчина с печальными серыми глазами осторожно обнял Алевтину за плечи… И в этот момент на меня обрушилась такая сила, что я почти услышал, как трещит барьер, продавливаясь под натиском невиданной мощи творца. Пришлось поднять руки на уровень лица, скрестив их — так было удобнее удерживать кокон, который оплавлялся в яростных языках пламени.

Бездна, словно копируя привидевшуюся мне тень, сформировав образ уже знакомой женщины, прижалась ко мне со спины. Ледяное дыхание коснулась затылка, тонкие пальчики пробежались вдоль позвоночника, легкими нажатиями снимая напряжение.

— Держись, носитель. Ты пока ещё нужен. Так и будешь стоять? Ну же…

И тогда я резко развёл руками, освобождая пустоту. Не волна, не сила — абсолютное Ничто, приняв форму Зверя, вырвалось из меня, растворяя окружающую действительность. Девеан с рыком, прижав к себе вскрикнувшую от ужаса девочку, переместился за спину своей госпоже. По разлившемуся в зале запаху крови я понял, что пустота успела задеть надзирателя. Эрик, также защищенный Бездной, приглушенно засмеялся, представляя, что должно было вот — вот случиться.