— Хвастун!

— Дерзости извиняют тем, кому остается так мало жить.

— Пора…

— К вашим услугам… Попрошу кого-нибудь одолжить мне винтовку и два патрона.

Двадцать пять рук протянулись к нему с ружьями. Он взял первое попавшееся, вложил один заряд и прибавил насмешливо:

— Вы предоставите мне определить расстояние, не так ли?

— Да, но поскорее.

— Мы обернемся друг к другу спиной и отметим по двести пятьдесят шагов.

— Пятьсот шагов?.. Это много.

— Затем, остановившись, выстрелим.

— Хорошо! Но еще раз повторяю — это далеко, очень далеко…

— Потрудитесь передать одному из этих джентльменов пять шиллингов… Я играю на слово.

Терка вынул из пояса полотняный кошелек, отсчитал сумму и сказал:

— Надеюсь сейчас же получить их обратно.

Бессребреник отвечал, пожав плечами:

— Кто знает!

Терка не без основания считался одним из лучших местных стрелков, а всем известно, какие чудеса совершают ежедневно эти виртуозы обращения с оружием.

Между ковбоями немедленно было заключено несколько пари.

Прежде чем начать отмерять расстояние, Бессребреник зарядил и снова разрядил свою винтовку, внимательно рассматривая курок и пробуя его.

Высоко над головами, каркая, пролетала в эту минуту ворона. Джентльмен прицелился и выстрелил. К несказанному удивлению всех, птица, казавшаяся в высоте не больше дрозда, начала стремительно падать. Через мгновение она лежала на земле, как тряпка.

Терка побледнел, но старался не выдавать своего страха.

— Хороший выстрел!.. — крикнул он. — Но и другие сумели бы сделать то же.

Бессребреник вежливо поклонился и откинул затвор.

Убитая ворона переходила из рук в руки.

Тем временем начали отмерять дистанцию дуэли: «Двести сорок восемь, — считал Бессребреник, — двести сорок девять… двести пятьдесят… Довольно!»

Терка удалялся в противоположном направлении, также отсчитывая шаги. Он остановился и, не говоря ни слова, поднял винчестер. Грянул выстрел. До Бессребреника донесся свист пули, и его шляпа отлетела на десять шагов.

Ковбои разразились отчаянным «браво», а Бессребреник проворчал:

— Неплохо!

Он уже целился, в то время как Терка заряжал ружье. Секунды три было в выигрыше. Эти три секунды отделяли его противника от вечности. Джентльмен замер на месте, выстрел был почему-то совсем не слышен, из дула показался белый дымок. Терка опустил руки, выронил карабин и растянулся во всю длину.

Бессребреник, по-прежнему невозмутимый, вернулся к притихшим ковбоям, как бы охваченным суеверным страхом, и, подойдя к тому, которому вручены были пять шиллингов, сказал:

— Прошу передать мне заклад.

— Но ваш противник, возможно, только ранен.

— Да, очень вероятно, но смертельно. От пули между глазами у него случилась мигрень.

У ковбоев мороз пробежал по коже, а Бессребреник, вынув из кармана блокнот, записал:

«Пятьсот шагов — около четырехсот пятидесяти метров».

Затем прибавил:

— Надо вычесть из сорока миллионов метров. А теперь скорей обедать!

Он вернул винтовку хозяину и отправился в город, куда уже дошел слух о его подвиге.

Зайдя в салун, Бессребреник приказал подать себе еды и с жадностью проглотил ее. Затем видя, что осталось достаточно денег, заплатил за стакан виски и сигару. Усевшись в кресло, он покачался с минуту и задремал.

В то же время в углу салуна два человека шептались, продолжая начатый ранее разговор:

— Да, — говорил один, — серебряный король заплатит сколько угодно.

— Как бы не поплатились мы сами, — сказал другой.

— Кто ничем не рискует — ничего не имеет.

— А веревка?..

— А миллионы долларов?..

— Все же похищение!.. Этим не шутят…

— Но ведь самое похищение уже не наше дело.

— Судья Линч не станет разбирать…

— Стало быть, ты отказываешься?

— Нет, только колеблюсь… Покажи-ка бумагу.

Собеседник вынул из кармана скомканный лист и развернул его.

— Вот он, документ.

Другой стал разбирать текст и, дойдя до конца, произнес:

— Подписано: Джим Сильвер. Где ты нашел это?

— На земле… в ту минуту, как миссис Клавдия освобождала повешенных.

— Должно быть, потеряла телеграмму.

— Я видел, как она обронила ее.

— И не подумал возвратить?

— Намеревался было, а потом рассудил, что не следует поддаваться первому порыву.

— Верно!

— У старого крокодила, Джима Сильвера, мошна полная, пусть потрясет ею.

— Стало быть, ты намереваешься…

— … похитить миссис Остин, увезти ее в надежное место и выдать воздыхателю только за наличные.

— За сколько?

— Ну, положим… хоть за двадцать пять миллионов.

— Долларов?

— Да… на долю каждого по двенадцати с половиной миллионов! Принимаешь?

— Не отказываюсь!

— Говори прямо, «согласен» — и дело в шляпе.

— Хорошо, согласен!

Бессребреник продолжал дремать в качалке, давно погасшая сигара упала на пол к его ногам. Когда он проснулся, уже вечерело. «Пора сходить за деньгами из „Нью-Йорк Геральд“, — первое, что пришло ему на ум. — Пять шиллингов — целое состояние».

У выхода из салуна стояло два человека.

— Послушайте, джентльмен, — обратился один из них, — вы, наверное, не откажетесь выпить с нами «Воскресительного»?

Это питье, состоящее из самой адской смеси, похожее на крепкую водку, страшно обжигающую рот, — любимый напиток западных янки.

— Пожалуй, — кивнул Бессребреник, намереваясь в ответ угостить неизвестных.

Хозяин салуна налил стаканы, гости чокнулись и выпили залпом — жадно, по-американски, как люди вечно занятые, ищущие в питье не удовольствия, но быстрого, мгновенного опьянения.

Через несколько минут Бессребреник почувствовал, что ноги у него ватные, а мысли путаются. Он снова уселся в свою качалку и после тщетной попытки стряхнуть странное оцепенение погрузился в тяжелое забытье.

Двое товарищей засмеялись, похлопав по плечу буфетчика:

— Чистая работа, Нэб; твое снадобье — чудодейственное.

— Продрыхнет, по крайней мере, шесть часов.

— Возьми два доллара за труды, и до свидания.

Было семь вечера.

В три часа ночи Бессребреник проснулся с головой, словно стянутой железным обручем, с отвратительным вкусом во рту, весь разбитый. Он лежал, растянувшись под столом, как записной пьяница, которому пол кажется матрасом.

Вокруг раздавался храп опившихся воров. Воздух был насыщен запахом табака и алкоголя. Стояла совершенная темень.

Бессребреник с трудом собрался с мыслями: как мог он очутиться в такое время в таком месте? Ощупью попытался найти выход из притона. Стараясь не наступить тяжелыми сапогами на головы спящих, он наткнулся на стол, уставленный стаканами, блюдами, бутылками, — все с грохотом полетело вниз. Разбуженные пьяницы схватились за револьверы — шальные пули дырявили стены и потолок кабака.

При вспышках выстрелов Бессребренику удалось-таки заприметить входную дверь. Низко пригнувшись, он благополучно выбрался на улицу, но тут же инстинктивно сделал шаг назад — небо от края до края было залито зловещим багровым светом.

Гул толпы, словно крик крылатого чудовища, парил над городом. Влекомый недобрым предчувствием, Бессребреник помчался на площадь, где недавно отплясывалась кровавая кадриль, и, прибежав, замер как вкопанный — в пятидесяти метрах от него догорало роскошное жилище миссис Клавдии. Магазины, службы, склады в несколько часов превратились в пепел.

Соседи, смотревшие в понятном волнении на страшное зрелище, ничего толком не смогли объяснить ему. Пожар произошел внезапно, огонь охватил все сразу.

— Но миссис Остин! Где она?

— Она исчезла.