Я толкнул его, придавая необходимое ускорение, обошел машину и сел. Будда некоторое время наблюдал, как любитель легких денег, согнувшись пополам, бредет по аллее, а потом спрятал нож в карман и сел за руль.

— Всерьез на что-то надеешься? — спросил он.

— А почему нет? Если он достаточно быстро, пока у него все болит, окажется в больнице, если его отучат там от наркотиков…

— Но избив его или сломав ему пальцы, ты не устранил причину. Откуда ты знаешь, почему он нападает на клиентов туалета, вместо того чтобы пойти работать?

— Будда… Успокойся, ладно? Весь мир мне лучше не сделать…

— О! Не знал, что ты еще и скромный. До сих пор казалось, будто мир многим тебе обязан, и ты это знаешь.

Он включил двигатель и выехал на дорогу. Я не стал отвечать, лишь пренебрежительно фыркнул и потянулся за сигаретами. В то же мгновение раздался звонок телефона. Прижав трубку ухом к плечу, я сунул в рот сигарету.

— Йитс. Слушаю?

— Это Джонсон, — услышал я невыразительный голос детектива. — Я запустил программу поиска Ласкацио, того, что отсидел. Вас это интересует?

— Конечно, — удивленно ответил я. Вынув изо рта сигарету, я положил ее на полочку. — Может, вы и не ждете благодарности, но в самом деле, спасибо вам.

— Это хорошо. — Я не вполне понял, что он имеет в виду, но расспрашивать не стал. Джонсон тихо кашлянул и сказал: — Проверяйте время от времени результаты, код PQ 443. До свидания.

Он отключился, я положил трубку. Будда посмотрел на меня и прибавил скорость. Я закурил.

— Есть такая возможность, она используется не слишком часто… — сказал я. — Полицейский компьютер проверяет все места, в которых размещены камеры, — вокзалы, аэропорты, гостиницы, магазины, одним словом, ищет правонарушителя по его фамилии и внешности. Это трудоемкая процедура, она тянется часами и неделями и, как правило, не дает ожидаемого эффекта. Мало кто доверяет этому методу, я тоже не очень. Но если ничего другого не остается, всегда есть последнее средство. И вот Джонсон как раз и запустил для нас эту игрушку… Чаще всего компьютер засыпает полицию тысячами фотографий, на которых виднеются нечеткие лица людей, которые могли бы быть разыскиваемыми, если бы соответствующим образом загримировались; проверка подобного — работа для сотен полицейских.

— А для нас двоих? — спросил Будда, внимательно наблюдая за дорогой перед нами. Не слишком оживленное движение вовсе не требовало подобной заботы о сохранности нашей взятой напрокат машины. Впрочем, на капоте уже имелись две вмятины. — Сколько мы вдвоем будем проверять эти фотографии?

— Не знаю.

— Вот именно, — сказал он так, словно хотел сказать: «Так я и знал». Резко прибавив скорость, он обогнал грузовик и помчался по центральной полосе. — Черт! — Он ударил раскрытой ладонью по рулю.

— Вот и прекрасно, разрядись, скоро нам потребуется спокойствие и немало терпения. Не знаю, чего больше. Но в том, что и того и другого потребуется в избытке, я не сомневаюсь.

Двое суток спустя я понял, что определение «немало» было весьма и весьма оптимистичным. Мы сидели в номере отеля, раздавленные семью тысячами сообщений, которые добросовестный полицейский компьютер обрушил на наши головы. Выйдя из-под душа, я остановился в дверях и, посмотрев на механически стучащего по клавишам Будду, понял, что наше расследование дошло до критической точки — или мы выйдем из этого номера, или останемся в нем до конца жизни, поскольку коми подозревал почти каждого американца втом, что он является замаскированным Мануэлем Эдвардом Ласкацио.

— Хватит, — сказал я. — У тебя десять минут, чтобы принять холодный душ, и уезжаем.

Будда поднял на меня мутный взгляд, в котором мелькнула надежда — похоже, он не верил в собственное счастье.

— Я серьезно, — заверил я его. — Через пятнадцать минут нас уже здесь не будет, так что поторопись.

Он помчался в ванную, радуясь, словно ребенок, которому обещали новый «роллс-ройс». Я сел за клавиатуру и вывел на экран распределение частоты появлений предполагаемого Мануэля на территории Штатов. Недрогнувшей рукой я стер третий, четвертый и последующие графики. Первый я просмотрел, прежде чем Будда вернулся из ванной.

— Смотри. — Я ткнул пальцем в экран монитора. — Здесь он появлялся семьдесят раз, при этом, по моему мнению, в сорока случаях это был несомненно он. В остальных случаях сомнительный процент значительно выше, так что можно предположить, что наш Мануэль обретается прежде всего в Трентоне и его не слишком отдаленных окрестностях. Достаточно ли нам этого? Да! Может, это не Мануэль, может, стоит еще немного поанализировать… — Я рассмеялся бы при виде испуганного взгляда Будды, если бы сам не возненавидел тысячи фотографий. — … Но мы этого делать не будем, — решил я, прежде чем мой компаньон успел открыть рот. — Означает ли это, что мы отсюда уезжаем? Да. Почему я не вижу радости на твоем лице? — Я махнул рукой и пошел к шкафу. — Собираемся.

Еще до того, как он собрал вещи, я заказал два билета на самолет и автомобиль в аэропорт. Вообще, я все делал вдвое быстрее него, может быть, даже втрое. Я успел заснуть еще до того, как самолет взлетел, зато у Будды была вдвойне несчастная физиономия, когда после двухчасового сна я разбудил его, напоил кофе и сунул ему в руки клавиатуру компа, поручив не терпящим возражений тоном:

— Проверь как следует все случаи появления Мануэля, которые мы сочли правдоподобными.

Он посмотрел на меня так, словно я отобрал у него самый прекрасный собственноручно украденный фрукт, затем с явным отвращением поглядел на клавиатуру.

— Не бойся, не укусит, — проворчал я.

— А ты?

— Что я?

— Что ты будешь в это время делать?

— Я буду спать. — Выдвинув свою клавиатуру, я — не к чему скрывать — с отвращением нажал клавишу рестарта системы. — А те, кто задает слишком много вопросов, кончают… Знаешь как?

Он передернул плечами. К счастью, он не стал расспрашивать о судьбе таких людей, ибо вдохновение меня покинуло. Я посмотрел туда, куда мне меньше всего хотелось, — на экран монитора, и тщательно просмотрел информацию обо всех визитах «Мануэля» в магазины, которых было больше всего; несколько раз камеры отмечали «его» присутствие в аэропорту, четыре раза в гаражах, два раза в бильярдной.

— Ну и? — спросил я через сорок минут.

— По-моему, компы оказывались правы тридцать семь раз…

— Я насчитал на семь случаев больше, но видел только фотографии. Что еще?

— В основном он вращается в кругах, находящихся ближе к дну общества…

— О! — Я на мгновение задумался. На это я внимания не обратил. — Молодец. Естественно, это я про тебя, а не про Мануэля. Если, понятное дело, мы вообще говорим о нем.

— А ты?

— Я тоже молодец.

— Тяжело с тобой… — Он надавил на клавиатуру животом и подтолкнул руками, пока она полностью не скрылась в своей нише.

— Ну ладно. Я обратил внимание на тот факт, что если кого-то и видели с Мануэлем, то только один раз, самое большее два.

— У него нет друзей?

— Нет. Скорее, у него какие-то делишки с достаточно широким кругом людей.

— Погоди. — Будда неожиданно вскочил с места, почти встал, схватил меня за плечо и сильно встряхнул. — Мануэля уже нет в Трентоне, верно? Последнее сообщение было месяц назад! Черт! — заорал он во все горло, не обращая внимания на заинтригованные взгляды, уже довольно давно направленные в его сторону. Пассажиры бизнес-класса были не менее любопытны, чем летающие эконом-классом. — Он смылся!

Я открыл рот, желая его утихомирить, и тут меня осенило. Правда о Мануэле Ласкацио отдавалась в моей голове мрачной барабанной дробью, заглушая звуки из салона самолета. Я сумел поднять руку и удержать Будду от дальнейших воплей.

— Стоп… Мне надо подумать… — пробормотал я. — Красински еще раньше смылся на ту сторону, а теперь к нему присоединился Ласкацио. Умно?

Теперь уже задумался Будда, но я знал, что он не может со мной не согласиться, разве что только проверял другие возможные варианты.