Я вызвал специальную программу, которая должна была не позволить полиции отследить мой коми, и когда она сообщила о готовности заметать следы, набрал фамилию Ласкацио и велел найти материалы его дела. Задача была тривиальной, и через две секунды на экране появились данные.

НАЧАЛО БАЗОВЫХ ДАННЫХ

Мануэль Эдвард Ласкацио 45290/73-1-рр Дата рождения: 24.11.2019, Рейноса (Мексика) Рост: 178см. Вес: 79кг. Цвет волос: темные, по шкале Брэди — 23. Особые приметы: лицо — родинка на виске, около 1,5см от левого глаза, на линии внешний угол глаза — верх уха; мочка левого уха — пигментация кожи в форме расположенного вертикально овала.

Папиллярные линии: PUY-Hk/79351-45290 Образец сетчатки глаза: l-ok-tT-45290 Внесен в полицейскую картотеку: комиссариат 56, г. Акрон — 02.03.2047КОНЕЦ БАЗОВЫХ ДАННЫХ

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Прибыл в США 30.08.2045. Образование — нет. Социальная характеристика — польза для общества невелика, потенциальный кандидат в преступники категории С-21 (данные компьютерного анализа личности). До 02.03.2047 не фигурировал в картотеках полиции США и Мексики.

02 марта 2047 года совершил нападение на кассира супермаркета в Акроне. Сообщников нет. Терроризировал кассира якобы находившимся в кармане плаща пистолетом. После задержания службой охраны магазина оказалось, что в кармане находился массивный штопор из красного металла. Данные экспертизы показали, что это серийно выпускаемый штопор с медной ручкой и стальным спиральным острием, что для сути дела значения не имеет.

Мануэль Эдвард Ласкацио находился под арестом с 02.03.2047 до 17.03.2047. Осужден судьей Гордоном Кью, приговор — 60 дней тюрьмы.

В состоянии душевного волнения почесывает родимое пятно на мочке левого уха.

Приговор приведен в исполнение. Освобожден 02.05.2047.

Место пребывания в настоящее время неизвестно.

Я отодвинул стул от стола, рука машинально потянулась к портсигару, выдернула оттуда сигарету, едва не сломав фильтр. «Ну да, — подумал я, затягиваясь. — У нас ничего нет о втором Мануэле. Так что можно считать, что если даже и были подобные дела, то к ним отнеслись подобным же образом — труп в крематорий, данные под магнит. И что мы можем… Ну, что-то все-таки можем…»

Я соединился с компьютером ЦБР. Некоторое время он упирался, пока мои коды не убедили его, что я действительно могу копаться в его потрохах, но он все время опасался за свои бесценные внутренности — стоило мне попытаться ткнуть чуть глубже, как он тут же начинал грозить возможными последствиями. Я успокоил его кодом приоритета, но тот, видимо, успел устареть, поскольку хватило его ненадолго, после чего компьютер решительно отказался от сотрудничества. Я немного поколебался. Можно было попросить о помощи комп Саркисяна, там меня всегда ждали действующие коды, но даже они оставляли след в электронном мозге ЦБР. Дуг оставил мне калитку, однако я знал, что он рассчитывает на мою лояльность и Здравый Рассудок. Я проконсультировался сЗ. Р., тот оказался ко мне благосклонным, вследствие чего я вздохнул и соединился с компьютером Саркисяна. Скрупулезно пройдя всю процедуру регистрации, я набрал: «Дуглас, мне очень-очень-очень-очень нужна помощь». Комп некоторое время переваривал мой отчаянный призыв, наконец поверил мне и вывел на экран:

«Оуэн, может быть, я и зануда, но подумай, ты в самом деле не можешь подождать моего возвращения?»

«Нет, оооо», — набрал я.

«Слушаю?»

«Мне нужно добраться до закрытых дел достаточно высокой степени секретности. Материалы полиции, коды от V до V ».

«Ах ты скотина! Бери…»

Экран потемнел и высветил три «слова»:

FARCET

KOLMERFAULT

PERTYLE

«Не забудь подготовить для меня какую-нибудь заслуживающую доверия причину», — напомнил коми Дуга.

— Ладно. Скажешь им, что это для меня, должно хватить, — предложил я экрану. Прервав связь с компом Дуга, я снова соединился с архивом полиции и, успешно воспользовавшись паролями Саркисяна, просеял данные. — Так я и думал, — пробормотал я. — Иначе и быть не могло. По их мнению — слишком пустячное дело, чтобы мариновать его в банке данных. Ну и банда!..

Я отключился от архива и откинул спинку кресла почти до горизонтального положения. С потолка на меня почти всегда сходило вдохновение, нужно было лишь достаточно долго подождать. Я решил проявить терпение и делал все, что мог, чтобы потолок заметил мою решимость, но на этот раз первым не выдержал я, почти физически ощущая вес собственных мыслей, через час у меня болела диафрагма и шейные мышцы, я почти чувствовал, как трещит распираемый изнутри мочевой пузырь, онемевшие челюстные мышцы долго сопротивлялись, прежде чем позволили мне открыть рот. И все это только затем, чтобы убедиться: все мои усилия дали столько же эффекта, сколько пятнадцать минут примитивных упражнений. Я проворчал несколько ругательств и потащился в туалет.

Как я и предполагал, полет до Спокейна занял немало времени, однако на этот раз я мог бы получить от авиакомпании медаль за образцовое поведение, спокойствие и полное удовлетворение оказанными услугами. Мы со стюардессой понимали друг друга с первого взгляда, и эти теплые, полные радушия взгляды являлись несомненным украшением салона. Я бы даже сказал, что они вызывали искреннее восхищение у других пассажиров, но — принимая во внимание возраст и красоту стюардесс — в этом не было ничего удивительного.

Спокейн тоже ничем особо меня не потряс — типичный приграничный город, явно провинциальный — скверные гостиницы, зато переполненные отдыхающими после пересечения границы канадцами, столь же скверные еда и обслуживание в барах. Вдоль шоссе тянулись ряды кормившихся за счет потока путешественников магазинов с товарами, которые могли бы заинтересовать лишь настроенных на покупки туристов, асфальт был покрыт коростами и вмятинами. Короче говоря, город, о котором кто-то сказал: «Я пожаловался городским властям на большую лужу перед въездом в гараж, и мне из мэрии прислали трех уток». Несомненным же украшением города являлись салоны проката автомобилей, предлагавшие машины в действительно хорошем состоянии и лучших марок, способных преодолеть суровые просторы Канады. Воспользовавшись услугами первого попавшегося, я взял «хай-мастер», неплохую американскую подделку под БМВ, заплатил за три дня и вместе с пребывающим в полудреме Буддой отправился на поиски пристанища. Именно тогда я и познакомился с особенностями городского сервиса. В итоге мы на этом даже выиграли — раздраженный отсутствием нормального жилья, я уехал к восточной границе города, где наткнулся на приличный во всех отношениях мотель с неплохим рестораном. Будда набил брюхо яичницей, двумя салатами, гренками, соком и кофе, мне же хватило кофе и теплых, в меру сладких рогаликов.

— Сейчас приму душ, и вперед, — сообщил я Будде, закуривая сигарету.

— О гос-споди… — Он зевнул во весь рот и с хрустом поскреб подбородок. — Мне, похоже, надо побриться… — Он тяжело вздохнул. — Что-то ты такой бодрый, что так и хочется тебя стукнуть… — Он снова зевнул.

— Ну так иди спать, а я через полчаса трогаюсь.

— А не лучше ли было бы и самому вздремнуть?

— Отличная идея, именно так я и сделаю, потому и выезжаю только через полчаса. — Я встал и забрал сигареты и зажигалку. — Как раз успею выспаться.

Двадцать три минуты спустя он постучал в мою дверь, когда я размышлял над тем, как лучше вооружиться. Я прикрыл крышку чемодана и крикнул: «Входи!»

Он вошел бодро, настолько бодро, что мне это показалось неестественным. В первый момент он меня лишь удивил, но первый момент прошел быстро, а следующий уже дал время для более глубокого анализа. Я достал из чемодана «биффакс» и вложил в кобуру под левой подмышкой.

— Если ты принимаешь какую-то дрянь, то я хотел бы знать, какую именно, и если я сочту, что мне это не нравится, то ты никогда больше — по крайней мере, пока мы вместе — делать этого не будешь, — сказал я, идя в ванную. Еще раз опрыскав лицо лосьоном, я вернулся. — О'кей?