А ноги продолжали толкать тело вперед. С каждым шагом Ярик приближался к содрогающимся в агонии людям. Уже забылись цель и смысл этого движения, но он продолжал смертельную борьбу за каждый новый шаг. Как-то незаметно Ярик встал между своими бывшими спутниками, и руки нанесли три мощнейших удара, смертельных удара. Хрустнули чужие кости, и до Ярика дошла волна чужого замешательства. Тела прекратили содрогаться и уже устремились к полу, и каким-то шестым чувством Ярик ощутил облегчение освобожденных душ.

Он видел все словно в замедленной съемке: вот откинулась голова у одного и тело стало заваливаться назад, вот начали крениться набок двое других. Ноги уже несли Ярика прочь, к выходу. Каждый шаг давался все легче, словно смерть первых трех жертв сильно ослабила неизвестного врага. Корд же предоставленный ему шанс не упустил. Тела только упали, а он уже несся далеко во тьме, восстанавливая в памяти маршрут движения…

Уже потом, в знакомых катакомбах городской канализации, Ярик ощутил горячие струйки, бегущие по груди. Оказалось, что переполненный ужасом Руал разодрал хозяину всю грудь. И уже потом, когда Ярик встретился с Даргом, тот внимательно выслушал раба и как-то по-новому оглядел его с головы до ног. На дерзкие слова Ярика о том, что он больше никогда не спустится в глубинные уровни подземелий, кочевник только молча кивнул. Чуть позднее он приказал Ярику посмотреть на свое отражение в какой-нибудь чистой луже. Корд так и сделал. И увидел, что среди его вновь отросших волос появилось множество седых прядей. Кошмарный монстр оставил своему бежавшему противнику памятку. А в глубинах сознания Ярика жило воспоминание о еще одной каменной картинке, увиденной только мельком: четырехрукое бесполое существо с пустыми глазницами, попирающее ногами непонятные знаки и вместо украшения носящее на груди череп ящера. Помнил он и о царапинах, нанесенных когтями, о царапинах, которые складывались в такие знакомые иероглифы. Прочитать фразу не было никакой возможности, но смысл ощущался нутром. «Ужас! Смерть! Зло!» — пытался передать погибший неведомо когда ящерочеловек. И его послание все же нашло адресата. Ярик познал, что такое настоящее Зло, Зло, рядом с которым тварь, напавшая на троих бандитов, казалась легким дуновением Тьмы перед штормом из Бездны…

После того случая Ярик стал более осторожен. Всякий лаз он рассматривал теперь как прямой выход на кошмарную тварь, что, естественно, добавило лишнего напряжения. Но Дарг продолжал его направлять к различным бандам ради вербовки и с целью устрашения. О желании заниматься подобной работой у раба никто не спрашивал.

Вот и теперь он занимался «вербовкой» членов одной из независимых банд. И, словно баранов, ведя новых рекрутов к месту сбора, он всеми фибрами души ожидал развязки. Рядом, скалясь, шли помогающие ему бандиты. Вооруженные крепкими тесаками, в плотных кожаных куртках, они разительно отличались от затравленно озирающихся бродяг. А ведь несколько седмиц назад были точно такими же! Неожиданно от ошейника ему передалось ощущение подергивающегося, тянущего поводка. Приказав своим «подопечным» продолжать шагать к месту сбора, он нырнул в боковой отросток и бегом направился в противоположную сторону. Хозяин звал к пустырю на краю города.

Спустя полчаса он вылез через небольшую расселину на вершину холма и теперь уже в полную силу побежал на зов хозяина. Тот его уже ожидал довольно долго.

— Почему задержался? — сухо поинтересовался он.

Ярик что-то неопределенно промычал. А сам напряженно всматривался в лицо хозяина: оно было непривычно бледным.

— Господин ранен? — наконец спросил Ярик.

— Ерунда, важно другое: воры заложили нас страже, и меня нашли. Слепка ауры у них нет — я позаботился, но надо уходить. — Дарг говорил с сильным раздражением, затем пнул сумку у ног. — Здесь твоя одежда, но сначала искупайся и сбрей эти патлы. У тебя пятнадцать минут. Через полчаса мы должны быть на станции.

На какой именно, он не уточнил, и Ярик стрелой метнулся к реке. Тот факт, что еще зима, хозяина не беспокоил. Нет, здесь, конечно, бывали теплые зимы, без снега. Но ведь и не жара! Поэтому, когда они быстрым шагом двигались назад к городу, Ярик с трудом себя сдерживал, чтобы не сорваться на согревающий бег, пока не догадался заставить кровь бежать быстрее простым усилием воли.

Станцией оказалась станция воздушных пузырей. Пятнадцать фарлонгов за билет плюс отдельная плата за питание и провоз багажа. Раньше Дарг себе позволить такое не мог, но раньше и Дарг был другой.

Вообще, пузырная станция, или пузырная переправа, представляла собой высоченную, в пятнадцать саженей, башню, на вершину которой вела винтовая лестница, выводящая на открытые площадки, называемые причалами. К каждому такому причалу и подходили воздушные пузыри, оказавшиеся местным аналогом дирижаблей. Общая конструкция несколько отличалась от виденной Яриком еще на земных картинках. Отсутствовали винты, а часть, отвечающая за летучесть — собственно пузырь, или шар, — только раза в два превышала кабину внизу. На Земле эта кабина называлась гондолой, здесь же — палубой. Маленькие пузыри несли одну палубу, большие или большегрузные пузыри две, а то и три. Это чудо местной техники являлось детищем как магов, так и инженеров. От всей конструкции шел устойчивый аромат защитной магии. Как уяснил для себя Ярик, в качестве несущего вещества здесь наверняка используется водород, а магические артефакты существенно снижают вес палуб, что делает возможным уменьшить размер шара. Идея об уменьшении силы тяжести Ярику в голову даже не пришла — скорее об увеличении.

Наиболее магически защищенной частью транспортного пузыря оказался шар. Жестких корпусов здесь, вероятно, не знали, и верхняя часть представляла собой гигантский мешок из плотной ткани. В магическом зрении этот шар виделся переплетением силовых нитей, питающихся от пульсирующего сердца в центре одной из палуб. Мощь, сосредоточенная здесь, впечатляла…

Дарг первым поднялся по высоким ступеням. Их пузырь находился на самом верху башни, на седьмом пассажирском ярусе. Вообще внутреннее убранство отличалось простотой, если не бедностью: голые стены, каменные ступени да деревянные перила. Отсутствовала даже какая бы то ни было резьба. От себя поблагодарил неведомых богов за отсутствие у них багажа. У богато разодетого Дарга через плечо висела небольшая прямоугольная кожаная сумка, в таких здесь носят бумаги, да на поясе верная сабля. У Ярика же не было и этого: в принесенной хозяином сумке лежала только одежда раба, теперь пустая сумка, полная камней, мирно покоилась на дне реки. Единственным грузом Ярика можно было считать его четвероногого друга: за пазухой тихо сопел Руал.

На седьмой причал они вышли как-то неожиданно. Шли-шли, а потом раз, и появился выход на открытую непогоде причальную площадку. Там уже давно ожидал своих пассажиров пузырь. На боку подвешенной кабины красовалась надпись «Виноградная гроздь». Для входа в кабину требовалось пройти по широкому трапу, что завис над пропастью. Несмотря на перила, у некоторых переход по этим кажущимся такими ненадежными пятисаженным доскам вызывал крики отнюдь не восхищения. Выйдя на площадку, Дарг с кордом как раз успели увидеть, как переходила какая-то знатная дама со служанкой или компаньонкой. Одетая в темно-зеленое дорожное платье до пят, в шляпке с опущенной на лицо вуалью дама с аристократической небрежностью проследовала в кабину пузыря; иначе вела себя скромнее одетая дама, ее компаньонка. Застыв посередине трапа и судорожно вцепившись в перила, она что-то потерянно шептала себе под нос. Идущий следом здоровенный мужик, то ли телохранитель, то ли еще кто, легко подхватил испуганную девушку и внес внутрь.

Ярик при виде этой сцены широко ухмыльнулся… и получил сильнейший удар в лицо от хозяина.

— Забываешься, тварь! Я напоминаю это уже в который раз: раб не смеет смеяться над свободным! Никогда! — Дарг говорил абсолютно спокойным голосом, словно рассуждал о погоде. — Понял?