Медленно, все еще не спеша, безмолвный стал к нему приближаться, постепенно ускоряясь. И вот когда он уже собрался схватить жертву смертоносными клешнями, дабы разорвать и поглотить ее, все это время сохранявший полную неподвижность молодой лев подскочил, да так высоко, что сумел ухватиться за прутья закрывающей сверху ямы решетки, вызвав целый шквал криков собравшихся возле этой "арены" зрителей. Таратул оказался под ним на том самом месте, где еще секунду тому назад он лежал. С яростным ревом Мио приземлился ему на спину и изо всех сил впился безмолвному в его в тот миг оказавшуюся незащищенной шею.

Безмолвный оглушительно запищал, стал прыгать и бегать по всей яме, тщетно пытаясь сбросить с себя седока из жертвы, вдруг превратившегося в яростного хищника. Мио был безжалостен. Он рвал шею таратула, чувствуя, как рот заполняется его кровью, при этом он чувствовал, как его тело наполняет невероятное возбуждение. Ничего похожего он еще никогда не испытывал. Его словно окутало алой пеленой, из-за которой он ничего не видел и не слышал. Он рычал, продолжая рвать живую плоть, а затем стал проглатывать ее, ощущая как его тело покидает чувство всепоглощающего голода. Сколько это длилось: несколько мгновений или целую вечность — он не знал, но вот его жертва постепенно перестала сопротивляться, а вскоре и вовсе стихла. Мио сидел на трупе поверженного таратула, продолжая рычать и грызть его уже мертвое тело. Но вот его силы тоже иссякли, он замер на несколько мгновений, а затем почувствовал, как на смену алой пелене приходит тьма, в которую он стал стремительно проваливаться.

Когда он снова открыл глаза, то тьма уже не окружала его, но было кое-что куда хуже решетки. Оглядевшись, он понял, что снова находится в своей клетке. Отчаянье новой волной накрыло его с головой. Он закрыл глаза и почувствовал, как к нему кто-то вошел. Через мгновение до его носа долетел знакомый запах, а спустя еще мгновение что-то плюхнулось на пол рядом с его мордой. Это нечто источало приятный аромат, так что Мио поневоле почувствовал приступ голода.

— Эй, я тебе еду принес! — услышал он голос Гарта, но в ответ он лишь повернулся на другой бок, оставив его высказывание без внимания.

Между тем тот, подождав несколько минут, подошел к нему и, присев рядом, снова заговорил:

— Ты опять за свое, у тебя в роду случаем ослов не было?

И снова молчание было ему ответом, но похоже, это его мало беспокоило:

— Слушай, если так охота отправиться к Древним, мог бы просто позволить таратулу себя сожрать, а не загрызть его и снова пытаться уморить себя голодом. Или у твоего племени особая такая почетная форма — уйти к Древним? Вам там что, за это особые привилегии от них полагаются?

Мио наконец посмотрел на Гарта — в его глазах читалась злость, однако тот не собирался так просто отступать и упрямо подтолкнул к нему принесённый сверток. Но тот презрительно оттолкнул его прочь, так что тот отлетел в противоположный угол клетки.

— Что бы там ни говорил, я не стану есть себе подобных.

— Чего?!

Гарт с изумлением посмотрел на юного пленника, после чего слегка возмущенно фыркнул:

— Вот уж не ожидал, что кто-то подобно тебе несет яйца. На таких я бы точно не отказался посмотреть. Может, расскажешь мне о таких или еще лучше — покажешь?

Мио снова смерил его злым взглядом. Но тот в ответ подошел к нему вплотную и присел на корточки рядом.

— Итак, может все-таки расскажешь, чего ты решил добиться?

Мио молча опустил голову.

— Ладно, чего бы ты ни добивался, может для начала тебе стоит выбраться из этой клетки?

Мио поднял голову и пристально посмотрел на Гарта. В его глазах читалось удивление, а тот продолжал:

— Ты ведь охотник.

Мио молча опустил глаза.

— Что с того?

— Знаешь, где водятся прыгуны?

— Зачем они тебе? Они очень опасны.

— Если ты покажешь мне их гнезда, я помогу тебе выбраться из этой клетки.

Он замолчал и какое-то время они смотрели друг на друга, но вот Мио, так и не произнеся ни слова, снова отвернулся. Так и не дождавшись ответа, Гарт в конце концов ушел. После его ухода Мио какое-то время пытался забыться сном, но запах, который источал принесённый сверток, не давал ему этого сделать. Наконец не выдержав, Мио встал и медленно подошел к нему. Развернув его, он увидел горсть яиц, явно принадлежащих кому-то из безмолвных. Сами собой его лапы потянулись к ним, и он отправил несколько себе в рот.

Тот немедленно наполнился слюной, так что та даже стала капать ему на грудь. Проглотив их, он снова потянулся к свертку и стал отправлять его содержимое себе в рот, с жадностью проглатывая их, почти не жуя. Наконец, когда сверток совсем опустел, он почувствовал приятное тепло у себя в животе. Тяжело вздохнув, он по привычке улегся на пол, свернувшись клубком, и погрузился в глубокий сон.

Когда Гарт вновь вернулся к пленнику, он увидел, что тот сидит, прислонившись спиной к одной из стенок своей клетки, задумчиво глядя куда-то вдаль, а рядом с ним лежит пустой сверток, в котором он приносил тому еду. Когда он вошел в клетку, Мио посмотрел на него, а тот, подойдя ближе, поднял сверток и вопросительно посмотрел на него. В ответ юный лев молча кивнул, так и не произнеся ни единого слова.

Мио замер, услышав знакомые голоса. Быстро оглянувшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, он сделал несколько торопливых, но осторожных шагов и приблизился к укрытию предводителя химер. Прижавшись к сделанной из переплетения грубо обработанных волокон стене, он прислушался.

— И сколько еще прикажешь ждать? Они мне нужны сейчас, мне необходимо обладать тем, что поможет сокрушить власть старого льва и сделать его более сговорчивым, а для этого он должен перестать чувствовать себя в безопасности за стенами своего логова.

— Но я и так делаю все, что в моих силах…

— Значит делай больше. По твоим уверениям, я отпустил этого льва. Ты утверждал, что с его помощью наконец сможешь найти эти гнезда, а между тем прошло уже почти половина полного лунного лика и что же? А ничего, — почти прорычал предводитель и замолчал, однако через несколько мгновений продолжил. — Или до конца этой луны ты предоставишь мне достаточно прыгунов, способных преодолеть стены логова, или вместе с этим никудышным охотником отправишься к Древним. Пошел прочь!

Послышались торопливые шаги. Мио отпрянул в сторону, не желая быть обнаруженным, поспешно отступил в густую тень стоящего рядом с укрытием валуна. Едва он это сделал, как из укрытия буквально выскочил Гарт и поспешил прочь. Мио тоже не стал задерживаться и отправился к их с ним укрытию, где он жил вместе с Гартом, после того как его выпустили из клетки под поручительство Гарта. Когда он туда вошел, то застал там своего неожиданного покровителя и тот был явно не в духе. Бросив на Мио короткий взгляд, он буркнул:

— Где тебя носит?

Мио же невозмутимо произнес:

— Готовил припасы. Нам нужно уйти далеко на юг, чтобы найти гнезда.

Гарт смерил его внимательным взглядом, в котором читалось явное недоверие, но Мио спокойно выдержал его, не поведя и усом. Наконец, тот отвел глаза:

— Помнится, недавно ты утверждал, что нам нужно идти на запад, а сейчас говоришь это. Ты вообще знаешь, где их искать?!

Мио в ответ промолчал, Гарт же, проворчав себе под нос что-то неразборчивое, решительно пошел к выходу из их укрытия. Но прежде чем выйти, поравнявшись с молодым львом, остановился на миг и тихо произнес:

— Что же, остаётся надеяться, что они найдутся. Мне надоело обследовать лишь их пустые гнезда и не только мне одному. Так что для нашего же блага мы должны найти нечто более существенное, чем пустые коконы, иначе нам обоим не поздоровится.

Он снова пристально посмотрел на своего подопечного и наконец вышел прочь. Мио же последовал за ним. Пройдя на окраину лагеря химер, они сели на спины двух небольших плевальщиков. Эти безмолвные использовались для ловли живой добычи, ибо обладали способностью при необходимости выплевывать весьма клейкую субстанцию. При попадании на добычу та мгновенно лишалась способности свободно двигаться. Кроме того, при попадании этой массы на незащищенную прочной броней шкуру или кожу любого существа, она производила на жертву одурманивающий эффект, облегчая охотнику поимку дичи. Как и шипохвосты, приручение и обучение плевальщиков было весьма трудным занятием, но Гарт, как уже успел за время их близкого знакомства убедиться Мио, был весьма искусен в том, чтобы приручать и обучать всевозможных безмолвных, более искусного мастера в этом он еще никогда не то что не встречал, но даже не слышал.