— Я сделаю все возможное, чтобы мягко подавить восстание и прекратить брожение в умах военных и гражданских, но в сложившейся ситуации это будет очень трудно! — продолжил Винсент, разглядывая гладь озера. — Всегда найдутся недовольные и просто люди, полагающие решение Его Величества Джонатана II не вполне правильным. Многие же жрецы уже ведут работу с паствой, они не на Вашей стороне. Они на стороне Вашего дяди, особенно усердствуют жрецы Крома, Пантеры и Краха… Хотя встречаются жрецы других богов, но они явно в меньшинстве в своем ордене.

— И они ведь правы — у меня куда меньше прав на престол, чем у Лоуренса, я хоть и старше его, но я — женщина, — королева глубоко вздохнула, пытаясь подавить гнев. — Их даже винить нельзя.

— Таково решение покойного короля, его нельзя обсуждать. Король Розми стоит вне рамок законов и конституции, его действия могут осуждаться только богами Света, — немедленно отчеканил генерал Бодлер-Тюрри. Он верил в свои слова, и другой правды для него не существовало. Он был предан только правителю Розми. Никому больше. Но остальные жители страны мыслили свободно, они вполне могли признавать права Лоуренса и соглашаться с Нилом…

— Солдаты служат, прежде всего, Розми, а потом уже короне, так уж заведено, ведь и я служу Розми, — грустно улыбнулась Талинда. — Их нельзя упрекнуть, — она постаралась улыбнуться еще раз. Пролить кровь своих подданных… Стать кровавым тираном… Выбрать меньшее зло, чтобы предотвратить большее… Она не могла пока решиться на это… Не могла. Хотя уже понимала: если она сейчас не прольет кровь сотен людей, через какое-то время прольется кровь уже десятков тысяч розмийцев.

— Не буду спорить, Ваше Величество, но сейчас наша главная задача — не пропустить начало активных действий и отсечь армию от остальных заговорщиков, а так же выявить склонных к другой точке зрения среди Вашей охраны и моих агентов. И я бы предложил все же… убрать принца Лоуренса, — немного помявшись, выдавил Винсент.

— Нет, — даже остановилась юная государыня. — Нет! Я не убью ребенка! Он итак сослан в Замок Орла! Об этом никто не знает. Я просто ничего не сообщала о его судьбе, и пусть кто-то считает его мертвым, но он жив! Винсент, это не обсуждается. Я не пролью его кровь.

— Простите, Ваше Величество, но пока он и в самом деле жив, он будет служить вечным поводом для бунта! После окончания бунта, если он закончится Вашим низложением, принцу не удастся долго прожить. Его судьба решена. А так мы уберем причину восстания, Вы останетесь единственным и несомненным правителем. Можно будет организовать несчастный случай, и хоть половина сомневающихся не поверит в него, другая половина обязательно поверит! — воскликнул генерал. — Это надо сделать. Надо.

— Нет!!! Даже не думайте об этом! — повысила голос королева.

— Зря, Ваше Величество, — вздохнул генерал. — Я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы предотвратить восстание, но прольются реки крови.

— Сделайте.

— Я поклялся Вашему деду Вас защищать, и я это сделаю. Но я не согласен с Вашим решением. Его Величество был бы тоже не согласен с ним.

— Мой дедушка мертв. Решаю я. Я не дам пролить кровь невинного ребенка, — отчеканила Талинда. — Вы этого не сделаете, не так ли?

— Я подчиняюсь Вашим приказам, — склонил голову генерал. — Я помню свой долг.

— Хорошо, — кивнула королева.

— Теперь прошу меня простить, но я вынужден откланяться, очень много дел, а предстоит сделать еще больше, — генерал склонил голову перед королевой, прижав правую руку к сердцу, как требовал обычай.

— Идите, Винсент. Спасибо. Я полагаюсь на Вас, — она кивнула, попытавшись выжать измученную улыбку, но получилось довольно плохо.

Генерал ушел, а королева осталась в одиночестве у озера. Она долго смотрела на прозрачную гладь воды, на плавающих в озере белых и черных лебедей, на отражавшиеся в воде облака. Легко принять роль королевы, но стать ею — очень трудно, особенно если тебе всего лишь восемнадцать лет, и ты еще недавно шила платья куклам.

Интересно, что же имел в виду генерал, говоря о том, что он помнит свой долг? Вдруг существует посмертный приказ деда? Такое вполне могло быть. Дедушка сумел бы найти способ править из могилы. Если же он отдал последний приказ, убить Лоуренса, то кто иной, как не генерал Бодлер-Тюрри попытается его выполнить?

Генерал всецело предан ей, но истинным хозяином Винсента был ее дед. Неужели же генерал упорствует в своих разговорах о казни кузена, памятуя приказ мертвого сюзерена? Тогда, если она будет продолжать сопротивляться казни мальчика, может ли Винсент начать действовать в одиночку? И как же в итоге погибла ее семья?

Талинда взрослела очень быстро, понимала, что выбора у нее нет, его ей не оставили заговорщики и дедушка. Она поняла, что удел многих правителей — одиночество. От этого становилось еще грустнее и страшнее.

Недавно она открыла для себя, что ненадолго легче может стать, если хорошо и много выпить, лучше шампанского, вино не доставляло столько легкости и не производило нужного эффекта. В связи с молодостью, юная королева еще не познакомилась с последствиями злоупотребления алкоголя — организм довольно успешно справлялся, да и пила девушка пока не так часто. Поэтому временами Талинде казалось, что алкоголь — универсальное средство от ее бед. Особенно после второй бутылки шампанского.

Прошло два месяца с тех пор, как Миранде отказали в эвакуации, по сути, подписав тем самым ей смертный приговор. Мэр Мелланью выступил тогда по местному радио с сообщением о всеобщей мобилизации, следующим утром его призыв напечатали в местной газете, на первой полосе.

К облегчению мэра и полковника Лэндхоупа, горожане без особой паники восприняли новости о том, что положение Миранды серьезней не придумаешь, эвакуации не будет, прислать помощь в необходимом объеме никто не имеет возможности, и спасение утопающих, в общем-то, — дело рук самих утопающих. Посему, дорогие жители Миранды, коли жить хотите, то вставайте на защиту собственных жизней, да жизней своих близких — армия на этот раз не может самостоятельно защитить обреченный город, маловато солдат нынче будет… А вот тварей что-то многовато на сей раз собралось… и жрать им явно очень хочется…

Некоторые из горожан в отчаянии предприняли попытки уехать на поезде из Миранды, или же, — совсем потеряв разум от страха, не иначе, — пытались выбраться из города на машинах, но их задерживали на кордоне на привокзальной площади и не пускали на городских воротах. К поездам никого не пускали без медицинского освидетельствования и соответствующей справки от Мэйфлауэра, а из города на машине, конечно же, никто бы не выпустил и с десятью справками, даже если бы их выдал сам Мальтор.

Горожане посмотрели на этот цирк, махнули рукой на происходящее, да и смирились. В большинстве своем жители города и не настаивали на эвакуации, полагая все происходящее карой богов. Получив знатного пинка от жрецов Крома и мэра, остальные служители богов Света принялись поддерживать горожан, вспомнив о своем призвании. Они уверяли, что в следующей жизни всем воздастся за муки жизни нынешней, надо не просто смириться, надо все ж помочь армии — недаром же боги говорят, что люди должны сражаться и не опускать руки. Странно было слышать такие речи от жрецов, которые и сами долгие годы признавали свое нахождение в Миранде карой богов… Еще большей неожиданностью стало решение жрецов помочь солдатам, стоящим в карантинном кордоне — служители богов старались разворачивать отчаявшихся людей.

Несмотря на все усилия жрецов, произошло несколько стычек между желающими уехать горожанами и карантинными командами на привокзальной площади. Дримс даже боялся себе представить, во что эти стычки могли бы вылиться, если бы в оцеплении стояли старослужащие, успевшие обзавестись в Миранде друзьями и приятелями, а кое-кто и семьями. В те разы карантинные кордоны выстояли, все закончилось стрельбой в воздух и обещанием стрелять в толпу, если уважаемые граждане не разойдутся.