Около полуночи 13 июня Бадер летел на высоте 12000 футов над рекой Хамбер, пытаясь обнаружить неизвестный самолет, который прилетел со стороны Германии. Скорчившись в тесной кабине, он не мог видеть ничего, кроме горстки тусклых звезд. Он знал, что увидеть что-нибудь еще будет крайне трудно. «Спитфайр» с его маленьким плексигласовым фонарем и длинным носом — не самый удобный самолет для ночных полетов. Разыскивать на нем противника в темноте — все равно что завязать себе глаза и пытаться поймать кролика в лесу. Но другого выхода не было.

Дежурный по полетам сообщил:

«Красный-1, красный-1, погода ухудшается. Немедленно возвращайся на базу».

Он повернул и круто спикировал к скрытой во мраке земле, но грозовая туча мчалась быстрее. Он летел на высоте всего пары сотен футов и оказался над аэродромом, прежде чем окончательно стемнело. Сквозь дождь Бадер с трудом различил цепочку посадочных огней. Он описал круг и зашел на посадку, но сквозь залитое водой лобовое стекло почти ничего не было видно. Он проскочил мимо первых огней… слишком высоко. Вторая пара фонарей мелькнула позади… потом третья, прежде чем колеса коснулись земли. Хвост истребителя остался задранным, и Бадер понял, что ошибся с расчетами. Он изо всех сил рванул ручку на себя, но хвост «Спитфайра» не коснулся земли, только посадочные огни просвистели назад. Бадер понял, что крепко промазал, и пытаться снова взлететь уже поздно. Затем хвостовое колесо ударилось о землю, и жалобно запищали тормоза.

Огней впереди уже не было… только темнота. Короткий миг мучительного ожидания, а потом страшный треск. Самолет подскочил, перелетел через ангар, задев его брюхом. Шасси сбрило начисто. И тут «Спитфайр» остановился. Сверху с бряканьем посыпались кирпичи, на миг Бадер потерял сознание. Никакого страха, просто шок. Он дважды уже совершал аварийную посадку, ничего нового.

Затем Бадер изрек одно короткое совершенно непечатное слово.

Откуда-то примчалась машина. Он снял шлем и услышал, как дождь барабанит по крыльям. Из темноты появился Табби Мермаген и осторожно поинтересовался:

«Дуглас, с тобой все в порядке?»

Бадер скривился.

«Нет. Я чертовски зол».

Мермаген с облегчением вздохнул:

«Полагаю, ты прав. Это был чертовски неудачный заход».

Утром Мермаген приветствовал его хитрой ухмылкой и многозначительной фразой:

«Ну вот, Дуглас, мы тебя теряем».

Бадер подскочил, вспомнив о ночном инциденте. С тоской он решил, что ему запретят летать.

«Почему? Я не хочу уходить!» — простонал он.

Но Мермаген успокаивающе поднял руку.

«Все нормально. Ты получаешь эскадрилью».

Бадер снова подскочил.

Мермаген хмыкнул.

«Это не шутка. А может, и шутка. Но Ли-Мэллори хочет тебя видеть».

Через мгновение его захлестнула бурная радость, но тут Бадер подумал, что Ли-Мэллори, вероятно, не слышал о ночном происшествии.

Он помчался в штаб 12-й группы в Хакнэлл и вскоре стоял перед командиром. Без всяких преамбул Ли-Мэллори сказал:

«Я слышал о вашей деятельности как командира звена. Я даю вам 242-ю эскадрилью».

(Лучше покончить с этим сразу!)

Бадер сказал:

«Да, сэр… Но есть одна вещь, которую вам следует знать… Прошлой ночью я разбил „Спитфайр“. Промазал при посадке».

Ли-Мэллори спокойно заметил:

«Вы сами знаете, что такое время от времени случается».

Нервно пригладив волосы, Бадер продолжил:

«Сэр, дело в том, что когда вы дали мне звено, я тоже разбил один».

Ли-Мэллори вздохнул, а потом усмехнулся.

«Не волнуйтесь. Ваша новая эскадрилья летает на „Харрикейнах“.

А потом командир авиагруппы более весело сообщил:

«242-я — это канадская эскадрилья, единственная в Королевских ВВС. Почти все пилоты — канадцы, а это та еще компания. Они только что вернулись из Франции, где им крепко досталось. Они потеряли несколько самолетов. Они немного подразболтались, но это не их вина. Однако их следует подтянуть. Моральный дух эскадрильи сейчас очень низок. Эскадрилью следует реорганизовать, а пилотам дать твердого командира. Такого, который сможет говорить с ними жестко. Я полагаю, вы — именно тот человек, который нужен. Вскоре нам потребуются все наши истребительные эскадрильи до последней. Судя по всему, Люфтваффе собираются начать налеты через Ла-Манш».

Ли-Мэллори сообщил, что эскадрилья находится в Колтишелле, недалеко от Норвича. Майор Бадер должен прибыть туда как можно скорее.

Вице-маршал поднялся, пожал Бадеру руку и сказал:

«Удачи вам с вашей первой собственной эскадрильей».

Майор Бадер! Пусть даже это временное звание! Как много кроется за этими внешне невыразительными словами. 8 недель назад он был всего лишь старшим лейтенантом! Это вряд ли произошло бы, если бы он оставался таким же, как все. А сейчас ему предоставлен случай показать, чего он стоит как командир.

К вечеру Бадер проехал еще сотню миль назад в Киртон, упаковал вещи, позвонил по телефону Тельме и направил свою машину в Колтишелл. Небо было затянуто низкими тучами, и ехать пришлось в полной темноте. Примерно в 11 вечера полисмен на окраине Норвича объяснил ему, как проехать к аэродрому. Но через 5 минут Бадер заблудился. Он увидел на шоссе человека и попытался спросить его, но тот не знал дороги. Наконец Бадер увидел женщину, однако она испугалась и сбежала, как только он заговорил. Никаких дорожных указателей! (Все были сняты перед предполагаемым вторжением.) Он встретил еще одного мужчину, но тот подозрительно спросил:

«А я откуда знаю, кто вы такой? Может быть, вы шпион. Я не знаю, где аэродром».

Через час, расстроенный и уставший, он натолкнулся на колючую проволоку, натянутую поперек дороги. Позади нее под маленькой лампочкой стоял часовой в форме Королевских ВВС. Наконец! С приятным ощущением собственной значимости Бадер сообщил:

«Я новый командир 242-й эскадрильи».

Он ждал, что проволоку уберут, но часовой не двинулся. Он строго спросил:

«Скажите пароль, сэр».

«Откуда, к черту, мне знать этот пароль?! Я никогда здесь не был!» — взорвался новый командир эскадрильи.

«Виноват, сэр, но без пароля я не могу вас пропустить».

Новый командир эскадрильи метался вдоль забора еще минут 20, пока по телефону не был вызван начальник караула, который разрешил его пропустить.

Первым человеком, которого он увидел за завтраком, был Руперт Ли. Очевидно, 66-я эскадрилья тоже базировалась в Колтишелле. Ли покачал головой, когда услышал о его назначении.

«Теперь тебе больше не следует каждый раз называть меня „сэр“. Не то, чтобы ты это когда-то делал, но теперь ты можешь грубить с полными на то основаниями».

После завтрака комендант авиабазы Колтишелл, флегматичный подполковник Безигель, попыхивая трубкой, рассказал Бадеру о его новой эскадрилье. Новости были не слишком приятные. Наземный персонал застрял где-то совсем в другом районе Англии, только трое или четверо пилотов были англичанами, остальные — канадцами. Это были самые недисциплинированные офицеры, которых когда-либо видел Безигель, и они не терпели командиров! Бог знает, что они могли подумать, когда узнали, что новый командир эскадрильи лишился ног. Эскадрилья была довольно разболтанной. Сейчас ей требовалась жесткая рука, чтобы подтянуть дисциплину.

Тут до Бадера дошло, что у него на рукавах мундира все еще только 2 нашивки капитана авиации. У него не было времени нашить третью, и все это выглядело так, словно в эскадрилью прибыл новичок.

Он сказал:

«Если вы не возражаете, сэр, я съезжу в Норвич за галуном, чтобы до завтра успеть пришить положенную нашивку».

Бадер уселся в автомобиль, но пока он отсутствовал, вся эскадрилья узнала о прибытии нового командира. Один из пилотов встретил Бернарда Уэста, старшего механика эскадрильи, и спросил:

«Ты видел нового командира?»

«Нет, не видел. А на кого он похож?» — с интересом спросил заинтригованный Уэст.

«Немного необычный. Я не думаю, что он у нас задержится. У него нет ног», — ответил пилот.