— Что, не узнаешь? — хмыкнув, продолжила петь недослушанный им куплет песни:
«Мы поняли с тобой, что не нужны друг другу.
Ни летом, ни зимой, нам вместе не согреется,
Безжизненно стучат не любящих два сердца…
Не надо больше слов и глупых оправданий.
Не надо больше слез и разочарований.
Пусть все пройдет, как снег, весенний талый снег.
Все это было с нами, как во сне… во сне…»
Воспоминания в очередной раз уносят меня в нашу с Риан тюрьму. Я вновь обхватываю руками истерзанное худенькое тело подруги в желании утешить. И так хочется, чтобы все, что с нами произошло, было сном. Но нет… наш первый мучитель и убийца сейчас сидит передо мной. Видя его растерянность, я торжествующе улыбаюсь. Душа замирает в предвкушении отмщения.
— Ну, здравствуй, душегуб. Не узнаешь? А вот так, — взмахом руки я снимаю с себя морок Софи. Наслаждаясь, любуюсь первыми минутами ошеломления на лице Дирвана. Но у Маджонского холодный, расчетливый разум и большой жизненный опыт по избиению и насилию своих жертв.
В василькового цвета глазах мгновенно закипает злость. Словно хищник, почуявший жертву, он молниеносно вскакивает. Подхватив меня за грудки платья, рывком впечатывает в стену и с исказившимся от ненависти лицом шипит:
— Ах ты тварь… выжила. Но ничего, я исправлю это маленькое недора…
От резкого толчка клинка в его живот, замолкнув, граф дернулся.
— Это тебе за малышку Риан, — с торжеством в голосе шепчу я.
В кипевших ненавистью глазах мелькает ошеломление. Медленно опустив голову, Дирван смотрит на мою руку, прижатую к его животу.
— Умирать, наверно, ох как не хочется. А придется. Ты ведь сам говорил: от яда Уфы еще никто не спасался. Как видишь, желание отомстить бывает сильнее предначертанной тебе доли.
«Мы поняли с тобой, что не нужны друг другу.
Мы поняли с тобой, что между нами вьюга», — пропев, обдала лицо Дирвана холодным дыханием, с мстительным наслаждением протолкнула глубже клинок: — А это тебе за маленькую девочку Ливин.
Побледневшее лицо графа перекосилось в гримасе страха и боли. Хватая ртом воздух, Маджонский попытался что-то сказать, но покачнулся. Обессиленной рукой растер текущие из носа дорожки крови. Несколько секунд с непониманием рассматривал свою окровавленную руку. Подняв голову, с неверием и мольбой в глазах посмотрел на меня.
Я резко вытащила из живота Дирвана острие клинка. С нотками стали и душевного удовлетворения бросила на прощание убийце:
— Сдохни, мразь!
И, не дав возможности графу упасть на меня, толкнула обмякшее тело со всей силы. Незакрытая дверца кареты легко распахнулась, освобождая проход мертвецу. Услышав глухой стук о каменно-колотую брусчатку, крикнула Идонту: — Гони!
Кучер беспрекословно выполнил мой приказ. После нашего разговора о метаморфах я объяснила мужчине: что бы ни происходило в стенах моей кареты, ни при каких обстоятельствах он не должен вмешиваться.
Идонт не стал везти меня в съемный домик, отвез сразу в особняк, и за это я ему была благодарна.
Поднявшись незамеченной в свои покои, первым делом осмотрела платье на наличие пятен крови. К счастью, их на нем не оказалось, а вот белые перчатки пришлось срочно снимать, скручивать и прятать в ридикюль. Единственное место, куда не сует свой маленький носик Уана.
Забежав в ванную, едва успела вымыть слега подрагивающие руки, как в комнату вошла мама.
По ее незапланированному позднему визиту в мои покои и взволнованному лицу сразу поняла, что у нее какие-то новости.
— Начинай. Не томи, — присев на атаманку, коротко выложила двумя фразами желание услышать, что так взволновало мою красавицу.
Опустившись рядом со мной, Ярима подхватила мою ладонь, зажала между руками.
— Сегодня пришло письмо о начале брачного сезона.
— Пусть брачуются. Я тут причем?
— В том то и дело. Все девушки, начиная с двадцати лет, не заключившие помолвок, обязаны завтра после полудня явиться в родовой замок Арвайских . И ты входишь в их число.
— Неужели ищейка решил семьей обзавестись? Пусть этот вопрос решает без моего участия. Мне вот совсем не хочется встречаться с главой тайной канцелярии.
— Жениться собрался не Аргаир, а Вильгар. И отказаться ты не можешь. Гариар Тармийский лично ознакомился со списком девушек и поставил под ним свою подпись. Это значит, что он будет присутствовать на первом ознакомительном балу претенденток. Не явишься на званный прием — нанесешь личное оскорбление Его Величеству.
Мы сидели, обе притихшие и раздавленные новостями. Пойти в логово менталистов — это значит подписать себе смертный приговор. И не пойти нельзя.
Я закрыла глаза от разгоравшегося внутри жара в области солнечного сплетения. Легкая жгучая боль преследовала меня уже некоторое время в моменты сильного волнения. Тяжко вздохнув, я обняла маму, коснувшись губами ее бледной щеки, шепнула:
— Не переживай. Раз необходимо, то я явлюсь на смотрины. И обещаю, что буду очень осторожна.
В душе же я ликовала. Мне не надо выслеживать насильника. Могу подкараулить его в любом закутке замка и хладнокровно нанести удар в сердце…
Глава 7. В сердцах холодный лед
Утро не бывает добрым. Это я точно узнала после визита в мои покои Уаны. Служанка, бесцеремонно войдя в комнату, зажгла магические светильники и, хлопнув в ладоши, громко скомандовала:
— Леди Киара, подъем!
Высунув голову из-под одеяла, приоткрыв один глаз, пыталась понять: какой белены объелась, оторва? В такую рань я даже на тренировки не вставала.
— Уана, ты что, с дуба рухнула?
Не услышав вразумительного ответа, а услышав лишь веселое хихиканье, подумала, что нахалка совсем берега потеряла.
С неохотой открыв второй глаз, я приподнялась и внимательно, с ног до головы осмотрела девушку. Взгляд задержался на ее довольной физиономии и искрящихся счастьем глазах, наводящих на определенные мысли:
— Уана, ты что, влюбилась? И решила ни свет ни заря поделиться со мной своими впечатлениями о том, как порханье бабочек в животе не дают тебе спасть?
Очередное хихиканье служанки, а затем и звонкий задорный смех отчего-то насторожил.
— Леди Киара. Скажите, вы тоже влюбилась? Ее сиятельство, леди Ярима, приказала вас разбудить и приготовить к отъезду в замок Арвайских.
— Фух… а я уж грешным делом подумала, что война началась, а я лежу в постели, вся такая красивая и в одних панталонах, — упав на подушку, натянув одеяло на голову, пробурчала: — Потуши свет и дверь закрой с обратной стороны. У меня, слава Единому, еще есть время сон досмотреть.
— Леди Киара! Какой сон?! — звонко, чуть не плача, взвизгнула служанка. — Вы не представляете, сколько нам нужно дел переделать: ванна, массаж, ноготки на руках и ногах в порядок привести, укладку волос сделать и весь гардероб перетрясти!
Спасть мне сегодня не дадут, это я поняла точно. Вновь откинув одеяло, привстала, сладко зевнув, сонными глазами посмотрела на служанку.
— А гардероб чего трясти? Надену платье, в котором была на приеме у Корхарт. И дай мне, в конце-то концов, поспать! — вновь упав на пуховую подушку, подбила ее рукой, устраиваясь удобней и, не успев закрыть глаза, опять услышала очередной визг:
— Леди Киара! Вы что, собрались на всех приемах и балах в замке Арвайских появляться в одном платье?
Вопли и визг Уаны уже изрядно достали. От ощущения нахлынувшей тяжести в голове и маленьких молоточков, монотонно ударяющих по моей черепушке, сморщила в гримасе боли лицо. Привстав в третий раз, посмотрела на служанку убийственным взглядом.
— И нечего на меня так смотреть, — попятившись, пробурчала девушка. — Не хотите — не надо. Так и передам леди Яриме. Ходите целый месяц в одном платье, как замарашка. Так ни один сиятельный лорд на вас внимания не обратит. Вот где графини позлорадствуют.
Дойдя до двери, служанка схватилась за ручку и подпрыгнула от моего окрика: