Досточтимый Тамзаа, не разгибая спины, беспомощно развел мягкие ладони:
- Государь…
- И наконец! - Улькар повернулся на каблуках и вновь пробежался по черно-лиловому кимирскому ковру. - Неужели судья Ар-Маура был настолько слеп…
Улькар остановился и надолго умолк. Серое измученное лицо его застыло. Постоял, медленно приблизился к столу, сел.
- Ар-Маура… - повторил он, слепо глядя мимо сановника. - Ар-Маура… - Затем глаза ожили. - Что о нем слышно?
- Жалуется, что не может вернуть денег, уплаченных Шарлаху за пленных.
- Да? - переспросил Улькар, явно думая о чем-то другом. - А кстати, которому из Шарлахов? Тому, что приводили ко мне?
- Да, государь, вне всякого сомнения. Досточтимый Ар-Маура сообщил, что головным кораблем бунтовщиков был именно «Самум».
Улькар с недоброй усмешкой разглядывал сановника.
- Все, что можно ему посоветовать, - язвительно заметил он, - это получить деньги с самого Шарлаха. Вот пусть этим и займется… Досточтимому Хаилзе моим именем прикажи идти в тень Ар-Мауры, а судье… Судье - снарядить и возглавить корабль, который тоже примкнет к каравану. Мне кажется, это будет вполне справедливо… И каких новых Шарлахах я слышать больше не желаю. Мне нужен тот Шарлах, с которым я здесь говорил… В чем дело, досточтимый?
Досточтимый Тамзаа был бледен. Все его надежды рушились…
- Государь… - еле выговорил он и умолк. Наступившая тишина не сулила ничего хорошего.
- Ясно… - Улькар скривил рот, брезгливо и безнадежно. - Опять ушел… Теперь понимаю, почему вы так настойчиво пытались подсунуть мне другого Шарлаха… Что молчишь? - Он бешено взглянул на сановника. - Ушел?
- Да, государь…
- Каким образом?
- Вчера флот Зибры прижал Шарлаха к пескам кивающих молотов…
Услышав про кивающие молоты, Улькар впился в сановника запавшими глазами, в которых тот, к удивлению и облегчению своему, не увидел ни гнева, ни испуга. Государь смотрел на досточтимого с подозрением - и только.
- Так… И что же?
- Он не остановился… - через силу вымолвил Тамзаа и осмелился снять кончиками пальцев капли пота с виска.
- Ушел… ТУДА?! - Государь вскочил.
- Да, государь… Несколько бунтовщиков прыгнули за борт и сдались войскам. Их допросили. Оказалось, что на «Самуме» начался ропот, люди требовали повернуть, но Шарлах и слышать об этом не хотел… - Тамзаа замолчал, со страхом глядя на государя.
Забыв про обмершего в полупоклоне сановника, тот оглаживал в тревожном раздумье черные тени у остановившихся глаз.
- Ну что ж… - как-то неуверенно молвил он, опускаясь на стул - В конце концов, это ведь бунтовщик… Не можем мы, в самом деле, уследить за каждым…
Такое впечатление, что государь перед кем-то оправдывался. Взгляд его, блуждающий по мрачным лиловым шелкам, вновь остановился на досточтимом Тамзаа.
- А скажи-ка… Что еще говорят спасшиеся? Неужели он вот так, без колебаний, бросил этот свой «Самум» на кивающие молоты?
Вопрос был задан неспроста, слишком осторожно, почти с опаской. Государя явно беспокоило что-то, сановнику не известное.
- Я не допрашивал их, государь. Но из присланного свитка явствует, что все обстояло именно так.
- Странно… - Руки Улькара бессмысленно вспорхнули над столом, тронули свитки, отдернулись. - Тогда, при встрече, он не показался мне особо храбрым человеком… И вдруг такая самоубийственная отвага… Странно, правда?
- Возможно, это и было самоубийство, - отважился предположить Тамзаа.
Улькар с сожалением покосился на сановника, и у того сразу отлегло от сердца. Кажется, грозу опять пронесло стороной.
- А в общем-то все складывается не так уж и плохо, - неожиданно бодро заметил Улькар и встал. - Приказ насчет Хаилзы и Ар-Мауры остается в силе. Караванному - примкнуть к флоту Зибры и вместе с ним нести охрану всей окрестности кивающих молотов. Имей в виду: Шарлах мне нужен живой! А я попробую… - Улькар вновь осунулся и умолк.
- Государь… - рискнул обратиться к нему Тамзаа.
-Да?
- Но оттуда не возвращаются, государь!
- Бывает, что и возвращаются… - как бы про себя загадочно проронил Улькар.
«Самум» стоял на границе запретных песков. По горизонту бродили песчаные гривки, и означать это могло только одно - их поджидают по-прежнему. Время от времени верховой лениво оповещал с мачты о новой пыли. Поднимать паруса не имело смысла, это сразу выдало бы местоположение корабля. Умнее было дождаться ночи и тогда уже попробовать проскользнуть между караванами на мускульной тяге.
- Ну, сюда-то они не сунутся, - говорила Алият, тревожно поглядывая на непривычно молчаливого и мрачного Ар-Шарлахи. - Все-таки молоты…
Тот лишь уныло вздыхал и подливал вина в чашку.
- Пыль по левому плечу!.. - снова проорали с мачты.
- Слушай! Сходи на палубу, скажи, чтобы слез!.. - не выдержав, сказал Ар-Шарлахи. - Надоело…
- А вот этого не надо, - нахмурившись, бросила Алият. - Нельзя без наблюдателя…
Она помолчала, потом поднялась и тоже достала из шкафчика чашку. Плеснула вина и, поколебавшись, разбавила водой. Откинула повязку, поднесла чашку к губам и помедлила, должно быть, ожидая, что Ар-Шарлахи проворчит: «Ты смотри тут не спейся, со мной это запросто…» или что-нибудь в том же роде. Но Ар-Шарлахи молчал, и Алият поставила чашку на пол, так ни глоточка и не отхлебнув.
- Тебя как подменили. - Она сказала это вполне серьезно.
- У меня тоже такое чувство… - проворчал он и вдруг Устремил на нее совершенно трезвые, словно провалившиеся глаза. - А помнишь, в ночь перед бунтом?.. Ты меня спросила что там, за горами, а я тебе начал рассказывать про свиток лже-Арегуга…
- Помню, - тихо и настороженно ответила Алият. -Мы говорил, что по ту сторону гор из моря вышли какие-то «разрисованные» и напали на людей… Это?
Ар-Щарлахи горестно покивал.
- Знаешь… - сказал он. - Чем больше я понимаю этот мир тем меньше мне его хочется понимать.
- О чем ты?
- Так… Просто мы вчера были у «разрисованных».
Алият вздрогнула:
- Разве они… А мне показалось…
Ар-Шарлахи криво усмехнулся:
- Когда я беседовал с тамахи, туда вошел… Даже не знаю, как тебе его описать. Жуткое зрелище, короче… Даже колдун со своими шрамами - и тот не такой страшный…
