Успех стоило отпраздновать, побаловать себя хорошим виски в лобби баре отеля, а потом, чем черт не шутит, может быть, даже спустить пару сотен в казино. Еще лучше было бы оказаться на треке, слить лишнее возбуждение, вернуть эмоциональный баланс, но за неимением привычных отдушин сойдет и то, что предлагает Вегас.

В этом была моя первая ошибка.

В баре обнаружился Топольский. Флиртующий с какой-то кучерявой брюнеткой. Вся моя разумная сосредоточенность на цели испарилась, как вода в Невадской пустыне — моментально и бесследно. Можно было развернуться и найти любой другой бар, коих в Вегасе неимоверное количество, но… Но.

— Привет, Андрей, — подошла вплотную, а чертов волчара даже не дернулся.

Уверена, что он почувствовал мое приближение заранее. Гребанная ухмылка на холеной морде — лучшее тому подтверждение.

— Олеся? Я думал ты задержишься на ужине, — в выражении глаз промелькнуло что-то такое, что я не сразу смогла считать.

В этом была моя вторая ошибка.

— Познакомишь нас? — спросила, указывая на брюнетку.

Ухмылка стала шире. Гад, в отличии от меня, считал то, что хотел. Провокация в очередной раз удалась.

— Мы с Мари давно знакомы, с удовольствием обменялись воспоминаниями.

Даже не сомневаюсь! Они еще многим бы чем с удовольствием обменялись! Желание выцарапать очередной фифе глаза… И вот тут-то я, наконец, осознала, что Топольский, мать его, совершенно прав! Я ревную! Да не просто так, а как последняя психованная дура! Чувства зашкаливали, меня бросало в крайности, как во время… Черт-черт-черт! Неужели это тот самый период, когда Зов Метки становится сильней? Блядство, как я могла забыть об этом?! Нужно было принять двойную дозу блокаторов, а еще лучше закрыться в номере и не высовывать свой нос!

— Виски? — спросил волк, разворачиваясь ко мне. — Выпьешь со мной?

Красная шапочка. Я красная шапочка, которую вот-вот съест страшный серый волк.

И тут я совершила третью ошибку.

— С большим удовольствием.

Не отказалась от выпивки, не ушла. Вместо этого нарочито медленно села на высокий барный стул, нога на ногу, наклон головы. Взгляд Андрея опять изменился, но на этот раз я знала, что таится в глубине волчьих глаз.

Когда и куда исчезла Мари не уловила, просто в какой-то момент все внимание ликана сосредоточилось исключительно на мне. Черты заострились, в них стало намного больше звериного, словно мужчина себя не очень хорошо контролировал, но это не настораживало, наоборот. В моем измененном состоянии это было… забавно.

Виски согревал, расслаблял и в какой-то момент прозвучали роковые слова:

— У тебя такая улыбка…

— М? — Топольский уставился поверх стакана.

Это была уже не первая порция, но я не могла бы сказать точно какая. Реальность подернулась приятной дымкой, а тело требовало…

— По ней хочется врезать.

Моя искренность была оценена по достоинству: Топольский расхохотался, чуть откидываясь на стуле, а у меня перехватило дыхание. Загорелая кожа в расстегнутом вороте, чуть взъерошенные волосы, легкая щетина.

— Ты неподражаема! — отсмеявшись Андрей поймал мой взгляд и тут же застыл.

Ноздри дернулись, кадык двинулся вверх-вниз. Между нами и всем остальным миром опустилась плотная завеса.

— Леся…

На этот раз ласка не вызвала отторжения, наоборот. От его хриплого голоса по позвоночнику прошлась горячая волна, оседая ровно там, где уже и так все пылало.

— Леся… — ликан еще раз тяжело сглотнул, — ты в фазе?

Вопрос не сразу дошел до воспаленного мозга, но когда это все же случилось… О, врезать захотелось еще сильней! Порыв был мгновенно остановлен, крепкие руки перехватили на полпути, плотно прижимая к стальному телу и моя агрессия в ту же секунду переплавилась обратно в возбуждение.

— Твою мать, Леся, что ты творишь… — хрип на ухо и еще одна обжигающая волна, подобно цунами сметающая остатки разума.

Очнулась только у дверей своего номера. Ну как, очнулась, смогла говорить, но ничего особо умного.

— Зайдешь?

Это я спросила?!

Какая-то часть меня пыталась достучаться сквозь вожделение, но куда там.

В шоколадных глазах напротив мелькнул опасный огонек, знаменующий начало моего конца, а я ему была только рада. Каждый миллиметр поджарого тела излучал секс, а эта полу-расстегнутая рубашка… Ничего так не хотелось, как пройтись языком по впадинке под кадыком.

— Ты пьяная.

— Уж точно не трезвая, но что с того?

— Ингибиторы…

— … ингибируются, а либидо… либидируется?

Я несла откровенную чушь, но кому какое дело?

— Не думаю, что есть такое слово.

— Да какая разница?! Есть слово или нет? Реальность, вот она.

— Вот она, — хрипло прошептал и сделал то, чего мне до боли хотелось.

Подошёл, склонился, все ещё не касаясь, но так близко, что дыхание сперло.

— И как твоё либидо?

Такой глупый вопрос…

— Есть.

Сиплый смех, через силу, словно даже дышать тяжело. Тяжело. На самом деле. Он так близко, так чертовски в моем личном пространстве, что его не осталось, того самого пространства, что личное. Все стало общим. Воздух, эмоции, желания. Я не думала, никаких «почему», «зачем», «что будет». Только здесь и сейчас. Только он и я.

Поцелуй случился громом. Громом посреди жаркого дня. Долгожданный, но все же внезапный и пугающий. Противоречивый, как сама… любовь. Черт, да! Можно было сколько угодно прятаться, убегать, но разве можно скрыться от судьбы? Особенно, если у неё такие сладкие шоколадные глаза?

— Ты теряешь контроль…

— А он у меня когда-либо был?

Пауза.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

На самом деле я ничего не понимала. Совершенно. Если честно, то и не хотела ничего понимать. В эту секунду сложности были лишними, мешали. Все что имело значение — это исходящий от него жар и мое неудовлетворенное желание.

Сделав глубокий вдох, он втянул мой запах и закатил глаза. Его руки нагло блуждали по моим бедрам, лаская, сминая и это заводило еще больше. Его желание тоже было очевидным, еще сильнее разжигая мой собственный огонь.

В какой-то момент он сдался и с гортанным рыком впился в губы более жестким поцелуем. С той же страстью ответила, не желая выбирать между страхом и страстью. Ради этих мгновений я готова была отключить мозг, забыться, изменить собственным принципам. Плевать мне было на все, кроме его настойчивых губ и загребущих лап, все требовательнее сжимающихся на моей заднице…

В аэропорт мы, конечно же, безбожно опоздали. Пока СБ Топольского разруливала все с полицией, медиками, прошло несколько часов и наш рейс уже давно был в воздухе. Несмотря на то, что для меня все обошлось без единой царапины, авария по масштабу была значимой даже для такого большого города. Перекрытая трасса, мигалки повсюду, вой сирен и суета.

Дважды накрывало от запоздалого осознания произошедшего — сперва от самого факта спровоцированного столкновения, а потом от впечатавшегося в мозг видения волчьей морды. Что примечательно — оскаленной, злой, хотя в реальности все было иначе, но то ли мое подсознание продолжало так своеобразно шутить, то ли впечатление произвел до нельзя грозный Андрей.

О! Топольский разошелся не на шутку. Его альфовость не желала мириться с фактом, что кто-то посмел пойти против него, даже если целился в меня. Особенно, если целился в меня. Ликан принял меня и «АТОМИК» под защиту, а значит все что произошло превращалось уже в личное оскорбление. Звездюлей получили все — начиная от его собственной СБ, которая проморгала нападение, не прикрыла, заканчивая полицией, что умудрилась проворонить скрывшихся с места преступников. Кстати, да, поражала не только наглость «разбойников с большой дороги», но и то, что они умудрились уехать, хотя от нашей машины осталась смятая гармошка метала. От смерти, или, как минимум, от серьезных повреждений меня спасла пушистая, и как оказалось, непробиваемая шкура Альфы. Заслонил меня собой в долю секунды, еще до самого удара. Реакция у него… Если бы не он… Водителя нашего увезли с тяжелыми травмами на скорой, нас с Топольским осмотрели несколько круглыми глазами, но никак не прокомментировали феноменальную живучесть.