«Одна есть в мире красота…»
Одна есть в мире красота.
Не красота богов Эллады,
И не влюбленная мечта,
Не гор тяжелые громады,
И не моря, не водопады,
Не взоров женских чистота,
Одна есть в мире красота —
Любви, печали, отреченья
И добровольного мученья
За нас распятого Христа.
Мост
Между Временем и Вечностью,
Как над брызнувшей водой,
К нам заброшен бесконечностью
Мост воздушно-золотой, —
Разноцветностью играющий,
Видный только для того,
Кто душою ожидающей
Любит Бога своего, —
Кто, забыв свое порочное,
Победил громаду зол
И, как радуга непрочная,
Воссиял – и отошел.
Белая страна
Я – в стране, что вечно в белое одета,
Предо мной – прямая долгая дорога.
Ни души – в просторах призрачного
света,
Не с кем говорить здесь, не с кем,
кроме Бога.
Всё, что было в жизни, снова улыбнется,
Только для другого, – нет, не для меня.
Солнце не вернется, счастье не проснется,
В сердце у меня ни ночи нет, ни дня.
Но еще влачу я этой жизни бремя,
Но еще куда-то тянется дорога.
Я один в просторах, где умолкло время,
Не с кем говорить мне, не с кем,
кроме Бога.
Не лучше ли страдание
«Не лучше ли страдание,
Глухое, одинокое,
Как бездны мироздания,
Непонято-глубокое?
Не лучше ли мучение,
Чем ясный, звонкий смех?
Полюбим отречение,
Разлюбим сладкий грех».
«О, нет, мой брат единственный,
Душа моя смущается;
В ней вечен клич воинственный,
Ей много обещается.
Весь мир нам обещается,
Когда его хотим,
И всякий грех прощается,
Когда простим другим».
На мотив Экклезиаста
Год проходит и снова приходит,
Вновь к истокам стекаются реки,
Солнце всходит и Солнце заходит,
А Земля пребывает вовеки.
Веет ветер от Севера к Югу,
И от Юга на Север стремится,
И бежит он во мраке по кругу,
Чтобы снова под Солнцем кружиться.
Суета! Что премудрость и знанье!
Нам одно все века завещали:
Тот, кто хочет умножить познанья,
Умножает тем самым печали.
Полдень жжет ослепительным зноем,
Ночь смиряет немым усыпленьем:
Лучше горсть с невозбранным покоем,
Чем пригоршни с трудом и томленьем.
Смех напрасен, забота сурова,
И никто ничего не откроет,
И ничто здесь под Солнцем не ново,
Только Смерть – только Смерть успокоит!
Оклик
Кто там вздыхает в недрах темной бездны?
Чьи слезы льются скорбно по лицу?
Кто шлет свой крик бессильный в мир
надзвездный
Взывая святотатственно к Творцу?
Богохуленья ропот бесполезный,
Слова упрека, от детей к отцу,
Поймет ли человек закон железный —
Без вечных мук пришел бы мир к концу.
Ужели маловерным непонятно,
Что правда – только в образе Христа?
Его слова звучат светло и внятно.
«Я – жизни смысл, печаль и красота…
К блаженству Я пришел стезей мученья…
Смерть победил Я светом отреченья…»
На мотив Псалма 18
Ночь ночи открывает знанье,
Дню ото дня передается речь.
Чтоб славу Господа непопранной сберечь,
Восславить Господа должны Его созданья.
Все от Него – и жизнь, и смерть.
У ног Его легли, простерлись бездны,
О помыслах Его вещает громко твердь,
Во славу дел Его сияет светоч звездный.
Выходит Солнце-исполин,
Как будто бы жених из брачного
чертога,
Смеется светлый лик лугов, садов, долин,
От края в край небес идет его дорога.
Свят, свят Господь, Зиждитель мой!
Перед лицом Твоим рассеялась забота.
И сладостней, чем мед, и слаще капель сота
Единый жизни миг, дарованный Тобой!
Зинаида Николаевна Гиппиус
1869–1945
О другом
Господь. Отец.
Мое начало. Мой конец.
Тебя, в Ком Сын, Тебя, Кто в Сыне,
Во имя Сына прошу я ныне
И зажигаю пред Тобой
Мою свечу.
Господь. Отец. Спаси, укрой —
Кого хочу.
Тобою дух мой воскресает.
Я не о всех прошу, о Боже,
Но лишь о том,
Кто предо мною погибает,
Чье мне спасение дороже,
О нем, – одном.
Прими, Господь, мое хотенье!
О, жги меня, как я – свечу,
Но ниспошли освобожденье,
Твою любовь, Твое спасенье —
Кому хочу.
