Немного отрезвляют скатившиеся по щекам горячие ручейки слез. Вздрагиваю от прикосновения к плечам материнских рук. Поворачиваюсь, обнимаю ее со всей силы и отдаюсь во власть слез. Мне нужна она, единственная во всей вселенной — мама. Отдающая всю себя. Она дала мне вторую жизнь. Дала в нее веру. И я задаю себе вопрос: «Зачем ты цепляешься за тот мир? Подарил ли он тебе столько тепла и любви? Нашелся ли в том мире человек, который пожертвовал бы собой ради тебя? Нет. Сотня, миллион, бесконечное число — нет».

— Мам… Прости. Сорвалась, — укладываю голову на ее ногах. От прикосновения к моим вздрагивающим плечам ее горячих рук по телу мгновенно расползается спокойствие и тихое счастье.

Ярима молчит, она как никто понимает мои терзания и боль души.

— Отпусти, — шепчет она мне на ушко. — Прошлое невозможно вернуть и изменить. Живи настоящим и будущим. И кстати, меня тоже заинтересовал твой вопрос.

Шмыгнув носом, поднимаю на нее свое заплаканное лицо, и наши взоры обращаются к Кавис.

— Девочка моя, — в глазах призрака столько боли и нежности. — Какая у тебя добрая и открытая душа. Тебе придется нелегко. Но ничего не поделать. Научить кого-то жизни просто невозможно. А на ваш вопрос отвечу. Помимо твоего первого магического дара, полученного от Риан, ты приобрела второй. Этот дар называется — разговаривающая с призраками. Не могу сказать, был ли он у Ливин или наш мир наградил тебя им.

Я мгновенно забываю про душевные терзания. Вся загораюсь от одной лишь мысли о магии. Прислушиваюсь к своему внутреннему состоянию и понимаю, что ничего не чувствую.

— А ты уверена? Лавир — маг шестого уровня, а вас видит.

Полные плечи Кавис дергаются от смешка.

— Ну, допустим, противостоять магическому зрению мага седьмого и выше уровня призраки не могут, но говорить с ними они уж точно не будут. Мы, как ты знаешь, ведьмины покровители, кому хотим, тому и показываемся. Но вот от твоих серых глазок спрятаться уже ни один призрак не сможет.

Меня мгновенно охватывает азарт и тут же сходит, словно снежная лавина с гор.

— Чего-то я не пойму. Я много передач видела по телевизору о приведениях. Показывали заснятые на скрытые камеры кадры, их появления и передвижения. Зрелище, я вам скажу, то еще. Высказывали мнение, что призраков среди живущих людей много, но мы их не видим. Таким образом, наш разум якобы защищен. Я уже восьмой месяц в этом мире, а кроме вас никого не вижу.

— Понятия не имею, как в вашем мире, но у нас призраков очень мало. Не уходят на перерождения лишь те, кого держит на земле незаконченное дело или что-то терзает беспокойную душу. Хотя с твоим магическим даром ты можешь призвать призрак независимо от того, когда умер человек.

— Ну, уж нет. Мне и вас вполне хватает.

Потерев ладонями выступившие на плечах мурашки, перевела взгляд на Симору, затем на Хамиру.

— Все хотела у вас спросить. А вы отчего практически одновременно умерли?

Обе красотки, опустив головы, издали свистящий тяжкий вздох.

— Зелье забвения варили, — потупив виноватый взор в пол, вымолвила Симора.

— Вы что, снадобья на себе испробовали? — моему удивлению нет предела.

— Я говорила этой дурочке, что нужно было эфедру добавлять, а она: да что ты понимаешь, митрагина прекрасная лучшее средство для затуманивания разума! — проговорив голосом Симоры, Хамира отлетела от нее, буравя злым взглядом.

— Раз ты такая умная, то чего за мной на тот свет пожаловала? — Симора решила не уступать сестре.

— Понятно. Каждая пробовала свое варево. Только вот одного не пойму, эти два растения могли вызвать у вас лишь галлюцинации, но никак не смерть. А ну-ка подробно состав мне опишите.

От голоса Кавис в комнате резко похолодало градусов на пять. Машинально потерев плечи ладонями в ожидании ответа, я переводила взгляд с одной тетушки на другую.

— Да ничего сложного в нем нет, — вымолвила Симора, бросив обиженный взгляд на сестру, продолжила: — Корень аконита…

— Что?! — прабабушка поднялась над креслом, в изумлении смотря на родственниц. Затем плавно опустилась на пригретое место. — Обе дуры. Корень любистока нужно было за основу брать. Он используется для изготовления травяного ликера, а не ядовитый корень аконита. Их легко перепутать. Бездари. И что мне с вами делать?

— Мам, поклянись, что никакие зелья варить не будешь, — я схватила тонике пальчики матери, не осознавая, от страха сжала их со всей силы.

Уголки губ Яримы чуть приподнялись, вот только цвет голубых глаз затянула тоска. Высвободив руку, мама прошлась ладонью по моим волосам.

— Я не могу дать такую клятву. Ведьмина сила толкает нас варить зелья, микстуры, делать мази.

— Хорошо. Мази и микстуры можешь. А зелья пусть другие ведьмы варят и пробуют...

Наш разговор прервал тихий стук в дверь. Мгновенно подскочив с пола, я помогла подняться матери. Расправив заломы ткани на наших платьях, спокойным голосом вымолвила:

— Войдите.

Дверь тут же чуть приоткрылась. В проем просунулось личико Уаны. Молоденькая девушка чем-то мне напоминала цыганку. Черные, как смоль, волосы постоянно выбивались из-под белоснежного чепчика. В угольно-черных глазах все время лучилось любопытство. Маленький ротик, обрамленный губами ярко-красного цвета, был, пожалуй, мечтой многих светских барышень. Думаю, и мужская часть населения на них заглядывалась не раз. Фигурка у девицы ладная. По темпераменту, пожалуй, холерик. Быстро сообразила, кто в доме хозяин. И я уже подумываю свести ее с Эромом. Пусть он и старше ее лет на двадцать, но в этом мире это не помеха. Да и в нашем мире попадались пары и с большей разницей в возрасте.

— Ваше сиятельство... Вы велели сообщить, когда его сиятельство приедет, — Уана замерла в ожидании дальнейших указаний.

— Спасибо, Уана. Пока можешь быть свободной. Перед сном заглянешь ко мне. Дождавшись, когда дверь закроется, я перевела взгляд на тетушек. — Итак, вернемся к тому, с чего начали. Время убегает, словно песок через пальцы. Нужно торопиться. Подтолкнуть Барванского к правильной мысли. План такой. Мои милые тетушки дожидаются, когда Лавир ляжет в кровать и сразу к нему под бока.

— Ах! Я не могу! — пропищала Симора.

— Неужели у призраков целибат существует? — у меня аж засвербело везде в ожидании ответа.

— Чего? — хором вымолвили тетушки.

— Целибат — сохранение чистоты души и тела — отсутствие отношений с мужчинами до замужества и в случае смерти супруга. Раз ваши мужья мертвы, то вы ни-ни с другими мужчинами.

— У меня целибата нет. Душа моего мужа уже два раза перерождение прошла. Можно сказать, я вся исстрадалась от отсутствия мужского тела. Ярима… лапушка моя, надеюсь, ты ревновать не будешь? — в прищуренных глазах Кавис, казалось, плясала тысяча бесенят.

— Я тоже не прочь возобновить в памяти постельные страсти, — Хамира, настраиваясь на ночные приключения, обхватив ладонями груди, подняла их повыше.

— Не… я так не могу. Я лучше целибат подержу.

Но две родственницы были в корень не согласны с мнением Симоры.

— Ишь чего удумала. Целибат решила сохранить своему лопоухому Мартину. Он ведь по тебе даже не горевал. Быстро замену нашел. Вот и отомсти прыщавому.

— Чего сразу прыщавый! Я ему лицо словно как у младенца сделала! — не сдавалась ведьма-призрак.

Но протест Симоры уже не слушали. Подхватив под руки брыкающуюся родственницу, приведения понесли ее в покои хозяина замка, приговаривая:

— Идиотка. Разве от тройничка отказываются? Ну, не хочешь участвовать, так хоть на стреме постоишь…

Схватившись за живот, я смеялась и лишь наблюдала, как Симора в попытке остаться в моей спальне, упирается ногами в стену. Она сыпала проклятьями на Кавис и сестру. Орала во все горло, не обращая внимания на то, что все ее десять подъюбников вместе с платьем задрались, показав всем белые кружевные до колен панталоны. Этот факт был совершенно недопустим для леди, не говоря уже о призраках. Хорошо, что ее держали под руки. Иначе ведьма-призрак в очередной раз упала бы в обморок.