Шарп с облегчением выдохнул. Ночь была холодная, но пот стекал у него по лбу и ел глаза. Он вздрогнул и опустил дуло винтовки.

И тут раздался вой.

— Он безумен, Хоган, — сказал Веллингтон. — Совершенно безумен. Бредит. Его надо запереть в Бедламе, чтобы мы могли заплатить шестипенсовик и дразнить его. Были когда-нибудь в Бедламе?

— Однажды, милорд, только однажды. — Лошадь Хогана устала и была беспокойна, поскольку ирландец долго ехал и с трудом нашел генерала, и он был несколько смущен таким резким приветствием. Хоган и сам был в мрачном настроении человека, разбуженного слишком рано, однако ему так или иначе удалось ответить на шутливое приветствие Веллингтона в подобающем тоне. — Моя сестра хотела видеть сумасшедших, милорд, но насколько я помню, мы заплатили только по два пенса каждый.

— Они должны запереть Эрскина, — сказал Веллингтон мрачно, — и пускать народ за два пенса с головы рассматривать его. Однако даже Эрскин может справиться с таким делом, не так ли? Все, что от него требуется, это окружить город, а не штурмовать его. — Веллингтон осматривал мрачные укрепления, окружающие занятый французами город Алмейда. Время от времени пушка стреляла из города-крепости, и плоский, гулкий звук выстрела отзывался эхом в округе спустя несколько секунд после того, как ядро, прыгая по волнам росистой травы, безопасно исчезало в окрестных полях или лесах. Веллингтон, окруженный дюжиной адъютантов и вестовых и ярко освещенный длинными наклонными лучами только что вставшего солнца, представлял заманчивую цель для французских артиллеристов, но Его Светлость игнорировал их усилия. Вместо этого почти в насмешку над «меткой» стрельбой противника, он остановился на самом видном месте и рассматривал город, казавшийся совершенно плоским после того, как собор и замок на вершине холма Алмейда взлетели на воздух в результате взрыва запасов пороха. Тот взрыв вынудил британских и португальских обороняющихся сдать город-крепость французам, которые в свою очередь были теперь окружены британскими войсками под командой сэра Уильяма Эрскина. Войскам Эрскина было приказано удерживать гарнизон, а не захватить его, и действительно — ни одна из пушек Эрскина не была достаточно большой, чтобы нанести заметный ущерб массивным звездообразным укреплениям.

— Сколько негодяев находится там, Хоган? — спросил Веллингтон, игнорируя тот факт, что Хоган не стал бы скакать в такую даль спозаранку, если бы не имел каких-то важных новостей.

— Мы полагаем, что около тысячи пятисот человек, милорд.

— Боеприпасы?

— Много.

— А запасы продовольствия?

— Мои источники говорят: две недели на половинных порциях — что, вероятно, означает, что они могут протянуть месяц. Французы, кажется, способны питаться воздухом, милорд. Могу я предложить сменить место, пока артиллеристы не пристрелялись? Чтобы я мог отнять еще немного внимания Вашей Светлости?

Веллингтон не сдвинулся с места.

— Я отнимаю все внимание артиллеристов, — сказал генерал, демонстрируя свой тяжеловесный юмор, — как средство, стимулирующее их меткость. Чтобы они таким образом избавили меня от Эрскина. — Генерал Эрскин был постоянно пьян, наполовину слеп и, как полагали, совершенно безумен. — Или наконец Конная гвардия поможет мне, — сказал Веллингтон, ожидая, что Хоган понимает изменчивый ход его мысли. — Я написал им, Хоган, и пожаловался, когда мне прислали Эрскина, и знаете, что они написали в ответ? — Веллингтон рассказывал Хогану эту историю по крайней мере полдюжины раз за последние три месяца, но ирландец знал, как генерал наслаждается рассказом, и потворствовал в этом своему начальнику.

— Я боюсь, что их ответ на мгновение выскочил из головы, милорд.

— Они написали, Хоган, и я цитирую: «…без сомнения, он иногда немного безумен, но в его ясные периоды он — необыкновенно умный товарищ, хотя выглядит немного дико, когда устанет!» — Веллингтон засмеялся своим лошадиным смехом. — Так будет Массена пытаться освободить гарнизон?

Хоган понял по тону генерала, что Веллингтон знает ответ так же точно, как он сам, и ничего не сказал. Ответ так или иначе был очевиден и для Хогана, и для Веллингтона: маршал Массена не оставит одну тысячу пятьсот человек в Алмейде голодать до тех пор, пока им не придется сдаться, чтобы провести весь остаток войны в каком-нибудь унылом лагере для военнопленных в Дартмуре. Гарнизон в Алмейде был оставлен для особой цели, и Хоган, как и его начальник, подозревал, что цель эта близка к исполнению.

Клуб белого дыма обозначил место на крепостном валу, откуда выстрелило орудие. Ядро было видно Хогану как темная вертикальная линия, которая мерцала в небе, — верный признак, что выстрел направлен прямо на наблюдателя. Теперь все зависело от того, дал ли наводчик орудию нужный угол возвышения. Полповорота лишнего на подъемном винте пушки — и ядро не долетит, одним поворотом меньше — и ядро улетит дальше.

Ядро не долетело сто ярдов, затем перепрыгнуло через голову Веллингтона и улетело в дубовую рощу. С потревоженных ядром веток посыпались листья.

— Их пушки слишком холодные, Хоган, — сказал генерал. — Сплошные недолеты.

— Не такие уж большие, милорд, — сказал Хоган с чувством, — к тому же стволы прогреются быстро.

Веллингтон хихикнул.

— Цените свою жизнь, не так ли? Хорошо, уезжаем. — Его Светлость щелкнул языком, и лошадь покорно пошла вниз по склону мимо британской пушечной батареи, которая была скрыта от противника земляным валом, усиленным заполненными почвой корзинами. Многие из артиллеристов разделись до пояса, некоторые спали, и ни один, казалось, не заметил проезжающего командующего. Другой генерал, возможно, был бы раздражен равнодушием батарейцев, но быстрый глаз Веллингтона отметил хорошее состояние пушек, поэтому он просто кивнул командиру батареи прежде, чем махнуть своим адъютантам, державшимся в отдалении.

— Так какие у вас новости, Хоган?

— Слишком много новостей, милорд, и ни одной хорошей, — сказал Хоган. Он снял свою шляпу и обмахиваю ею лицо. — Маршал Бессьер присоединился к Массена, милорд. Привел с собой изрядно кавалерии и артиллерии, но никакой пехоты, как нам сообщают.

— Ваши партизаны? — спросил Веллингтон об источнике информации Хогана.

— Действительно, милорд. Они тайно сопровождают Бессьера. — Хоган вынул табакерку и заправил в нос понюшку, в то время как Веллингтон переваривал новости. Бессьер командовал французской армией в Северной Испании — армией, полностью поглощенной борьбой с партизанами, и сообщение о том, что Бессьер ввел войска, чтобы усилить маршала Массена означало, что французы готовятся к прорыву осады Алмейды.

Веллингтон молча проехал нескольких ярдов. Его маршрут привел его к пологому откосу с травянистым гребнем, с которого открывался новый вид на крепость противника. Он вынул подзорную трубу и долго, внимательно рассматривал низкие стены и разрушенные артиллерией крыши. Хоган представил, как артиллеристы разворачивают пушки, чтобы навести их на новую цель. Веллингтон что-то проворчал, затем сложил подзорную трубу.

— Значит, Массена идет, чтобы пополнить запасы этих мошенников, не так ли? И если он преуспеет, Хоган, то у них будут достаточно продовольствия, чтобы продержаться, пока не замерзнет ад, если мы не штурмуем сначала этот город, а штурм затянется до середины лета по крайней мере, и я не смогу штурмовать Алмейду и Сьюдад Родриго одновременно, значит Массена надо просто остановить… Это пойдет низко, я гарантирую. — Это последнее замечание касалось орудия, которое только что выстрелило со стен. Струя дыма ударила через траншею, и Хоган попытался разглядеть, куда летит снаряд. Пушечное ядро прилетело за секунду до звука выстрела. Ядро подпрыгнуло на склоне рядом с окружающей генерала группой и срикошетировал высоко над его головой, чтобы расколоться о ствол оливкового дерева. Веллингтон повернул коня.