Если Трохдрован — ТОТ САМЫЙ преступник, если он был сегодня в квартире у Владимира Владимировича, то узнает собаку таможенника. Или Катя узнает врага. Тогда разведка, задуманная Блинковым-младшим, превратится в открытую схватку.

Вот почему сыщик плелся в клинику «Питон», как из-под палки. Ему было страшно. А что вы хотите? Легко чувствовать себя героем, когда катаешься с «американских горок» или пуляешь в компьютерных инопланетян. А когда идешь в логово преступников и знаешь, что где-то в больнице между жизнью и смертью лежит человек, с которым ты разговаривал только вчера… Страшно это, друзья. Любому будет страшно. Только один повернет назад, а другой пойдет до конца. Потому что уважает себя и не хочет сдаваться страху.

Джип уже почти обогнал сыщика и вдруг притормозил. Дверца распахнулась. Чья-то цепкая пятерня схватила Митьку за локоть. — Блинков! — сказал знакомый голос. — И даже с Лабрадором. Теперь все в порядке: Москва для нас открыта!

Как ни плелся Блинков-младший, а все же дошел. Похожий на обувную коробку серый домишко клиники маячил шагах в пятидесяти. Бежавшая впереди Катя вдруг шарахнулась и на поводке потянула Митьку в кусты. Из-за его спины бесшумно, как во сне, вынырнул джип — большой, угловатый, черный. На колесных дисках сверкали трехконечные «мерседесовские» звезды. Джип уже почти обогнал сыщика и вдруг притормозил. Дверца распахнулась. Чья-то цепкая пятерня схватила Митьку за локоть.

— Блинков! — сказал знакомый голос. — И даже с Лабрадором! Теперь все в порядке: Москва для нас открыта!

Сыщика затолкали на заднее сиденье. Слева сидел, Пупок, справа Блинкова-младшего притиснул водила ветеринарного «уазика». Управлял машиной чернявый, плохо выбритый человек. Его сыщик видел впервые, но сразу вспомнил подслушанную болтовню водилы: «У Султана «мерс», внедорожник». А они и едут на «мерсе»-внедорожнике… Рядом с Султаном восседал Трохдрован. Это он сказал непонятное: «Теперь Москва для нас открыта!» — и перестал обращать внимание на пленника. Даже ни разу не обернулся.

«Мерседес» плавно, как по воздуху, перелетел оставшиеся до клиники метры. В зеркальце было видно, что Катя бежит следом, волоча за собой поводок. Трохдрован вышел и взбежал на крыльцо, а Султан тем временем разворачивался, чтобы, не теряя времени, ехать обратно.

— Что мы здесь потеряли?! — заныл Пупок.

Похоже, он заводил этот разговор не в первый раз, потому что Султан огрызнулся:

— Молчи! Скажи спасибо, что тебя с собой взяли!

— Спасибочки! — осклабился Пупок. — А вы спросили — мне оно надо?! Мне и на рынке неплохо. Не будет ваших обезьян, перейду опять на щенков.

Султан выслушал его, кивая, как будто соглашался. И вдруг с разворота врезал сообщнику по губам рукояткой пистолета! Митек увидел этот пистолет уже после удара. Все произошло в одно мгновение: ленивый, кажущийся неопасным взмах рукой — и вот уже Султан вытирает рукоятку о ладонь, и на ней остаются красные следы.

Ворчавший Пупок превратился в заткнувшегося Пупка. Он сплюнул в руку и молча посмотрел. В лужице кровавой слюны белел обломок зуба.

— Только попробуй запачкать сиденье, — равнодушно сказал Султан.

Пупок живо сорвал с головы свою шапочку с надписью «Рибок» и прижал к разбитым губам. Митек почувствовал, как сидевший вплотную к нему водила передернулся. Они боялись Султана, все трое: и пленник, и преступники. В наступившей тишине стало слышно, что где-то у колес поскуливает Катя. Собака боялась потерять уже второго хозяина и просилась к Митьке в машину.

На крыльцо клиники вышел Трохдрован с мешком, заполненным на четверть какими-то кругляшами. Перехватил мешок поудобнее, кругляши звякнули, и сыщик догадался: аптечные банки, разные — и большие, и поменьше. К Трохдровану подбежала Катя, коротко тявкнула и уселась, растопырив передние лапы и облизываясь, как будто ждала подачки. Блинкова-младшего покоробило такое предательство. И вдруг-он сообразил: точно так же Катя сидела над пакетиком с марихуаной, отобранной у вора в маске Кинг-Конга. Премудрая таможенная собака действительно ждет награды, потому что выполнила то, чему ее научили: нашла наркотики! Прав был Владимир Владимирович — Синдикат кормится не только с проданных обезьянок!

А Трохдрован уселся в машину, держа мешок на весу, как будто боялся запачкаться. Джип тронулся. Катя бежала за ним, отставая, а потом джип свернул, и ее не стало видно.

— Там коллектор, ты заметил? — Трохдрован кивнул куда-то вперед.

— Покажешь, — ответил Султан.

На краю парка, у выезда с аллеи на улицу, ветеринар жестом приказал ему остановиться и обернулся к водиле:

— Требуются твои умственные способности. Возьми ломик.

Трохдрован и водила вышли. Чуть в стороне от аллеи была забетонированная площадка с четырьмя канализационными люками. Над люками поднимался пар — видно, где-то протекала труба с горячей водой. Водила поддел один люк прихваченным из машины коротким ломиком и сдвинул крышку в сторону. Ну да, «умственные способности».

Дверца «Мерседеса» осталась незахлопнутой. Пупок, зажав рот шапочкой и прикрыв глаза, раскачивался от боли. Ему было не до Блинкова-младшего. Не глядя на манящую дверцу, Митек начал по сантиметру отодвигаться от Пупка. И поймал в зеркальце взгляд Султана. Глаза у него были по-звериному немигающие, желтые.

— Убью, — холодно пообещал человек-зверь.

«Фиг тебе», — мысленно ответил Митек, чтобы немного себя подбодрить.

На самом деле положение сыщика было безнадежным.

Допустим, он «рыбкой» выскочит в незапертую дверцу. К тому моменту пистолет уже будет в руке у Султана. Сыщик уже видел, как преступник достает свое оружие. Вернее, НЕ УСПЕЛ увидеть, и это как раз самое опасное. Если Султан стреляет так же ловко, как достает, лучше не попадаться ему на мушку. А до ближайших кустов — шагов двадцать, да и кусты редкие, насквозь просвечивают. Пока добежишь, человек-зверь тебя подстрелит. Рядом улица, и по ней едут машины, но что толку? Кто хотя бы заметит джип на промелькнувшей за окошком боковой аллее? Кто рассмотрит в нем преступника с пистолетом? Наконец, кто пойдет на этот пистолет, чтобы за тебя заступиться? Да и если найдется такой глазастый, отважный и к тому же вооруженный человек, он все равно тебя не спасет. Не успеет.

Между тем Трохдрован занимался очень странным делом. Раскрутил свой мешок над головой и вдруг ахнул им оземь! Еще! И еще! При первых ударах в мешке звенели бьющиеся банки, а потом слышался только хруст. Когда содержимое мешка истолклось в песок, Трохдрован вытряхнул его в раскрытый люк и бросил следом опустевший мешок. На бетоне, там, где он бил мешком, остались белесые следы порошка. Преступник нагреб на них снег с обочин и размазал ботинком. Снег таял на глазах: бетонная плита над теплыми трубами была нагрета.

Кончив дело, преступники вернулись в джип.

— Теперь мы чистенькие, — с довольным видом сказал Трохдрован, усаживаясь рядом с Султаном.

— Чему радуешься, Прохор? — оскалился человек-зверь. — Загубили порошка на полмиллиона баксов!

Трохдрован толкнул его в бок и кивнул на Блинкова-младшего. В ответ Султан оторвал руку от руля и чиркнул себя по горлу большим пальцем. Сыщик понял: Трохдрован опасается говорить при нем лишнее, а человек-зверь не опасается, потому что уже приговорил его к смерти…

Джип съехал с поребрика, повернул и влился в поток машин. Человек-зверь посмотрел на сыщика в зеркальце и подмигнул! Блинков-младший подумал, что Султан убьет его легко и бездумно, как выбил зуб Пупку за неосторожное слово. И при этом, наверное, будет подмигивать и произносить какие-то уговаривающие, ничего не значащие слова, чтобы Митек не кричал.

В глазах стояли слезы. Сыщик отвернулся, избегая взгляда человека-зверя, и увидел перемазанную кровью страдальческую рожу Пупка. Тогда он стал смотреть в затылок Трохдровапу.