Хьюго насупил брови. От него не ускользнуло колебание перед словом подруга. Что за жизнь должна была вести девочка, чтобы принять любовницу с большей готовностью, чем тётю! 

– Но… 

– И к тому же, мисс Роуз, делу нисколько не помогало то, что вы никогда не предавались воспоминаниям об её отце. Теперь, конечно, я понимаю, почему. Сейчас, когда вернулся мистер Крэнмор, и всё такое… – Мэгги немного смутилась, увидев, как краска заливает щёки Роуз. – Извините, мэм, но слуги судачат. И я не осуждаю вас, мэм, за то, что вы не хотите говорить о таких вещах. Но теперь вы понимаете, почему мисс Кит могла подумать, что вы ей не настоящая родственница, а тоже играете роль. Ради его милости. 

Роуз в волнении прикусила губу. 

– О, да, думаю, теперь я могу понять. Ах, милая девочка, как всё ужасно запуталось, – она вздохнула. – За Джеймсом всегда тянулась цепь несчастий. 

– Однако из этого не следует, что так должно продолжаться и дальше, – решительно произнёс Хьюго. – Мы вернём её, не бойтесь, Роуз. Мэгги, ты поедешь со мной? В Лондон ходит почтовая карета, так что мы проверим сначала там. 

Несколько мгновений Мэгги неотрывно смотрела на него, как бы оценивая его побуждения: 

– Это ведь не для того, чтобы мисс Кит повесили, да? 

– Что? – в ужасе воскликнула Роуз. 

Хьюго ответил Мэгги невозмутимым взглядом: 

– Сэр Уильям всё объяснит вам, Роуз. И никто не собирается вешать мисс Кит, Мэгги. Я обещаю вам это. И я тоже не нарушаю своих обещаний. 

Мэгги неожиданно улыбнулась и, воодушевлённая, живо вскочила на ноги. 

–Тогда я еду с вами, сэр, с радостью и охотой. 

Пока быстрый почтовый дилижанс, подпрыгивая, мчался по лондонской дороге, Мэгги делилась с мистером Девенишем всеми теми сведениями о Кит, которые, по её мнению, ему следовало бы знать. 

– Её отец, он был прожжённым негодяем, но при этом, знаете ли, очаровательным, – она насмешливо фыркнула. – Не сказать, чтобы я когда-нибудь поддавалась его обаянию, нет, но я повидала немало людей, попадавших в его сети – как мужчин, так и женщин. И мисс Кит просто закрывала глаза на то, что с ним связано. Любила его, несмотря на всё, что он делал. Это её слабость – она что угодно сделает для тех, кого любит. – Мэгги обратила на Хьюго задумчивый взгляд и добавила: – Вам следует быть поосторожнее с этим. 

Хьюго уставился вперёд, не склонный слишком уж сильно забивать себе голову образом любящей его Кит. На тот случай, если ошибся. Он не перенесёт, если ошибся. Сейчас, проникшись мыслью, что она хоть немного его любит, Хьюго напоминал человека, нерешительно застывшего на канате высоко над пропастью, в ожидании, пока наступит определённость. 

– У мисс Кит доброе сердце и больше храбрости, чем следовало бы иметь любой женщине. Те, кто её любит, должны о ней заботиться. Но тот человек сыграл на её чувствах, как на проклятой скрипке. И не испытывал ни малейших угрызений совести, используя девочку для своих целей. 

Хьюго бросил на Мэгги быстрый испытывающий взгляд, который та истолковала правильно: 

– Нет, только не это, сэр. По крайней мере, от этого он её избавил, хотя однажды чуть не продал Кит индийскому принцу, чтобы она стала языческой принцессой. Но мисс Кит, она убежала и спряталась, так она мне рассказывала, и всё провалилось. 

Затем Мэгги добавила: 

– Но это было до меня. И, на самом деле, я не знаю, действительно ли папочка продал бы её или просто собирался выудить у принца маленькое состояние в драгоценностях. Её отец был никчёмным, но не злым. 

– До тебя? Когда ты вошла в её жизнь, Мэгги? 

Мэгги запыхтела и неодобрительно покачала головой. 

– Не представляю, как я должна вам рассказывать эту историю. Но думаю, раз уж вы собираетесь… – она вдруг наклонилась вперёд, внимательно вглядываясь в лицо Хьюго. – Что вы намереваетесь делать с мисс Кит, если… 

– Когда. 

В ответ на его категорический отказ рассматривать возможность поражения черты Мэгги смягчились. 

– Хорошо, когда мы найдём её. Что вы намереваетесь с ней делать, сэр? 

– Жениться на ней. 

Мэгги откинулась на спинку сиденья, шурша бомбазиновыми юбками. 

– О, сэр, я надеялась… Я и не мечтала… – слёзы покатились по её щекам и она на ощупь начала рыться в своей сумочке. – О, провались оно пропадом, где этот носовой платок! – Она хлюпала носом и улыбалась сквозь слёзы, струящиеся по лицу. – Я так рада, сэр. Я всегда беспокоилась, что она никогда... о боже, ну где же эта чёртова вещица? Мисс Кит, она… знаете, она действительно прелесть. 

Хьюго улыбнулся, и, наклонившись вперёд, подал ей сложенный белый платок и тихо сказал: 

– Да, Мэгги, я знаю. 

Через некоторое время, когда Мэгги успокоилась, он откинулся на подушки, закинул свои длинные ноги одну на другую и произнёс: 

– А теперь, Мэгги, я хотел бы услышать, как вы познакомились с Кит, когда ей было, думаю, тринадцать. 

– На самом деле, она сама должна вам рассказать… 

Хьюго снова улыбнулся: 

– Она расскажет, не сомневайся. После того, как мы поженимся. 

Мэгги уступила: 

– Ну, хорошо. Меня отправили работать служанкой, в общем-то, няней, в одну английскую семью в Индии. Но, когда я туда добралась, обнаружилось, что вся семья – благослови, господь, их бедные души – даже дети, умерли от жёлтой лихорадки. Так что для меня, конечно, не было работы. Правда, в Компании предлагали мне работу, но все эти болезни и грязь, сэр! Вот я и не захотела оставаться, а поскольку они ещё и предложили оплатить мне обратный проезд… 

Она пожала плечами. 

– Ну, значит, я обосновалась в маленькой гостинице в Калькутте, дожидаясь, когда придёт следующее английское судно, чтобы забрать меня домой. Я жила там уже несколько дней, и вот однажды ночью что-то меня разбудило, какой-то шум. Я поднялась с постели узнать, что там такое. У меня была одна из таких подставок для зонтиков, в виде слоновьей ноги – её купил мне мой папаша, – и я стала махать ею, думая ударить незваного гостя этой штукой по голове. Ну, короче говоря, оказалось, что я машу подставкой над маленьким, тощим и грязным индийским мальчиком, скорчившимся в углу моей спальни. Он был напуган и держался за живот. 

Рассказывая, Мэгги всё время смотрела Хьюго в лицо. 

– Само собой, я изо всех сил заорала на него, громко, только чтоб напугать, не думая, конечно, что он поймёт – ясное дело, я орала на него по-английски. И тут! Я просто потеряла дар речи, когда он ответил мне – на английском! 

Хьюго нахмурился, не понимая, к чему она ведёт. 

Мэгги же продолжала: 

– И это был вовсе не ломаный английский какой он мог бы перенять у матросов или ещё где. И не тот, на каком говорит простой народ вроде меня, – она помолчала. – Так говорят только джентри. 

У Хьюго вырвался сдавленный звук, когда он понял, о чём она толкует. 

– Ну, короче говоря, это оказался и не мальчик, и не индиец – это была мисс Кит. 

– Почему она держалась за живот? Что, была больна? 

Мэгги неистово покраснела и, пока объясняла, смотрела в окно на поля, мимо которых они проносились. 

– Нет, сэр, она… она сказала, что у неё… кровотечение. Я стала проверять, нет ли у неё ран, и вот тогда обнаружила, что это девочка. У неё случился первый приступ спазмов, от которых некоторые женщины страдают во время ежемесячных недомоганий. Она… э-э-э… ей, сэр, никто не сказал, что значит быть девушкой и чего ждать. Он – её папаша – одевал Кит, как мальчика, почти всю жизнь. И к тому же обращался с ней, как с мальчиком. Поэтому, когда у неё начались эти боли и она обнаружила у себя… э-э-э… кровотечение изнутри, то она, бедненькая, подумала, что умирает. 

Представив эту картину, Хьюго сглотнул. Он не слишком много знал о женском сообществе, но ему казалось, что большинство девочек взрослеют и становятся женщинами при поддержке своих старших родственниц. Его маленькая Кит была совершенно одна. Слишком много времени она провела в одиночестве, сражаясь со всеми трудностями, которые он только мог вообразить…