— Во имя всех Древних, зачем? Неужели тебе так противно служить владыке, что ты готова покончить с собой?

Тут молодая самка не выдержала и, разрыдавшись, призналась во всем:

— Мой самец погиб, едва я стала ему принадлежать. Моя семья не могла принять меня обратно. После череды засушливых сезонов мое племя потеряло очень много молодых самцов, способных позаботиться о нашем стаде, и чтобы выжить, многие его члены залезли в большие долги. Тогда наш глава решил продать несколько молодых самок в прайд, в том числе и меня, в качестве капы. Мою порочность можно было легко скрыть, ведь прежде чем возлечь с владыкой, все капы проходят ритуал, где лишаются невинности. Но я не знала, что ношу плод, а когда поняла, было уже поздно. Меня не примут обратно, особенно с детенышем, там и так много голодных ртов. Вот и пыталась избавиться от бремени, я не хотела никому причинять вред, но у меня нет иного выхода.

Последние ее слова буквально потонули в рыданиях, так что гнев Расты мгновенно улетучился без следа. Она хорошо знала, что в их суровом мире тот, кто отвержен своим племенем, не выживет, особенно неопытная самка, да еще с детенышем. Немного помедлив, она постаралась успокоить свою молодую подопечную, и когда та наконец смогла совладать со своими слезами, пообещала помочь, если только поклянётся больше не самовольничать. Та с готовностью дала ее, и Раста снова смогла заняться ее исцелением. Укрепив ее организм, она создала для нее особое снадобье, с помощью которого они добились отторжения ее телом нежелательного плода, а когда это произошло, она помогла ей полностью восстановиться. Кроме того, она вызвалась на правах самки владыки самолично подготовить будущую капу к служению, обучив всему, что та должна была знать и уметь.

Среди прочего она также привела с ней ритуал очищения и подготовки молодого тела будущей капы к служению, в процессе которого в ее чрево был помещен таулат — паразит, которого находили в телах некоторых безмолвных. Находясь в теле носителя, он предотвращал зачатие детеныша. Так что все капы, имевшие его в теле, свободно возлежали со своими повелителями на любовном ложе, что было частью их служения, не принося после этого нежелательного потомства. Ведь иметь детенышей могли только самки повелителей прайда, и никто более. В завершение ритуала Наки прокололи оба соска, вставив специальные изящные украшения, созданные самыми искусными мастерами из крови самого солнца, которые отныне символизировали о ее статусе.

Вскоре после окончания ее подготовки, Наки под руководством Расты стала одной из самых искусных и потому весьма желанных капа в прайде, и это принесло немало пользы, молодой львице в том числе. Она довольно быстро заняла более высокое положение в прайде. Наки же была ее верной поверенной во всех делах, и когда погиб старый властитель, а она оказалась беременна от него. Именно Наки помогла ей тайно родить, и все эти солнцеходы она присматривала за ее котенком, оставаясь с ним все то врем, пока его мать выполняла свои обязанности. Вот и сейчас она буквально закрывала спящего малыша собой так, что если кто-то вдруг неожиданно придет, она, сделав вид, что занимается уборкой, сможет скрыть его от чужих глаз.

Не тратя времени на объяснения и велев Наки спрятать принесенное ей тело, Раста положила на пол комнаты мертвого котенка и осторожно спрятала под одеждой своего. Тот недовольно запищал, но она стала тихо мурлыкать, и вскоре он снова заснул. Осторожно она вышла из своих покоев и поспешила назад, моля по дороге всех Древних помочь ей в осуществлении ее безумного плана. Когда она вновь зашла в комнату, то увидела, что молодая львица все еще не пришла в себя и по-прежнему была одна. Осторожно она достала свою драгоценную ношу и стала обмазывать его выделениями из тела Ниоты. Тот возмущенно запищал, и тут в комнату наконец вернулась вторая самка, неся в руках емкость с водой.

— О, слава всем Древним! — воскликнула она, опуская свою ношу и бережно беря недовольно пищащего котенка. Осторожно она опустила его в теплую воду и стала обмывать, отчего тот только еще сильнее стал выражать свое крайнее недовольство всем происходящим.

— Какой же он большой. Неудивительно, что госпоже было сложно разрешиться от такого бремени. Надеюсь, она все же оправиться, и малыш не останется без матери.

Раста лишь молча кивнула, стараясь тем временем привести в чувства молодую самку. Наконец спустя немало времени та открыла глаза и смогла увидеть своего детеныша. Оставив молодую мать и новорожденного на попечении оставшихся в комнате пришедших к тому времени их сменить самок, Раста вернулась к себе и остаток ночи она провела в горячих молитвах к Древним, моля их о покровительстве ее малышу и одновременно моля их о прощении ее обмана. Спустя несколько солнцеходов она объявила, что родила и, как и полагалось обычаем, она принесла тело мертвого котенка своему новому повелителю. Положив у его ног, она склонилась в поклоне. Тот едва бросив короткий взгляд на мертвого котенка, подошел в ней и милостиво потерся носом о ее нос, тем самым показывая свое расположение и одновременно принятие в свой личный прайд.

Сославшись на слабость после родов, Раста заперлась в своих покоях, где оставалась под присмотром Наки, стараясь при этом избавиться от молока, по-прежнему наполняющим ее грудь. Несмотря на усилие, ее тело отказывалось принимать тот факт, что его больше некому пить. И тут к ней пришла неожиданная посетительница. Это была Ниота, и она пришла вместе со своим новорожденным котенком, который недовольно пищал в ее лапах.

— С вами все хорошо? — с тревогой спросила Раста неожиданную гостью, видя, что та еще явно не до конца оправилась от тяжёлых родов, да и жалобный писк котенка немало пугал ее. Тут молодая мать вдруг опустилась на колени перед ложем, на котором находилась Раста, и низко склонила голову, прижав свои ушки.

— Прости мне мою дерзость, ведь только благодаря тебе и милостью Древних я и мой малыш остались живы, но у меня еще одна огромная просьба.

— Я сделаю все, что в моих силах, — чувствуя нарастающую тревогу, произнесла Раста, но ее неожиданная гостья, похоже, все еще колебалась, не решаясь произнести вслух то, ради чего пришла.

— Прошу, говори, — поторопила ее Раста, не в силах побороть наполняющую ее сердце тревогу.

— Так вышло, что я узнала, что ты родила вскоре после меня и…

— И?

— Я знаю, что волей обычая ты должна была расстаться со своим детенышем, и это наполняет мое сердце невероятной печалью. Если бы не крайняя нужда, я никогда бы не пришла, но у меня слишком мало молока, и малыш все время голоден, — тут она наконец осмелела и прямо посмотрела на Расту. — Прошу, стань кормилицей для моего детеныша.

Она замолчала, а малыш в ее лапах снова громко запищал. Она склонилась над ним, стараясь успокоить, но тот, похоже, не собирался этого делать. Раста молча взяла его из лап юной львицы и, сняв со своей груди тугую повязку, поднесла к ней малыша, и тот недолго думая ухватил ее набухший сосок и стал жадно сосать молоко, наконец довольно заурчав. Раста и Ниота переглянулись и тихо рассмеялись. Похоже, теперь волей провидения или самих Древних, у малыша стало целых две матери.

Мио едва сдерживал зевоту. С каждым разом эти приемы становились для него все скучнее и невыносимо длиннее. С какой-то едва уловимой тоской он вспомнил о тех временах, когда он, выдержав многочисленные схватки со своими сверстниками, молодыми львами прайда, доказал, что имеет право на имя, впервые присутствовал на подобном мероприятии. Тогда это ему казалось так волнительно и невероятно почетно, но теперь он отдал бы многое, чтобы оказаться подальше отсюда. Например, прямо сейчас он мог бы охотиться, возглавив группу львов, в чьи обязанности входило добыча пищи для логова или уединиться со своей новой капой, милой самочкой из племени пустынных кроликов, лишь недавно начавшей свое служение. Пройдя обучение после того, как он лично привез ее в прайд еще совсем малышкой, выкупив у одного из странствующих торговцев, к которому она попала после того, как ее семью уничтожило напавшее на ее племя одно из кочевых племен, живущих разорением слабых.