— Рядовой третьей роты! — донеслось из темноты.

— Рядовой, ко мне! — по-уставному скомандовал капитан.

Быстрые шаги заскрипели в нашу сторону. Безвестный рядовой подошел к пулеметному гнезду и уставился вверх. Впотьмах мы еле различали его фигуру.

— Ты чо там, боец, офонарел?! Ты куда прешься?

— Нам приказали!

— Кто?!

— Лейтенант, командир взвода.

— Чего-о-о?! Так ты там еще не один, что ли?

— Никак нет! Товарищ лейтенант приказал нашему взводу прочесать этот лесок, — рядовой указал варежкой на противоположную сторону поляны.

— Вы там совсем остекленели, уроды снежные! — вскипел капитан. — Бегом к своим! Приказываю всем немедленно отойти назад, в расположение части! Подохнуть захотели? Там боевики! Немедленно назад!

Рядовой козырнул и побежал во тьму. Офицеры возбужденно переговаривались, выясняя фамилию идиота-лейтенанта.

Над полем взлетела осветительная ракета. Боец за пулеметом машинально передернул затвор. По полю, утопая в снегу, медленно двигалась в сторону леса цепочка солдат. Тотчас из-за стволов деревьев по ним ударили автоматные и пулеметные очереди.

— Огонь! — заорал капитан.

Наш пулемет зашелся длинными очередями. Стараясь заткнуть боевиков. Мгновенно ощерились огнем соседние огневые точки. Еще минуту назад местность выглядела холодной и безлюдной. Теперь же все вокруг стреляло и ухало из сотен стволов. Люди попадали и начали отползать. Над полем, в обе стороны, вперемешку с матом, летали многочисленные ниточки трассеров.

Почти вся боевая линия федералов уже полыхала огнем, но боевики не собирались так просто упускать шедшие к ним жертвы.

— БМП сюда! Быстро! — скомандовал капитан.

Наша огневая точка стояла к лесу ближе всех. Поэтому огонь отсюда получался наиболее прицельный. С грохотом подкатили машины.

— К бою!

БМП выехали на позиции.

— Огонь!

Ударили башенные пушки. Со всех сторон над полем то и дело вылетали осветительные ракеты и освещали отползающих в спешке бойцов.

— Что тут, мля, происходит! — вылетел откуда-то из темноты разгневанный полковник.

— Пытаемся подавить огневые точки боевиков, — отрапортовал кто-то.

— Кто приказал наступать?!

— Лейтенант какой-то. Наверное, из новеньких.

— Козел! Я этого лейтенанта удушу на его же ре-ринке от трусов! Собственными руками!

Рядом притормозил командирский уазик. Полковник обернулся на ходу:

— Сейчас артнаводчика пришлю, пульнем по ним артиллерией.

Уазик мигнул красными огнями и пропал вместе с полковником.

Бой продолжался. Потихоньку, мелкими рывками, но пехотинцы все же выползали из-под огня. Но и бой вокруг них разыгрался нешуточный. Прибежал запыхавшийся артнаводчик.

— Ну?! Где?! — просипел он простуженным голосом.

Все вытаращили пальцы в сторону леса.

— Ага! — сказал он хищно. — Сейчас, мля, погоди, ты у меня наешься металла!

Он затараторил в рацию цифры. Где-то позади нас ухнули орудия. Потом еще и еще. На лес обрушился шквал огня. Стрельба со стороны боевиков мгновенно прекратилась.

— Ну, все. Пошли. Дальше уже неинтересно, — сказал Сергей.

Мы снова поддали водки. Офицеры увлеченно гадали, что это за лейтенант-идиот? Перебирали фамилии новоприбывших. Орудия продолжали долбить по лесу. Тут в вагон заглянул тот же полковник:

— Нашли его! Слава богу, никто не убит и не ранен. Я ему такой зазвиздон вставил! Повоевать захотел. Урод!

Полковник махнул предложенную стопку водки и добавил уже в дверях:

— Вот так вот, журналисты! Вы только про этого дурака не пишите. Я его уже и так наказал.

Мы снова разлили по кругу. Разбавили водку женьшенем из ампул. Получилось опять неплохо.

— Слушай, а ты когда домой? — спросил я Сергея.

— Скоро. Вот еще трупы своих дособираем. Потом домой… — Он сладко потянулся. — Так надоело уже все. Эта война, эта грязь. Хочется в ванную, одеколончик, надеть костюм.

— Насчет ванной не обещаю, но одеколон или там лосьон для бритья — запросто! — сказал я.

— Откуда?

— В Моздок прокатимся. Нам материал все равно надо сдавать. А потом вернемся с товаром.

— Что-то не верится, что вы сюда еще вернетесь.

Утром, когда разведчики уехали в Грозный сопровождать какого-то генерала, в вагон заглянул незнакомый офицер:

— Ты журналист?

Я кивнул.

— Из Москвы?

Я снова кивнул.

— Там твои коллеги из Москвы на аэродром прилетели. Если поспешишь, успеешь с ними поговорить.

До взлетной полосы — километров пять. Я бежал что есть сил. В душе слабенькая надежда — вдруг прилетел Сашка Колчин? Я обязательно заберу его к разведчикам.

Весь в мыле, выскочил на взлетку и увидел уходящий в сторону Моздока чистенький и опрятный вертолет. По его виду даже дурак определил бы, что именно на нем прилетало высокое армейское начальство в сопровождении журналистов.

— А ну стой!

Я обернулся.

Ко мне шли трое патрульных:

— Кто?

Я достал документы:

— Журналист.

Они переглянулись. И наставили на меня автоматы:

— Откуда взялся?

Меня достал этот глупый вопрос. На километры вокруг все военные уже давно знают, что у разведчиков сидят двое журналистов из Москвы!

— Мы у разведчиков стоим.

— А ну-ка! — Старший патруля шевельнул автоматом. Хотел еще что-то жестко добавить, но не успел.

Из-за его спины неожиданно выглянул человек в форме, но без знаков различия. Впрочем, и различать особенно ничего не надо. У этого типа вдоль всего лба тянулась незримая надпись «военная контрразведка».

— Алексей Николаевич? — осведомилось лицо официальным тоном.

Патрульные притихли.

— Да.

— Вас куда определили?

Тут патрульные опустили оружие и в почтительном молчании куда-то тихо исчезли.

— К разведчикам.

— Вот и шкандыбай туда, Леша, не хрен по аэродрому шляться! — отбросил контрразведчик всякую официальность. — Еще раз увижу — арестую и посажу в зиндан.

Ага, зиндан. Это такая глубокая яма для содержания пленных и арестованных подозрительных типов. И оказывается, меня тут прекрасно знают! Просто я налетел на тупоголовых патрульных. То есть спроси я контрразведчика про Николь Кидман или Шона Коннери — он бы хрен вспомнил, кто это. А меня увидел — и сразу: «Алексей Николаич! Добро пожаловать в боевые войска!»

Вот она, слава и популярность! Ведь этот контрразведчик даже в документы мои не смотрел, а уже издалека определил, кто я и откуда. Есть чем гордиться! Мне.

— А кто прилетал на вертолете? — спросил я.

Контрик (именно так их называют в войсках) скорчил мину, почесал нос и нехотя ответил:

— Журналисты с генералами.

— А был там такой — Александр Колчин?

— Нет. Такой фамилии не значилось.

Я вздохнул.

— Дуй домой, Леша! — ласково посоветовал контрик.

На этой доброй ноте мы и расстались.

Забавно, он сказал «домой». Надеется, что я в этом вагоне пропишусь, что ли?

Однако оказалось, он не только контрразведчик, но и пророк. Все последующие годы я приезжал в Москву, как в командировку. Чуток отдыхал, писал материалы, брал деньги и снова ехал в Грозный. Порой казалось, что я родился в этой республике. И с детства ничего кроме войны не видел. И была у меня только одна забота все это время — выжить.

Вот так мимолетная встреча с контрразведкой ломает людям жизнь.

На следующий день мы с Шаховым решили вернуться в Моздок. Пора передавать материал в газету. Самый быстрый способ попасть к телефону — это сесть на вертолет. Благо они сновали тут десятками. И почти все по маршруту Моздок — Северный.

Каждый день на военный аэродром прибывали все новые подразделения войск.. Обратно шли вертушки с ранеными. На аэродроме в Моздоке их перегружали на самолеты и отправляли по городам: Москву, Питер, Ростов, Волгоград и далее везде.