Пожалуй, и она являлась причиной моего решения, но не только: Аталья была сознательным выбором, я хотел решать те проблемы, стать полноправным членом странного государства, где существовало загадочное министерство внеземных контактов. Я стал больше Максом и почти перестал быть Дмитрием. Имя не много значило для меня, и я с лёгкостью его сменил. И наплевать, если виной тому шизофрения! Впервые со дня смерти отца, я был готов кричать от бессилия что-то изменить. Вдруг пройдут годы, прежде чем я нырну в дыру времени? Время не двигалось, если я спал, но когда я был снова Дмитрием, шло параллельно с. То есть, Ева, может, ищет другого, более достойного для выполнения миссии, а я торчу здесь!

Только как вернуться? Выпить снотворное? Таблетку? Пачку? Если умру здесь, очнусь там? Или будет общий конец?

Мои отношения с матерью были настолько прохладны, что вряд ли она пожалеет. Спишет на сны и болезнь. Брат, пожалуй, единственный мой близкий человек, мне будет жаль с ним  расстаться. На работе только приятели, в личной жизни – полный финиш. Серая жизнь маленького человека. Прям, по Гоголю.

Решение далось мне легко: сегодня вечером я уйду. Только, конечно, без записки: не люблю излишнюю театральность, словно бывшая кинозвезда, которая со временем обнаружила, что стала никому не интересной.

После того, как я окончательно всё решил, на душе сделалось спокойно. Однако, мне предстояло закончить некоторые дела и одно из них, самое важное, поговорить напоследок с братом: уйти, ничего не сказав, было бы предательством. С другой стороны, я не собирался делать никаких намёков, это пошло. Уходя, уходи.

Телефон чуть дрожал в моей руке, когда я искал номер брата в списке контактов. Пару раз даже случайно нажимал не туда. После двух гудков на том конце раздался приятный баритон Толика:

– Привет! Ты как?

– Здорово! К психологу, вот, ходил.

– Куда? К психологу? – брат присвистнул. – Я удивлен. Это по поводу снов?

-  Конечно. Он дал мне совет принимать какое-то снотворное на ночь. Да я забыл названия, оно без рецепта продаётся. Звонить снова ему не хочу..

– Что происходит, братишка? Может, встретимся и поговорим? – волнение в его голосе было мне приятно.

– Нет, всё хорошо. Ты же всегда говорил, что с каждой проблемой надо обращаться к специалисту!

– Да, но почему снотворное? Разве сны от этого не будут сниться? Мало тебя в детстве таскали по врачам? Брось ты это, забудь.

– Толь, да всё хорошо, правда! Методика такая. Он - большой специалист — добавил я для весомости, слыша сомнение в голосе брата.

– Как его фамилия? Сходим вместе.

– Вот ещё. Я не собираюсь при тебе изливать душу! Не маленький, без опеки обойдусь!

– Ну, как знаешь. Моё дело предложить, – в голосе Толика прозвучало недовольство и обида. – Я, вообще, как лучше для тебя стараюсь!

– Так, что насчёт таблеток?

– Я, по-твоему, врач? Почему психолог тебе не сказал?

– Он назвал что-то, но я не запомнил.

– Тут я не помощник, придётся тебе ему звонить, - протянул брат и тут же добавил: - А знаешь что, не звони. Плюнь на всё! Дай им волю, они тебя на «колёса» посадят. Потом не соскочишь. Обходился же столько лет без снотворных!

– Ладно, так и сделаю. Не кричи!

– Не буду, извини. Не силен я в лекарствах, сам знаешь. Без труда засыпал.

– Да, так. На всякий случай спросил.

– Сам ничего не вздумай пить! – серьёзно повторил Толик.

– Хорошо. Спасибо.

– За что? Странный ты последнее время. Твой психолог, не сектант? Псалмы не поёте, со своим гуру?

– Да иди ты!

– Квартиру ему не дари, лучше мне, – усмехнулся Толик и я остро ощутил, что мне будет его не хватать.

– Ничего я никому дарить не собираюсь.

– Ну, и славно. Ладно, мне пора. Нормированный рабочий день, понимаешь.

– Кто на что учился. Пока.

– Не пропадай, –  услышал я в последний раз голос брата, перед тем как он отключился. Мелковатый получился напоследок разговор!

Я окончательно уверился в своём решении и отправился в рейд по близлежащим аптекам. В одной отпускали только рецептурные препараты, в другой всё было жутко дорогое, а мой карман в конце месяца был тощ, как заморенная кляча. Отпускные ещё не перечислили. Я вздохнул: ведь у меня были планы, как потратить эти кровно заработанные. Хорошо, истратил бы за неделю, а дальше? Пустота? Эллион правильно сделал, что упростил деньги.

С лекарством мне сегодня не везло: безрецептурных и недорогих снотворных нигде не было. Физические и моральные силы мои заканчивались, словно это был знак: остановись, пока не поздно! Нет, в том-то  и дело, что назад пути не было.

Словно в подтверждении этой мысли, в одной из аптек я нашёл то, что искал. Правда, надо было дождаться, пока лекарство доставят со склада, но что такое два дня по сравнению с возможностью прожить жизнь полноценного гражданина, а не изгоя и чудика! Я оплатил заказ на послезавтра и оставил номер – мне обещали перезвонить, когда лекарство прибудет в аптеку.

Вечером я легко и быстро заснул без всякого снотворного, но с твёрдой убеждённостью в своей правоте.

***

Следующий день тянулся в бесконечном ожидании лекарства. Я вполуха слушал указания начальства, разговоры коллег о предстоящем отпуске и распределении нагрузки на следующий учебный год – всё это меня больше не касалось.

Поздним вечером я наелся до отвала: пицца с грибами, картошка фри с чесночно-майонезным соусом и китайская лапша. Расслабился, приняв грамм двести подаренного коньяка и уснул на диване под мурлыкающий телевизор.

Будильник на сотовом сработал в пятнадцать минут пятого. До работы оставалось три часа. Мне хотелось запомнить здешний последний рассвет, но хотелось спать. Я повернулся на другой бок, мышцы спины заныли, правая рука затекла. Стало нестерпимо душно. Я откинул плюшевый плед, и по коже тут же забегали мурашки. Оделся и вышел на балкон. Я стоял, прислонившись к стене, и слушал радостное чириканье воробьёв.

Вечером всё повторилось: было тихо, лишь негромко тренькала пичужка, ветерок ласково дул в лицо. У правого уха витал тонкий комариный писк. Отсутствие мошки приятно удивляло – днём прошёл лёгкий дождик. Завтра будет жарким и душным – парило нещадно. Так, этот пункт своего прощального плана я выполнил.

Заведя будильник на половину девятого, с удовольствием вытянулся на кровати. Время сжалось в одну точку, я засыпал. Звучало глупо, но той ночью мне не нужны были сны-пророчества, нервы натянулись подобно струнам, отрешиться от всего и вся - первейшая задача. Я жаждал перезагрузки. Только вот приход очередного сна контролировать не мог.

 Утром я решил не ходить на работу. Зачем всё это теперь? Сославшись на больничный, предупредил по телефону начальство, что не выйду. И для меня было неважно, что бюллетеня нет: завтра будет другим. В любом случае.

Я зевнул, и, повернувшись на другой бок, заснул.

***

Неяркий свет кухни озарял кружок кухонного стола. Прозрачный гладкий стакан, пачка сигарет с одноразовой зажигалкой и белый пластиковый контейнер из аптеки стояли кучкой на обеденном столе. Тикали часы: приближалась полночь.

Я внутренне улыбался, как чеширский кот. Так же широко, самодовольно и загадочно. «Вот он – билет в один конец», - подумал я, глядя на тюбик шипучих таблеток.

Я покурил и попытался дрожащими руками сдёрнуть пластиковое колечко упаковки. Она не поддавалось, пришлось воспользоваться ножом. Я открыл ящик Пандоры. Теперь надо решаться: как спортсмен перед прыжком в воду, задержал дыхание. Медлить и размышлять было некогда. А то начну сомневаться, и мерзкий страх заползёт миллионом “потом”, решение же моё было окончательно.

Пять таблеток быстро растворились в стакане воды. Я схватил влажное стекло, и стакан выскользнул из рук, разбившись о кафельный пол. Решив не убирать, взял следующий, бросил на дно из толстого стекла три таблетки, потом оставшиеся две – должно хватить! Выпив залпом половину, сдержал тошноту, недопитый стакан оставил на краю раковины. Мне стало холодно, но я был обязан допить. Не думал, что так сложно шагнуть за грань. Дрожь охватила всё тело, в желудке рос неприятный комок.  Я сплюнул в раковину вязкую тягучую слюну и глубоко вдохнул через нос.  На какой-то миг сделалось легче. Резко распрямившись, я задел неловким движением стакан, который опрокинулся и излил содержимое в раковину.