В конечном итоге все это было не важно. К августу 1983 года, когда вышел Born Again, в Black Sabbath снова начались неурядицы. Альбом, может быть, и вернул группу в Топ-5 британского хит-парада, но продажи были хуже, чем у альбомов с Дио. Билл Уорд к тому времени тоже ушел; он стал жертвой, как он позже выразился, «страха ожидания», который ему «не нравился». На самом же деле он просто не выносил всех остальных. Тони по-прежнему не слезал с кокаина, а Гиллан себя не контролировал из-за алкогольных паров. Остальные внешне отнеслись к этому с пониманием — «Билл был очень болен», — говорил Гиллан, но Айомми и Батлер в приватных разговорах лишь закатывали глаза: «Ну вот, опять началось». У Билла, впрочем, не оставалось никакого иного выбора, учитывая обстоятельства. Для него триумфом стало уже то, что он записал альбом совершенно трезвым и в своем уме. «Мне это удалось впервые в жизни». В 1980 году «я ушел, и мне стало очень стыдно. А вот уходя в 1983 году, я принял правильное решение. Я знал, что теперь начну новую жизнь и буду смотреть, куда она меня заведет».
Вернувшись домой в Америку, он буквально через три недели снова запил.
Группе без него, впрочем, было не лучше. Когда объявили, что Билла заменит в Sabbath барабанщик ELO Бив Бивэн, группа окончательно утратила остатки доверия, которым еще пользовалась со стороны упертых фанатов рока. Бивэн был хорошим барабанщиком, а ELO в конце семидесятых была одной из самых крутых групп мира. Кроме того, он был старым приятелем по Бирмингему, так что, по крайней мере, на бумаге подходил идеально. Но в умах поклонников рока — и критиков — между группами вроде Black Sabbath и ELO лежала непреодолимая пропасть. Тони Айомми и Гизер Батлер тоже наверняка знали об этом. Но, как и в случае с приглашением Гиллана и возвращением, пусть и временным, Уорда, решение принимал в первую очередь Дон Арден, а ему требовалось «громкое имя».
— Бив был замечательным парнем, — настаивал Дон. — Им повезло, что он пришел.
Музыкальная пресса была иного мнения. Сначала Deep Sabbath, а теперь вообще, получается, Electric Black Purple?
К общему чувству шатания и разброда прибавились еще и слухи о первой серьезной ссоре между группой и их «новым» певцом. Поводом опять-таки стали жаркие споры о финальном сведении нового альбома.
— Дерьмо полное, — с горечью говорил Гиллан. — Иначе и не скажешь.
Гиллан рассказывал, что стоял рядом со звукорежиссерским пультом в «Мэноре» и одобрил все песни, а потом ненадолго уехал, пока альбом сводили. Вернувшись, он «пришел в ужас» от услышанного и заявил, что «во всем виноват Гизер», который, по его словам, «сказал, что не слышал своего баса». Но, как указал Джефф Николлс, «сведением руководил Тони Айомми, как и всегда». Так или иначе, окончательное звучание Born Again оказалось ниже среднего, и это мягко говоря. По словам Николлса, Тони подстраивал сведение под американское радио, у которого тогда «была неприятная привычка все адски компрессировать, так что приходилось сводить все определенным образом, чтобы справиться с этим. Если ты так не делал, то была серьезная угроза, что твои песни дерьмово прозвучат на американском радио». Здесь можно заподозрить, что клавишник просто ушел в отказ. В 1983 году на американском радио не было ничего даже отдаленно похожего на Born Again, который звучал словно из-под двухметрового слоя земли.
Едва утихли споры о сведении, началась совершенно адская перепалка по поводу обложки. Следуя тематике «возрождения», дизайнер Стив «Крашер» Джоуль — тогда работавший в журнале Kerrang! и делавший обложки для Оззи Осборна — придумал вполне подходящий «сатанинский» образ: новорожденный младенец с дьявольскими рожками и когтями. Тони Айомми обложка понравилась, и он ее одобрил. Но когда ее впервые увидел Ян Гиллан, он, по его знаменитому выражению, «увидел обложку, и меня вырвало», «а потом я услышал альбом, и меня снова вырвало». Прозвучало все довольно комично, пусть и слегка некрасиво. Но, конечно, куда отвратительнее поступил Тони, который позже стал называть младенца Эйми — так назвали дочь Оззи и Шэрон, родившуюся через несколько недель после выхода Born Again.
Узнав об этом, Шэрон была в ярости. Позже она рассказала, что отомстила Айомми, попросив свою подругу — модель с обложки журнала Vogue — позвать гитариста на свидание в один из самых шикарных ресторанов Лос-Анджелеса, «Ле-Доум». Айомми приехал, «одетый во все свои е*учие кресты», и его ждала коробка. Предположив, что его оставила прекрасная незнакомка, Айомми развязал розовые ленточки и открыл крышку, надеясь найти какой-нибудь подарок. И он его нашел. «Две большие какашки — от меня и от Оззи!» — засмеялась она. Ее дерзостью просто нельзя не восхититься. Отец бы гордился, если бы в то время не стремился стереть дочь с лица земли.
Да и Крашер Джоуль говорит, что история обложки Born Again была изначально связана с разгоравшейся войной между Шэрон и ее безжалостным отцом. По словам дизайнера, Дон «решил, что отомстит» дочери, «сделав Black Sabbath самой крутой хеви-металлической группой в мире». Он не только пригласил Гиллана и Уорда, но и хотел «увести как можно больше народа из команды Шэрон и Оззи, и, поскольку я тогда занимался дизайном обложек Оззи, меня, конечно, попросили предложить несколько набросков. Я не хотел потерять работу с Осборнами, и решил, что лучше всего будет придумать какие-нибудь очевидно смехотворные варианты, отправить их, а потом, когда мне откажут, выпить на компенсацию пивка».
Всего он отправил «четыре наброска», в том числе младенца-дьявола. Образ позаимствовал с обложки журнала Mind Alive 1968 года (выпущенного некой Rizzoli Press).
— Потом я сделал несколько черно-белых ксерокопий изображения, переэкспонировал их, приделал рога, когти и зубы, использовал самое идиотское сочетание цветов, которое можно придумать под кислотой, написал название староанглийским шрифтом, потом покачал головой и рассмеялся.
Позже Крашер рассказывал, что на собрании были Тони Айомми и Гизер Батлер, а вот Ян Гиллан и Билл Уорд отсутствовали. Тони обложка очень понравилась, а Гизер, как мне сообщают надежные источники, посмотрел на нее и сказал: «Говно какое-то. Но охрененно крутое!» Так что мне внезапно пришлось делать обложку всерьез. Еще мне предложили какие-то невероятные деньги (чуть ли не вдвое больше, чем мне платили за обложки Оззи), если я к определенной дате успею сделать оформление передней, задней и внутренней сторон.
Он работал с другом и не спал ночами, принимая спиды и напиваясь пивом, но все-таки успел сдать работу вовремя.
Что же касается знаменитой фразы Гиллана про «меня вырвало», Крашер с кривой ухмылкой ответил:
— Я много лет говорил примерно то же самое о большинстве обложек альбомов Гиллана.
Еще ему рассказали, что певец выбросил коробку с двадцатью пятью экземплярами пластинки из окна гостиницы. Закончил он и вовсе невероятной историей: много лет спустя он узнал, что вокалист Nirvana Курт Кобейн, самопровозглашенный поклонник Sabbath, просто обожал обложку.
— Удивительная история, которую я так и не смог проверить. В общем, когда Курту Кобейну исполнилось шестнадцать, его мама пошла с ним в Walmart и сказала, что он может купить себе любой альбом, какой пожелает. Он выбрал Born Again, но мама, едва взглянув на обложку, сказала, что в доме Кобейнов нет места такому уродству! После этого я всерьез задумался, не этим ли альбомом вдохновлен младенец на обложке Nevermind.
Общее чувство, что история Black Sabbath превратилась в кавардак, лишь усугубилось после хедлайнерского выступления группы в субботнем отделении Редингского фестиваля. Там стало очевидно, что Гиллан не помнит слов к песням Black Sabbath, позже он шутил, что даже собственные тексты на половине концертов не может вспомнить. И пресса тут же начала затачивать карандаши. Гиллан решил, что придумал великолепный способ обезопасить себя от провала, написав шпаргалки на огромных альбомных листах, которые спрятал за вокальными мониторами, но из-за сухого льда не смог ничего прочитать, и ему в буквальном смысле пришлось вставать на колени и вглядываться в клубы тумана. Зрители отреагировали быстро; кто-то закричал: «Это Дио, они вернули Ронни Джеймса Дио!» А когда на бис группа сыграла старый заезженный хит Deep Purple, Smoke On The Water, ощущение нереальности — или абсурдности — происходящего стало полным. Их первый большой британский концерт, как шутил Пол Кларк, стал «для состава с Гилланом двумя шоу в одном: первым и последним». Позже оказалось, что они раздумывали, не исполнить ли еще одну песню Deep Purple, Black Night; они играли ее на саундчеках, но так и не набрались смелости сделать это на концертах. Это прозвучит еще невероятнее, но после прихода в группу Бива Бивэна прозвучало предложение — от Тони, но подстрекал его Бив — сыграть еще и Evil Woman, песню ELO. Но каждый раз, когда Тони начинал играть аккорды из нее, по словам Николлса, «мы все хохотали до упаду!».
