Угрюмые мысли Тайрелла гармонировали с невзрачным заброшенным городом, в котором он оказался. Никто не слонялся без дела у торговой лавки Пресных Вод, к поломанным заборам не было привязано ни одной лошади, и ни одна собака не спала в пыли, греясь на солнышке. Первой живой душой, попавшейся на глаза Тайреллу, оказался мальчишка, который показался в дверях салуна, чтобы вылить помои. Заметив Тая, он немедленно нырнул назад. Мгновение спустя дверь открылась с протяжным скрипом, и на пороге появился бармен, держащий в пухлой руке дробовик. Бросив на обнаженное мускулистое, покрытое начинающими светлеть синяками тело Тая один-единственный взгляд, он произнес:

— Ты, наверное, и есть Тайрелл Маккензи. Роста подходящего, да и цвета тоже.

Тай медленно кивнул. Бармен отступил на шаг.

— Входи. Меня зовут Нед. Тебя пару недель назад искал метис по кличке Синий Волк.

Услышав это, Тай едва сумел сдержать смех.

— Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы отыскать меня.

— Приятель твой?

— Да.

— Это радует. Одного взгляда на того парня достаточно, чтобы понять, что лучше иметь его своим другом, нежели врагом. Он такой же огромный, как Каскабель, и башковитый. По-английски изъясняется получше меня.

— И еще он стреляет без промаха.

Нед заворчал, снял с гвоздя ветхую рубашку и бросил ее Тайреллу со словами:

— На вот, накинь да садись.

Тай моментально замотал рубашку вокруг бедер и сел на стул, наслаждаясь давно забытыми ощущениями домашнего очага, пусть и казенного. Нед нырнул в засаленный угол комнаты и вытащил из кособокой печурки котелок.

— Ты, наверное, голоден.

В действительности есть Таю совсем не хотелось, но он не решился признаться в этом, чтобы не вызывать ненужных подозрений, поэтому усилием воли он заставил себя наброситься на холодные бобы, стараясь не вспоминать, насколько вкуснее была еда, что готовила ему Жанна. Спокойная жизнь в лагере с горячим источником сделала его избалованным. Там он мог мыться каждый день, есть из чистой посуды и наслаждаться приятным обществом девушки, которую он тогда еще принимал за мальчишку. Ему не сразу удалось привыкнуть к грязному хлеву, каковым являлся салун Неда.

— Благодарю, — произнес Тай, отодвигая от себя пустой котелок.

— Закуришь? — предложил хозяин. Тайрелл отрицательно покачал головой.

— Бросил в ту ночь, когда одного парня застрелили прикуривающим сигарету. Он должен был стоять на посту и высматривать врагов.

Нед осклабился, показывая зубы, которые были одного цвета с бобами.

— Да уж, война — штука серьезная. Хуже даже, чем банки грабить или скот угонять.

Тай не стал спрашивать бармена о его прошлом.

— Не хочу тебя разочаровывать, — быстро сказал Нед, — но здесь никого нет, кроме нас с Джонни. Уж две недели, как все в крепость слиняли. Они в штаны наделали от страха перед Каскабелем. Ходят слухи, что неделю назад он порешил двоих белых.

— Мне-то откуда знать? — произнес Тай. — Я был занят тем, что прятался и приходил в себя. Синий Волк не сказал, когда вернется?

Нед открыл бутылку виски и с глухим ударом поставил ее на стол.

— Сомневаюсь я, что он вообще вернется. Я ему сообщил, что тебя захватил Каскабель. А он мне на это ответил, что ты в плену не задержишься. Оставил для тебя золотишка немного в крепости, сказал, понадобится оно тебе, как только от Каскабеля сбежишь. Судя по твоему виду, он был прав.

— А он не сказал, куда направляется?

— Сказал. На встречу с твоими братьями к северу отсюда. Золото они ищут, вот что, — проворчал Нед. — Может, и найдут, если Черный Ястреб с них раньше скальп не снимет.

— С ними же Волк! Это означает, что их и не заметит никто, — возразит Тай. Немного помолчав, он словно мимоходом добавил: — Когда мои братья придут сюда в поисках меня — а они придут, можешь быть уверен, — скажи им, что я подался в Мексику. Буду долечиваться в постели какой-нибудь сеньориты.

Нед криво усмехнулся, верно поняв истинный смысл заключенного в этих словах послания: пусть сейчас Тай голый и одинокий, но если его убьют, братья придут и отомстят его убийце. Нед налил немного мутной жидкости из бутылки в грязную оловянную кружку и придвинул ее своему гостю.

— Выпей.

— Мне бы лучше воды, — ответил Тай. — Отец научил меня не пить на голодный желудок.

Нед усмехнулся, схватил кружку и одним глотком осушил ее. Почуяв его проспиртованное дыхание, Тайрелл порадовался, что поблизости нет открытого пламени, в противном случае в салуне уже вовсю полыхал бы пожар.

— Хороша штука, — провозгласил бармен, вытирая выступившие на глазах слезы. — Без нее иной человек и дня не протянет.

Тай мог бы прожить без спиртного, особенно самодельного, до конца своих дней, но не рискнул признаться в этом Неду, для которого, подобно многим другим людям, выпивка являлась единственной отрадой в жизни. С напускной терпеливостью он ждал, пока бармен сделает очередной глоток и, поднеся бутылку к глазам, оценит, какое количество драгоценного напитка у него еще осталось.

— Так ты сказал, что вы с мальчишкой — единственные, кто остался в городе? — спросил наконец Тай.

Нед налил себе очередную порцию спиртного, рыгнул и сел прямо напротив своего гостя. Несмотря на то что был день, внутри салуна царил полумрак. Хоть в стенах и были прорезаны окна, стекла в них давно заменили засаленной бумагой.

— Ну да, только я и этот бесполезный щенок. Он так напуган, что удерет при первой же возможности, стоит мне отвернуться. — Нед сделал глоток из кружки и, вздохнув, добавил: — И еще Джо Трун. Эта гремучая змея никогда далеко не отползает. Он раньше девку мексиканскую где-то в горах к северу отсюда удерживал, так она сбежала с мятежниками Каскабеля. Сейчас ему одиноко, если только не ухитрится снова бруйю поймать.

— Не понял.

— Бруйю, ведьму значит. Рыжеволосая такая деваха, мятежники ее сомбра называют, по-нашему — тень, потому что так оно и есть. Живет с мустангами, и такая же дикая, как они. — При этих словах Нед снова хлебнул своего пойла и пустил газы. — Трун поймал ее несколько лет назад, но она ускользнула от него. Не везет ему с женщинами. Злющий, как медведь весной, этот Джо Трун, истинную правду говорю. Но лучше бы он и дальше держал ее. От женщин одни неприятности.

Когда Тайрелл понял, что бруйя, о которой толкует его собеседник, — это Жанна, он едва сдержался, чтобы не схватить полупьяного бармена и не ударить его головой об пол.

— Знаешь, что теперь этот Трун удумал? — продолжал тем временем Нед. — Разбогатеть решил за счет того черного жеребца. Взял он свою винтовку и ушел на Черное плато. Ранить решил конягу, связать и жеребят его забрать, да и дело с концом.

— Ранить? Это же очень опасно. Он скорее убьет жеребца, — возразил Тай.

— Одним норовистым конем больше, одним меньше, невелика беда. Будь я на его месте, пристрелил бы бестию, не задумываясь, забрал жеребят и сделал бы отсюда ноги, пока армия не нашла Каскабеля и не завязалась заварушка.

Тайрелл мысленно представил себе Люцифера — уши торчком, шея выгнута дугой, под лоснящейся шкурой перекатываются упругие мускулы. Мысль, что кто-то застрелит это прекрасное животное только ради того, чтобы добраться до жеребят, привела его в бешенство и одновременно вызвала отвращение. Он не сомневался, что Трун намерен привести свой мерзкий план в исполнение.

— А лавка закрыта? — спросил Тай, чтобы прервать бесконечную болтовню Неда.

— Что? А, магазин Проповедника. Нет, он ушел в крепость, а лавку свою оставил открытой. Ни один человек не решится красть у него. Проще самого дьявола обчистить, право слово! Даже мятежники к Проповеднику не суются. Он хитер как лис и хваток как гремучая змея, когда дело касается прибыли. Трун отпустил ту рыжую девку, когда Проповедник приказал оставить ее в покое. Она, видишь ли, Библию ему когда-то подарила. В общем, увидишь ее снова — скажи, чтоб без опаски в Пресные Воды приходила, Трун ее и пальцем не тронет.