Потом все как-то успокоилось…
Иногда Дримсу казалось, что для жителей Миранды, привыкших к соседству с монстрами, к смертям, к Желтым Туманам, происходящее не кажется столь ужасным. Если не считать нескольких инцидентов на привокзальной площади и случаев сокрытия заразившихся, — что вполне можно было понять по-человечески, — то жители города совершенно спокойно воспринимали все происходящее. Горожане настолько привыкли жить в постоянном страхе за свою жизнь, что уже и не могли адекватно оценивать весь ужас нынешнего нашествия.
Что местным не очень понравилось, так это ввод военного положения и комендантского часа. Но тоже поворчали, да смирились в большинстве своем. Лэндхоуп же на законных основаниях, благодаря объявлению о военном положении, запретил сборища и митинги на улицах, и наделил Сивира, как военного коменданта, правом арестовывать проповедников за подрывную деятельность. Это горожанам не понравилось еще больше, но они лишь пороптали на кухнях, акции протеста устраивать не стали. Сивир же кинул всех свободных людей из числа полиции и бывших сыщиков, что отыскались в Миранде, на поиски проповедников, способных уничтожить город изнутри. Однако вскоре майор Сивир был вынужден признать: идея того, что болезнь — кара богов, которую следует воспринимать как избавление, дала крепкие корни. Одними запретами и арестами ее не удастся вырвать из людских голов. Горожанам нужна новая идея, только вот какая?
Недовольных в Миранде хватало! Особенно из числа горожан, потерявших своих близких от болезни. А еще жители города отличались особенно крепкой верой, набожностью и искренним желанием искупить свои грехи и получить за это награду в следующей жизни, награду за свои страдания в жизни этой. Вот именно они и внушали особенно серьезные опасения Лэндхоупу и Сивиру.
Команды медиков постоянно обходили дома и квартиры жителей города. Они периодически находили спрятанных больных, которых силой приходилось забирать у родственников. Несколько раз дело доходило до стрельбы. Погибли три горожанина. Ситуация накалялась, но карантинные меры еще действовали, Мэйфлауэру пока удавалось сдерживать распространение болезни. Пока.
Атаки тварей на город продолжались. Их нельзя было назвать регулярными, они были разными по силе, по видам тварей, словно бы кто-то опробовал разные виды болотных монстров в действии, проверял их различные комбинации. Атаки происходили с разных сторон города, иногда одновременно с нескольких сторон, словно бы неведомый кукловод искал слабые места в обороне Миранды.
Мысль об эволюции тварей и о появлении у них вожаков или же о руководстве ими кем-то разумным больше не казалась Дримсу такой уж невероятной. Лавджой тоже был вынужден согласиться с Ривсом, в чем тому и признался как-то раз. Капитаны пожали друг другу руки и пришли к мысли, что теперь надо найти этого кукловода. Только кто он, и где эта тварь прячется?
Железная дорога стала единственной нитью, связывающей обреченный город с внешним миром. Поездами в Миранду привозили пищу, оружие, кое-какую броню и лекарства. Время от времени с поездами приходили приказы начальства с большой земли; иногда подкидывали патронов или же горючее. Помочь солдатами и техникой возможности, как говорили распоряжения и машинисты поездов, не было — самим бы отбиться.
В Миранде понимали, что даже эта тоненькая нить в любой момент может оборваться — твари строили завалы на рельсах, они как обезумевшие кидались на поезда, пытались добраться до людей и припасов. Машинистам было категорически запрещено останавливаться на пути следования — остановки приравнивались к смерти. Пока у поездов получалось разбивать завалы, хватало мощности локомотивов. Да и твари не могли набрать скорость поезда, поэтому они нападали лишь в нескольких местах, где железнодорожное полотно наиболее близко подходило к влажным лесам. Твари просто на просто падали с веток деревьев на крыши вагонов.
С каждым рейсом поездов болотные монстры становились все более и более изобретательными и настойчивыми, а баррикады, наваленные на рельсы, — массивнее и продуманнее. Если бы не усиленные отбойники, поезда ни за что не прорвались бы в Миранду и обратно.
Однажды Ривсу и его пилотам пришлось отгонять тварей от поезда уже дошедшего до Миранды: монстры сумели нагородить баррикаду чуть ли не под носом у охраны стены, причем завал оказался качественным и весьма продуманным. Его спалили напалмом, стрелять по баррикаде не решились — с меткостью бойцов Дримса можно было случайно повредить рельсы. Все время, пока горел завал, твари бросались на поезд. Ривсу, Фрейду (прибывавшему в относительно трезвом состоянии) и Норрику пришлось расстреливать тварей с ювелирной точностью, чтоб не повредить вставший перед завалом поезд. Из всех пилотов отличной меткостью могли похвастаться лишь они втроем. И как бы Дримс не относился к Норрику, но в тот день он вынес старшему лейтенанту благодарность, а вечно нетрезвого Фрейда в состоянии хорошего подпития все же допустил до полетов — другого выбора просто не было.
После этого случая количество поездов сократилось до минимума; на локомотивы повесили дополнительную защиту, еще усилили отбойники. Чтоб скорость состава не упала, пришлось сократить количество вагонов, что существенно снизило количество доставляемых грузов. Радовало лишь одно: поезда все еще ходили.
С последним составом в Миранду прибыло три хирурга и два вирусолога, а с ними несколько отважных медсестер, решившихся поехать в осажденный город. Что ими двигало — непонятно, но это пополнение приехало добровольно, в отличие от предыдущих, да и уровень их подготовки не внушал опасений. Новоприбывшие медики вызвали бурю энтузиазма среди жителей города и военных, даже меланхоличный Сантал оживился и принялся еще сильнее ухаживать за своей бородой — своей главной гордостью. А местные незамужние девушки объявили настоящую охоту на новых врачей — те были неженаты и весьма хороши собой!
К гарнизону продолжали тянуться мобилизованные горожане. Кто-то шел добровольно, кто-то не очень, но последних было не так и много — жить хотелось если не всем, то большинству горожан. Заведующий складом и главный оружейник выдавали людям обмундирование, более всего походившее на рыцарские доспехи; выдавали автоматы и каски. Бентура, ответственный за распределение мобилизованных граждан, распределял их в подразделения, отправлял на обучение к десятку парней, выделенных Лавджоем по такому случаю. Те в свою очередь нещадно гоняли людей, обучая военным премудростям.
Пока новобранцев гоняли на плацу возле главных ворот в город и на плацу у летного поля в гарнизоне, Ривс как сумасшедший гонял своих подчиненных. Борьба с пьянством приобрела у него самую жестокую форму, почти все пилоты и техники ходили с синяками. Норрик же бахвалился тем, что он-де не боится Дримса и плевать хотел на него, но после очередного раунда боев без правил и выбитых в бою трех зубов, бахвалился он тихо, с оглядкой.
Ривс предложил было ввести «сухой закон», — нападения на медицинские команды и даже попытка прорваться в карантинный флигель госпиталя были совершены горожанами по пьяни, — но Лэндхоуп и Лавджой его переубедили. «Сухим законом» ничего хорошего не добьешься, вызовешь только дополнительную агрессию и недовольство. Люди могут воспринять этот шаг весьма и весьма болезненно — алкоголь чуть ли не единственный для них способ забыться. Зачем подносить огонь к бочке с порохом? Проще уж дождаться, когда все запасы спиртного в городе закончатся — пьянство само собой должно прекратиться. Тем более, уже начались проблемы с сахаром и другими продуктами. Глядишь, скоро самогон гнать не из чего станет! Блокада как ни как.
Кстати, если б не сержант Алонсо, блокада Миранды вполне могла б закончиться еще пару недель назад, правда, полным уничтожением жителей Миранды, а не тварей…
Раньше твари пробирались в город через стену, обычно во время штурмов. Это была аксиома. В нее только не укладывалось весеннее нападение на Лавджоя, но об этом как-то позабыли в повседневных заботах. Если бы сержант Алонсо не рылся в компьютерах гарнизона и в архивах мэрии в поисках хоть каких-то данных о секретных коммуникационных сетях и каналах, он вряд ли бы наткнулся на древние файлы, созданные еще первым гарнизоном Миранды. Сами по себе эти файлы давно не представляли ценности, поэтому о них благополучно позабыли. Ну, лежат себе под грифом «секретно», и пусть лежат дальше, что в Миранде-то может быть секретным?! Эти файлы перекидывали из одной ненужной папки в другую, наплевав на столь устрашающий гриф, и в результате в памяти компьютера жизненно важные данные оказались чуть ли не в папке «Разное».
