Медленно, словно мыслями возвращаясь издалека. Тай сфокусировал взгляд на девушке.

— Спасибо, с удовольствием, — ответил он, протягивая ей миску. — Не почитаешь мне?

— Конечно. Хочешь послушать что-то определенное?

— У тебя есть «Ромео и Джульетта»?

— Да.

— Тогда почитай мне о женщине, красотой затмившей рассвет, — мечтательно произнес Тай, прикрывая глаза и улыбаясь. — О прекрасной даме с нежным, как летний ветерок, голосом и обходительными манерами, белокурыми волосами и шелковистой кожей, по белизне превосходящей цветок магнолии. Ее изящные тонкие пальчики никогда не знали иной работы, кроме исполнения ноктюрнов Шопена на массивном фортепиано…

— Как ее зовут? — натянуто спросила Жанна.

— Кого?

— Очаровательную леди, которую ты тут живописуешь.

— Сильвер Маккензи. Она жена моего брата. — Тай открыл глаза, и выражение его лица стало жестким. — Но в Англии есть и другие женщины, подобные ей. И я собираюсь заполучить одну из них.

Жанна тут же вскочила на ноги и удалилась. Через несколько минут она вернулась с тяжелым фолиантом в левой руке и миской супа в правой. Передав миску Таю, она открыла потрепанную книгу на пьесе «Ромео и Джульетта», действие второе, сцена вторая, и принялась читать:

Тот день определил манеру их поведения на последующие две недели. Когда Жанна считала, что Тай чрезмерно усердствует в своих попытках поскорее восстановить утраченную форму, она доставала и читала ему вслух Библию, пьесы Шекспира, стихи Данте, Мильтона или Поупа. Тай разгадывал ее истинно намерение, но не возражал. Он развлекался, поддразнивая «мальчика», читающего Песнь Песней Соломона или «Похищение локона» Поупа, которые были образцами любовной литературы.

— Прочитай мне снова этот абзац, — с улыбкой на устах просил Тай. — Ты так быстро его проскочил, что я не разобрал и половины слов.

Жанна склоняла голову над ветхой страницей Библии и бормотала:

— Суета сует и вечная суета.

— Это Екклезиаст, — с подчеркнутой медлительностью отвечал он, — а ты читал Песнь Песней Соломона, ту часть, где женщина рассказывает о своем любимом. «Мой возлюбленный пошел в сад свой, в цветники ароматные, чтобы насытиться в садах и собирать лилии…» — процитировал он и хитро спросил: — Как думаешь, парень, что эта фраза в действительности означает?

— Он был голоден, — лаконично ответила Жанна.

— Верно, но что это был за голод? — потягиваясь, продолжал подзадоривать Тайрелл. — Когда узнаешь ответ, ты станешь мужчиной, и не важно, сколько тебе будет лет.

Глядя на его длинные мускулистые руки и мерно вздымающуюся и опускающуюся грудь, Жанна поклялась себе, что завтра же отправится в Пресные Воды, чтобы раздобыть ему какую-нибудь одежду. Она не в состоянии больше смотреть, как он расхаживает вокруг в одной лишь набедренной повязке, так как изнемогает от желания прикоснуться к его манящему мужественному телу.

Жанна развеселилась, представив, какое изумленное выражение лица будет у Тая, если она уступит своим желаниям и примется ласкать его. Она многое бы отдала, чтобы увидеть его шокированным. Но до наступления этого момента ей придется довольствоваться тем, как неловко он чувствует себя, когда «мальчик» наклоняется над ним слишком низко или случайно задевает его.

Увидев, что ее полные губы изогнулись в полуулыбке, Тайрелл вдруг ощутил нечто близкое к приливу желания.

«Этот парень чертовски женственный, — размышлял он про себя, — и меня это волнует. Пойду, пожалуй, еще раз окунусь в горячий источник, что находится в верхней части долины. Сомневаюсь, правда, что это уменьшит силу моего желания. Черт возьми, мне нужна женщина. С четырнадцати лет не ощущал такого плотского голода!»

Чувствуя отвращение к самому себе, Тай быстро поднялся с земли. Жанна от неожиданности выронила книгу, которую читала, и из нее вылетел листок бумаги. Тай оказался проворнее Жанны и подхватил его первым. Посмотрев на листок, он восхищенно присвистнул.

— Настоящая леди, — произнес он, рассматривая рисунок, изображающий даму в длинном вечернем туалете с тщательно уложенными волосами. — Редкостная элегантность. Где ты это достал?

— Папа нарисовал, когда мама еще была жива.

— Это твоя мать?

Жанна кивнула.

— Теперь ясно, от кого у тебя это деликатное телосложение и…

Он замолчал, полагая, что не следует мальчишке знать, что его губам позавидовала бы любая куртизанка, а его глаза слишком большие и выразительные, чтобы принадлежать парню, сколько бы ему ни было лет. Усилием воли Тай сосредоточился на рисунке и заставил себя не думать об эфемерном существе, чья кожа и волосы источали аромат, сравнимый со свежестью луга на восходе солнца.

— Твой отец был счастливым человеком, — произнес Тай, все еще рассматривая портрет. — Это женщина, о которой можно только мечтать, нежная, изящная. После того как я захомутаю Люцифера и выведу собственный табун лошадей, я собираюсь отправиться в Европу, чтобы найти там такую же благородную даму и жениться на ней. Я привезу ее домой, и у нас родятся крепкие сыновья и очаровательные дочери.

— Очарование в военное время — штука бесполезная, — сухо заметила девушка.

Тайрелл засмеялся.

— Именно поэтому я и собираюсь в первую очередь сколотить состояние. Не могу же я допустить, чтобы настоящая леди жила в грязной хибаре и портила свои нежные ручки, занимаясь уборкой.

Жанна украдкой взглянула на свои руки. Они не были грубыми, но и нежными их назвать было нельзя.

— Знаешь, нежные ручки — не главное в жизни.

Тайрелл лишь покачал головой, не принимая ничего, кроме своей мечты.

— Главное, если мы говорим о женщине. И я найду такую или всю жизнь буду перебиваться случайными связями для удовлетворения естественных потребностей плоти.

Его слова ранили Жанну, словно остро отточенные кинжалы. Ей было больно, горько и… она чувствовала себя так, словно ее предали.

— А с чего ты взял, что высокородная леди захочет стать твоей женой? — холодно осведомилась девушка.

Тай самодовольно улыбнулся:

— Я нравлюсь женщинам. Особенно когда отмыт и причесан.

— Хм, — презрительно фыркнула она. — Да ты с Рождества не мылся должным образом, и не одна приличная женщина даже не посмотрит в твою сторону.

Не успел он ответить, как раздалось тревожное ржание Зебры. Тай тут же увлек Жанну на землю и вытащил охотничий нож, который всегда носил на поясе. Его большое тело почти скрыло ее, прижав к земле.

— Не двигайся, — чуть слышно прошептал он ей на ухо.

Жанна чуть заметно кивнула. Она почувствовала, что давление на ее тело уменьшилось, так как Тай откатился в сторону. Его загорелое тело молнией мелькнуло среди ив, растущих на берегу ручья, и он скрылся из вида. При осознании того, насколько быстр и силен Тайрелл, когда пребывает в хорошей форме, девушку пробила дрожь. Она хотела было перебраться в более надежное укрытие, но отказалась от этой идеи. Тайрелл ожидает найти ее именно там, где оставил, и наверняка нападет на всякого, кто будет двигаться в любой другой части долины. Этого соображения было достаточно, чтобы пригвоздить ее к месту.

Ветви ив мягко покачивались, потревоженные Тайреллом. Ручей был совсем нешироким, всего несколько футов, и вода в нем была теплая, так как он брал начало в горячем серном ключе в верхней части долины, где застывшая лава и красный камень сплелись в неразделимом объятии.

В ивах никто не шевелился, воцарилась пугающая тишина, не слышно было даже птичьих трелей, что само по себе являлось странным, ведь обычно птахи весело порхали вокруг, радуясь воде в этих засушливых землях. Когда животные и птицы затаиваются, это свидетельствует о приближении врага.