— Ты про проповедника собирался мне рассказать.

— Да, — кивнул Ривс, утирая грязное и потное лицо ладонью. — Я что-то подобное уже слышал. Говорили на перекрестках и площадях несколько раз. Люди собирались, слушали, но не такие толпы, — признался капитан, кивая на усыпанную трупами площадь.

— А вот тебе и раз, — хмыкнул Лавджой. — Вроде ж раньше про болезни и кару богов только горланили. Ну, слышали мы про то, что твари зла нам не хотят, просто мы их не понимаем. Теперь, получается, еще какая дрянь им в башки втемяшилась? Теперь они уже и Тьму тьмой не считают? Скоро и Сета за своего парня принимать станут? — он помолчал пару секунд и спросил. — Ты своих зачинщиков прибил?

— Главного нет. Он невестой Джулиана успел прикрыться и в толпе скрылся — паскуда. Но я его знаю. Он как раз ко мне с разговорами и лез… Я рассказывал тебе и Лэндхоупу, помнишь?

— Помню, — кивнул Лавджой.

— Это был он.

— Плохо, — констатировал одноглазый капитан.

— Плохо, — согласился Ривс. — Я его упустил в подвалах госпиталя. Ребята же с площади никого не выпускали. Сейчас здания прочесывают, он, я думаю, спрятался. Будет новых адептов собирать.

— Будет, — кивнул Лавджой. — Его адепты и у главных ворот были, мой зам их тоже упустил. Толпу мой лейтенант-то по домам отправил, хоть и пострелял немного. Он ко мне и Сивиру и подошел в итоге. Мы покумекали и решили сделать сводный взвод и под моим командованием к тебе пойти. Я охрану у ворот и вокзала усилил. Усилил патрули и к тебе пошел. Кто ж знал, что у тебя тут такое творится?

— Никто, — вяло согласился Ривс. — Надо отдать приказ патрулям и всем военным и ополченцам: как видят проповедников — стрелять на поражение сразу же.

— Согласен, — кивнул Лавджой. — Нам же терять нечего, пусть хоть нас боятся.

— Тогда я пошел в часть, а ты тут закончи… Мне еще надо Ленса в чувство привести.

— Как он? — осведомился Лавджой.

— Действовал хорошо, но он никогда не видел войны и такого светопреставления, — признался капитан. — Он никогда не знал, что цена жизни одного человека может быть выше чем цена жизни другого, поэтому был в ужасе, когда я бросил умирать одну сестру милосердия ради спасения врачей… Кстати, Мэйфлауэр, как она?

— Была жива, но к вечеру умерла бы. Обгорела вся, глаз нет, кожи тоже, повреждены мышцы и все такое. Я ее добил, — парень устало вздохнул и поднялся.

— Сам? — в один голос поразились капитаны и сержант.

— Я ж военный врач. Мне приходилось, — с этими словами мальчишка пошел прочь.

Ривс устало принялся созывать своих солдат, им на замену пришли куда более свежие люди Лавджоя и Сивира, да еще неожиданные добровольцы из числа горожан, полиции и пожарных. Постепенно к площади подтягивались медики из гарнизона, а также гражданские, чья смена была сегодня утром, или же пенсионеры-врачи вновь вспоминали свою молодость и приходили на помощь к уставшим, избитым, раненным врачам и медсестрам. Появились жрецы Крома, Пантеры, Иштар и Мальтора. Служителей Джанал постигла та же участь, что и жрецов Карены — они погибли все в Миранде. Их храм стоял запертым и лишь несколько не слишком плотно закрытых ставен иногда хлопали на ветру.

Когда уставшие солдаты побрели прочь с площади, унося свое оружие и щиты, над городом взвыла сирена — начался штурм Миранды тварями.

— Чтоб тебя! — зло пробормотал Ривс, оборачиваясь к площади. — Пилоты, за мной! Солдаты к капитану Лавджою!

— Так может, резервные сегодня выйдут заместо нас? — спросил один из солдат, что ночью дрался в отделение Ривса.

— А тварям все равно, что ты устал! Они не в курсе! — зло бросил Ривс.

— Тут раненных много! Они легкая добыча! — подбежал хромающий и спотыкающийся Мэйфлауэр.

— Часть солдат, самых измотанных и раненных, оставляем тут, — принял решение Дримс, но потом спохватился — приказывать им может только Лавджой, но тот уже был рядом и кивнул. — Остальные на стену и за мной, согласно боевому расписанию!

— Раненых немедленно убирать в здания! Стрелки, занять оборону вокруг госпиталя и школы! — гавкнул Лавджой. — Бегом! Или жизнь надоела?! Пока тут ни одного живого не останется, никому из вас укрыться не дам!!! Шевелись, раз жить хотите!

Дримс, возглавляя бегущих солдат, уже понял, что бесконечная ночь успешно перелилась в бесконечный день… Лишь бы этот день закончился, и лишь бы у людей хватило сил отбить еще и атаку тварей. Теперь Ривс не сомневался, что атаки монстров и помешательство людей взаимосвязаны, и с Мирандой на самом деле что-то не так.

Юная королева сидела на подоконнике в своей спальне. Над Замком начинал разгораться рассвет, окрашивая розовыми мазками редкие облака на светлеющем и обретающем цвет небе. Солнце постепенно озаряло мир, который просто перевернулся для Талинды этой ночью.

Странно… Она полагала, что после бегства из Керши уже ничто не сможет изменить ее внутренний мир. Оказалось, еще как сможет. И с этим ей тоже отныне придется жить.

Талинда положила подбородок на подтянутые к груди коленки, которые она обхватила руками, и принялась перебирать события минувшей ночи. Надо было что-то решать и что-то делать, но ее измученный разум отказывался это принимать. Она хотела просто упасть и заснуть, и проснуться лет через сто, когда все уже само собой как-то да образуется. Когда она сможет вновь надеяться стать простым человеком. К сожалению, заснуть у нее не получалось, хоть ты тресни.

Мешали события ночи.

Как она и приказала, генералу Бодлер-Тюрри передали приказ королевы явиться в ее кабинет. Он пришел немедленно. Как всегда спокойный и немного сонный неприметный человечек, который ни у кого не вызывает опасения… Винсент получил разрешение и присел на один из стульев, стоящих возле стола для совещаний, примыкающего к письменному столу королевы. Талинда несколько бесконечных мгновений смотрела на него, понимая, что она не хочет знать правду, но в то же время… в то же время, она не может прибывать в неведение и дальше.

— Винсент, вы ведь верно служили моему деду, и верно служите мне? — спросила она чуть дрогнувшим голосом.

— Конечно, Ваше Величество, — слегка удивился вопросу генерал.

— Значит, вы никогда не обманете меня?

— К чему эти вопросы? — он чуть шире открыл голубые глаза.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Нет, я никогда не обману и не предам Вас, Ваше Величество, — отчеканил он.

— Это ведь принадлежит вам? — королева разжала левую ладонь, в которой сжимала цепочку с кольцом, что принес ей Майкл. На мгновение лицо Винсента окаменело, и Талинде захотелось, чтобы он соврал. Но генерал медленно моргнул и тихо ответил:

— Да, это кольцо принадлежит мне. Где его нашли?

— На трупе няньки принца Лоуренса, — ответила девушка. — Оно зацепилось за ее одежду. Она знала или догадывалась о том, что она дает вечером Лоуренсу два вида антидепрессантов, которые должны привести к смертельному исходу, так ведь? Серотониновый синдром, не так ли?

— Да, она поняла, — кивнул Винсент. Отпираться он не собирался. То ли не планировал изначально, то ли не видел в этом смысла.

— Я хочу лишь понять, почему, Винсент? Почему? — Талинда чувствовала, как ее начинает трясти. Но трясло ее от сдерживаемых слез, не от гнева или злости. Она чуть задрала подбородок, чтоб слезы не хлынули из глаз, а остались на ресницах и за веками.

— Так приказал Ваш дедушка, — пожал плечами генерал.

— Приказал?

— Лоуренс — угроза Вашей власти, Ваше Величество. Постоянная угроза, которая стала в нынешней ситуации превращаться не просто в потенциальную угрозу, а в нечто реальное. Розми взбаламучена, люди задумываются о регенте, а регент возможен только при малолетнем правителе. Нет малолетнего короля, нет регента, — просто ответил генерал. Его нельзя было допросить при помощи ультрапентотала — у Винсента была искусственная аллергия на него, но Талинда просто знала, что сейчас он говорит правду. Только правду и ничего кроме правды.