Усул подвел меня к распределительному щиту, рядом с которым в металлической рамке за стеклом висела мнемосхема с надписями на неизвестном мне языке.

— Высокородный, это «Регламент», с помощью которого мы служим богу Кроносу, — заявил жрец.

— И что написано в этом священном тексте?

— Здесь расписано по дням, какие потоки жизненной силы Кроноса мы должны направлять по этим трубам, перекрывая или открывая затворы на трубах, проходящих в святилище. Например, сегодня должны быть открыты затворы номер один, три и шесть, а остальные должны быть закрыты. Также мы должны следить за показаниями на этих священных приборах. Если стрелки приборов перейдут в черную зону, я сразу должен закрыть затвор номер один, а оставшиеся открыть на сброс, и кровь Кроноса устремится в священное озеро, на которое сел ваш дракон.

— Остальные святилища устроены таким же образом? — спросил я.

— Да, высокородный, только в трех из них проходят не по шесть труб, а по восемь, и «Регламент» в каждом святилище свой.

— Сколько святилищ на Таноле?

— На Таноле всего семь малых святилищ и один водозабор на озере Эйре, там Кронос пьет воду, чтобы утолить свою жажду. В каждом святилище по два жреца и четыре послушника. На озере служат четыре жреца и восемь послушников, чтобы поднимать затворы на водозаборе.

— Усул, твоего напарника я видел, а где послушники?

— Двое послушников пасут стадо, принадлежащее святилищу, а остальные заняты хозяйственными делами.

В моей голове стал вырисовываться образ огромной водопроводной сети или канализации. Полное представление об этом я мог получить только в замке Кронос.

Замок Кронос показался под крылом дельтаплана через три часа очень опасного полета. Пару раз я реально готовился проститься с жизнью, чудом уводя аппарат в сторону от выныривающих из тумана скал. В горную кальдеру, где располагался замок, вело глубокое и очень узкое ущелье, на дне которого бурлила река. Извилистая дорога петляла по узкому карнизу на высоте двухсот метров над ревущим потоком. Не знаю, как кому, но мне эта тропа напоминала аттракцион ужасов, нежели дорогу, по которой можно было куда-то добраться. Местами стены ущелья практически смыкались, и между крылом дельтаплана и скалами оставалось не более пяти метров. Попытка подняться выше скал едва не закончилась катастрофой, потому что над ущельем висели клубы плотного тумана. Если бы у меня была возможность развернуться, то я, скорее всего, повернул назад, но такой возможности у меня не было, и пришлось лететь наобум, рискуя разбиться в любой момент. Когда стены ущелья разошлись и мы вылетели в долину, я облегченно вздохнул.

Раскинувшийся внизу пейзаж напоминал картинку из фантастического фильма. Долина оказалась кратером огромного потухшего вулкана с отвесными стенами, поднимавшимися в небо на высоту не менее километра. В середине кратера блестело круглое озеро явно искусственного происхождения, из которого вытекала река, бурлящая по дну ущелья. Вулкан, похоже, потух не окончательно, потому что местами среди скал поднимались клубы пара и сильно воняло сероводородом. Ущелье, по которому мы долетели в долину, образовалось в результате какой-то катастрофы, разрубившей стену кратера, словно топором.

На берегу озера стояло циклопическое полуразрушенное здание, сложенное из огромных каменных блоков. Крыша этого километрового сооружения провалилась, похоронив под собою все находящееся внутри. На обломках здания разрослась местная растительность, превратившая развалины в самые настоящие джунгли. Снизившись до ста метров, я начал нарезать круги по долине в поисках места для посадки и, не найдя ничего подходящего, пошел на снижение, решив приводниться на парящую воду озера. Я боялся, что вода может оказаться кипятком, но Усул меня успокоил, что в озере можно даже купаться и вода не горячее парного молока.

После посадки мы подрулили к песчаной осыпи и от греха подальше вытащили дельтаплан на сушу. Я забрал оружие из аппарата и натянул тетиву на лук. Усул, взяв на себя роль проводника, уверенно зашагал в сторону развалин, петляя среди обломков каменных блоков, устилавших округу. Я перешел на магическое зрение, пытаясь засечь возможную засаду или какие-нибудь следы магической деятельности. Толку от этого действа было мало, потому что все пространство вокруг оказалось буквально забито изломанными лучами Силы или пульсирующими сполохами магического тумана. Интенсивность магического шума была небольшой, но выявить человеческую ауру среди него оказалось невозможно. Плюнув на это дело, я вернулся к обычному зрению и доверился знанию дороги Усулом. Пропетляв с полчаса, мы вышли к крепостной стене современной постройки и подкрались к распахнутой калитке в подножии надвратной башни.

Вокруг царила подозрительная тишина, я вытащил меч из ножен за спиной и нырнул в дверь, Усул последовал за мной. Сразу же за дверью мы наткнулись на труп жреца в серой хламиде, начавший уже сильно пованивать. Следов насилия на трупе заметно не было, но большая лужа рвотной массы возле головы подсказывала причину смерти — скорее всего, отравление каким-то газом или аэрозолем. Яд, наверное, уже улетучился или разложился, потому что никаких его следов мое магическое зрение не обнаружило. Устраивать обыск в надвратной башне я не решился, опасаясь наткнуться на невыветрившийся яд, и мы вышли во внутренний двор замка.

Вся площадь перед донжоном оказалась усыпана трупами людей в кольчугах с мечами и луками в руках. Бегло осмотрев поле боя, мы обнаружили разбитые стеклянные сосуды из-под яда, которыми нападавшие забросали внутренний двор замка.

— Сколько народу было в замке? — спросил я Усула.

— Больше ста двадцати человек, — ответил жрец.

Мы насчитали пятьдесят шесть трупов, значит, остальные или в донжоне, или где-то попрятались. Зрелище разлагающихся покойников довело Усула до истерики, и мне с большим трудом удалось заставить его продолжить поиски оставшихся в живых. В том, что живые в замке присутствуют, я почти не сомневался, хотя бы тот же главный диспетчер, который выпустил почтовую птицу, а это произошло значительно позже нападения, если судить по трупной вони, разносившейся по округе.

Мы вошли в донжон и продолжили поиски. Донжон оказался только верхушкой айсберга. Типичное для Геона строение имело в своем фундаменте массивный каменный блиндаж, являвшийся входом в подземелье. Спустившись по винтовой лестнице, мы попали в лабиринт коридоров, подсвеченных редкими магическими светильниками. Один из коридоров привел нас к массивной сейфовой двери, ведущей в большой круглый зал, скрытый полумраком. Перед открытой дверью лежали четыре мертвых жреца и труп тарга. Трое защитников замка были убиты странными черными стрелами, а четвертый жрец оказался порублен буквально на куски. Увидев убитых товарищей, Усул отшатнулся и в ужасе завопил:

— Высокородный, это темные эльфы убили всех посвященных! Только это бесовское отродье могло отключить магическую сигнализацию и обезвредить ловушки, установленные в замке и его подземелье.

Сразу после этих слов у меня перед глазами встала синюшная рожа Алоя Темного. Алой был изгоем, и в его крови имелась большая толика человеческой крови, но только случай помог мне завалить его. Если в замке потрудился кто-то из воинской элиты темных эльфов, то дела обстоят очень серьезно.

Мы с Усулом вошли в зал, и он включил какой-то рубильник в щитке возле двери, после чего на потолке начали разгораться магические светильники. Я был уже морально готов к тому, что предстало перед глазами при хорошем освещении. Зал являлся диспетчерским пунктом то ли электростанции, то ли глобальной системы водоснабжения. Усул опрометью бросился к возвышению в центре зала и, упав на колени, заскулил, как побитая собака. Я подошел следом за ним и начал рассматривать квадратную тумбу, возле которой скулил жрец. У тумбы была открыта верхняя стеклянная крышка, под которой находился сложный агрегат, забитый разнообразными электрическими схемами и приборами. В центре агрегата находилось пустое установочное гнездо, в котором ранее был установлен какой-то блок или прибор. Блок был вынут из своего гнезда аккуратно, по крайней мере я никаких повреждений на клеммах установочного гнезда не заметил.