— Не, это ж невозможно. Чего думать о том, что не случится? — упрямо отмахнулся техник.

— Вот ты попробуй, а потом уже говори, — настаивал Ривс. — Дай им шанс зажить другой жизнью, о которой они мечтают. Они же не о прозябании тут мечтали? Дай им возможность гордиться отцом, который вырвал их из мерзкого маленького городишки. Подумай о них!

— Так я ж токма о них и думаю! — обозлился Бен.

— Если бы ты о них думал, не бухал бы по-черному, а дал бы им шанс выжить, — зло ответил капитан; перевел взгляд на второго техника. — Ты, Рыжик, тоже подумай. Ведь в Нерейде и госпитали лучше, и социальные службы. Твоей матери смогли бы помочь, сделали бы операцию на сердце, в конце концов. И там погода куда лучше местной, ей было бы легче, приступы бы стали реже. Сестре твоей тоже там было бы лучше, она же астматик, как она тут еще жива, не понимаю. Ребята, это ваш единственный шанс убраться из Миранды: починить эти долбанные вертолеты! Это шанс для ваших семей.

После этих слов Дримс ушел гонять пилотов.

Вечером он созерцал картину пьяных техников. Так они еще не напивались никогда: заснули прямо под навесом около вертолета, причем в луже. Хорошо не физиономиями вниз, а то захлебнулись бы. Попытки воззвать к их совести потерпели полный крах. Или это они так напились от осознания того, на что они обрекают своих близких? И не имеют сил завязать с пьянством и обеспечить тем достойную жизнь?

Как бы там ни было, но Дримс понял: метод пряника тут тоже не проходит. Метод кнута ранее так же не прокатил… Или это кнут был слишком мягким? Они видели вертушки над островом и понимали, что их все же спасут, пусть подсознательно, но понимали. Надо придумать еще что-то. Только что?

Рик Увинсон валялся на диване в своем кабинете. Делать ничего не хотелось. В голове мешались мысли о Мэри и Конни. Все перепуталось и замоталось в какой-то неимоверный клубок, и уже казалось невозможным понять, кто же притягивал к себе мысли бравого полковника Увинсона: белокурая или рыжая сестра. Он грустно уставился в потолок, пошарил рукой по полу и наткнулся на бутылку вина, которую искал. Глотнул из горла. Думать не хотелось. Делать ничего не хотелось еще больше, даже напиваться особо не хотелось, тем более в гордом одиночестве — Стюарт отбывал повинность на обеде у родителей своей драгоценной женушки.

— О! Пьете, полковник? И в одиночестве? — на пороге возникла Мэри. И как она сюда попала-то?

— Нет, в компании, — буркнул Рик.

Мэри ввергала его в полнейший ступор своим образом жизни, мыслями, поведением, необычностью и полной противоречивостью натуры: сумасшедшая рыжая бестия, и необыкновенная нежная мечтательная фея с горящими, правда, глазами. Тем временем бестия повернулась, демонстративно поискала компанию в кабинете, не нашла, прошагала своими тяжелыми армейскими ботинками к полковнику, уселась прямо на кофейный столик, стоящий рядом с диваном, отобрала у него бутылку, хлебнула и заявила:

— Видимо, компания меняется по мере замены бутылок?

— Что-то вроде того. Составите мне компанию, госпожа Лаввальер?

— Только если у вас есть ром, полковник Увинсон, с другими компаньонами я не провожу мое свободное время.

— Сейчас раздобуду, — Рик лениво поднялся с дивана, добрался до небольшого бара, затесавшегося среди массивных книжных шкафов, порылся в его недрах и достал бутылку карамельного рома. — Лимонад надо принести, сейчас крикну кого-нибудь.

— Лежи, ты на ногах не твердо стоишь, — Мэри высунулась в коридор и заорала так, что стены дома ходуном заходили. — Питер! Питер! Ты где?!

Дворецкий взлетел на второй этаж со скоростью пули, наверное, решил, что хозяин напился и убивает чрезмерно самоуверенную гостью. Когда он понял, что хозяин никого не убивает, недоумение и недовольство начали бороться на его умном черном лице с тщательно отрепетированным вежливым интересом к звавшим его белым господам.

— Да, госпожа Лаввальер? Чего изволите?

— Питер, пошли кого-нибудь на кухню, или еще куда, пусть принесут «Ночной лимонад», пару чашек хорошего крепкого кофе и несколько бутербродов, а еще тарелку с мясом и овощами. Полковнику надо поесть, а мне закусить, — мило проворковала профессор, еще минуту назад способная силой своего голоса перекрыть пушечные залпы.

— Как прикажете, госпожа Лаввальер, — Питер уже собирался уходить, но все же остановился и позволил себе заметить, на правах старшего над прислугой. — Не хочу показаться вам дерзким, профессор Лаввальер, но было бы неплохо отправить полковника Увинсона спать, тут кофе уже поздно пить.

— Не поздно, — махнула рукой Мэри. — Судя по количеству бутылок, он еще какое-то время будет даже относительно трезвым. Выпить он может еще много, а мне надо с ним поговорить.

— Как скажете, госпожа Лаввальер, — Питер гордо удалился.

— Питер полагает, что ты слишком много выпил, — хмыкнула Мэри, возвращаясь на кофейный столик.

— Это смотря с какой стороны посмотреть, — махнул рукой Рик, к этому времени полковник вернулся на диван и вновь туда улегся.

— Я тоже так думаю.

— Ты по делу или просто поболтать? — осведомился Увинсон.

— Думала по делу, теперь понимаю, что спасать тебя.

— Даже так? И от чего же? От твоей очаровательной сестрички? — даже заинтересовался он.

— Вряд ли. Может от тебя самого? — Мэри задумчиво оглядела кабинет. — Миленько, уютно тут. Чего пьешь-то?

— О смысле жизни и тщетности бытия задумался и сразу осознал, что философствовать на трезвую голову — грех.

— Это дело правильное, рассуждать о смысле жизни, да только ты сам говорил, что ты военный и набор знаний у тебя ограничен, основной упор делается на убийства и тактику боя, поэтому не увлекайся подобными высокими материями, а то неизвестно до чего можешь додуматься, — она весело засмеялась. — Чтобы спасти мир от твоей философии и мыслей у меня совершенно потрясающее предложение.

— Какое? Ты хочешь стать моей женой?

— Боюсь, что в этом случае мир рухнет со стопроцентной гарантией, у него просто не будет шансов выжить, — заржала как лошадь женщина. — В принципе, как и у тебя.

— У меня? — даже приподнялся с дивана Рик. — Ничего, что я летчик-истребитель?

— Это фигня, — она довольно махнула рукой. — Я — историк, повернутый на драконах и на империях Сета. А теперь представь, сколько доисторической дряни, амулетов, обрядов и прочего барахла я знаю, храню дома и вообще могу раздобыть? Ты даже не поймешь, от чего помираешь.

— С чего это я должен помирать-то? У меня нет миллионов зеве, чтоб за них ты меня прибила и получила наследство, — возмутился уже косой Увинсон. Настроение его явно улучшалось.

— Все просто, я не прощаю измен, — она оскалилась в хищной улыбке.

— Фи, как это банально и скучно, лучше уж наследство, — он вновь улегся на подушку. — Я-то уже решил, что там какие-то древние тайны мироздания или опять какие-то ужасные предсказания, — наглец даже зевнул. — А тут все скучно… Ну, не знаю, не знаю, ты бы хоть сказку очередную мне рассказала бы, что ли…

— Я лучше тебе ее покажу! — Мэри вновь хищно улыбнулась.

— Музыку включить?

— Пошел ты, Рик Увинсон! — огрызнулась профессор. — Ты совсем обнаглел в своей Академии?

— Ладно, извини, ляпнул, не подумав, — он примирительно выставил руки перед собой. — Что там у тебя?

— Я поняла, где могут быть драконы! Полетели на их поиски! Так и быть спасу тебя от скуки и возьму в экспедицию, а то ты явно с ума уже без своего истребителя сходишь. Кстати, а его нельзя будет с собой прихватить?

— Какие еще драконы? — уставился на нее хозяин дома.

— Я же тебе о них рассказывала. Забыл, что ли?! — возмутилась Мэри.

— Такое забудешь, как же, — припомнил Рик. — И ты хочешь, чтобы я полетел с тобой на поиски этих доисторических ящериц?

Рик немедленно получил по ноге увесистый пинок, но предпочел сделать вид, что он этого не заметил.

— Они не ящерицы, сколько раз тебе можно повторять? — обозлилась Мэри. — Да, я предлагаю тебе принять участие в очень увлекательной экспедиции. Тебе все равно делать нечего, а так поможешь розмийской науке и мне. Я же тебе предоставляю политическое убежище от моей сестры! Так сказать, по родственному поможем друг другу.