Известие, что генерал-полковник Кирпонос смог выйти с пятью почти полнокровными дивизиями из окружения и закрыл немцам дорогу на Москву, несколько разрядило панику в верхах. Для уточнения обстановки к нему был послан генерал Василевский, но всё равно ставка изыскивала дополнительные силы на случай, если немцы смогут прорваться через Кирпоноса. Кирпонос же требовал себе топливо и боеприпасы, а также продовольствие.

Глава 17

Пока суть, да дело, Кирпонос занялся устройством обороны, так как кроме его выведенных из котла войск, других значимых соединений нашей армии, стоящим за ним и способных остановить противника просто не было. Протекающая тут речка, хоть и не большая, но достаточно глубокая и топкая неплохо дополняла строящуюся оборону. Наличие поблизости лесов решало проблему с брёвнами для укреплений, а кроме того, на все ближайшие лесопилки отправили людей за досками, укреплять ими окопы, так что оставшимся работникам этих лесопилок пришлось забыть про отдых, они даже ночевали на них, не возвращаясь домой. Прекрасно понимая, что от качества возводимых укреплений зависит их жизнь, бойцы работали на совесть, благо, что шанцевого инструмента хватало, как впрочем и топоров с пилами, так что блиндажи делали даже не в три, а в четыре или даже пять накатов. С раннего утра, сразу после побудки и завтрака, до самого отбоя вечером лишь с короткими перерывами на обед и ужин, бойцы строили укрепления. В этом им по мере своих сил помогали и местные жители, в частности они тоже валили деревья, обрубали им сучья и потом везли на строящиеся позиции готовые брёвна. Оборону сразу строили в две линии, с окопами полного профиля, ходами сообщений в тыл, крытыми пулемётными точками и даже крытыми огневыми позициями для стрелков. Вывезенная тяжёлая артиллерия заняла позиции возле предполагаемых мест прорыва, у подходящих транспортных развязок, а кроме того Кирпонос распорядился выделить дополнительно по пехотной роте в охранение и по немецкой трофейной противотанковой батарее. Расчётов к трофейным орудиям не было, но это не являлось проблемой. Вокруг расположения артиллерийских позиций отрывались окопы полного профиля с капонирами для противотанковых орудий, а в случае прорыва противника в расположение дивизиона, артиллеристы просто поменяют свои гаубицы на трофейные орудия. Это противотанкисту будет сложно стрелять из гаубиц, так как там нужно углы возвышения высчитывать, а противотанковые орудия всегда бьют прямой наводкой. Как бы то ни было, но немцы дали нам аж целых четыре дня форы, прежде чем попытались двинуться на Москву. Первые достаточно робкие попытки противника продвинуться вперёд были с лёгкостью отбиты. К этому времени бойцы успели отрыть две линии окопов полного профиля, укрепить их досками и местами даже сделав перекрытия для защиты от миномётного огня, и заканчивали строительство блиндажей и огневых точек. Сами земляные работы выполнили всего за два дня, благо, что как рабочих рук, так и строительного инструмента, в качестве лопат, топоров и пил было в избытке. Затык, правда небольшой, вышел в заготовке и транспортировке брёвен их не успевали заготовить в необходимом количестве, но к тому моменту, как немцы всё же двинулись вперёд, армия Кирпоноса заканчивала перекладку землянок брёвнами. По уму, при строительстве землянке следовало выкладывать внутри настоящий сруб, так надёжней. Но на это не хватало, как времени, так и брёвен, а потому стены землянок укрепляли, как и окопы досками, а сверху просто укладывали брёвна и засыпали их землёй. На пулемётные и огневые точки клали обычно один ряд брёвен, а на них наваливали ветки и сверху также засыпали землёй. Успели даже сделать миномётные позиции, рыли большой капонир, правда разделённый примерно двухметровой земляной стеной с широким проходом и затем одну половину капонира закрывали брёвнами. В случае обстрела миномётные расчёты могли быстро перебежать из открытого капонира в расположенную буквально за земляной стеной землянку. Для того цейтнота, в котором оказался Кирпонос, построенные укрепления были просто отлично оборудованы.

Единственные, кто всё это время не строил оборону, была разведка, пока все остальные лихорадочно зарывались в землю, мы тщательно изучали территорию за речкой, пользуясь тем, что противника там пока ещё нет, и нам ни что и ни кто не мешает. Правда порыть землю пришлось и нам, но только строя несколько схронов в будущем немецком тылу, да прокладывая пару телефонных линий. То, что радиоразведка у немцев работает не просто хорошо, а отлично, мы уже знали, а потому я и предложил пока ещё есть такая возможность, проложить пару телефонных линий, тщательно их замаскировав. В числе наших трофеев были и немецкие телефонные провода вместе с самими аппаратами, вот в местах, где оборону держать очень неудобно из-за затопления, мы и проложи телефонные кабеля, зарыв их в землю у берегов на приличное расстояние и только в лесу, тщательно их замаскировав, пустили потом кабеля по верхушкам деревьев. Сами точки установки аппаратов тщательно замаскировали, сделав там небольшие землянки, так что передавать сведенья можно будет спокойно, не опасаясь, что их подслушают и засекут наши разведгруппы. Чем регулярно засылать в тыл к немцам разведку для сбора данных, проще сразу оставить там несколько групп, переодетых в немецкую форму и снабжённых достаточным запасом продовольствия. Эти группы должны были только собирать сведенья о противнике, ни как себя не проявляя, тут языки не особо будут нужны, а если даже его и возьмут, то выпотрошат где в тихом месте и там же потом аккуратно прикопают, а все добытые сведенья передадут по телефону. Всего таких групп было шесть, и километрах в трёх от будущей линии соприкосновения к каждому, из двух идущих к нам кабелей подключили ещё по два кабеля, так что в итоге получилось шесть пунктов связи, по одному для каждой группы. Кстати для строительства схронов и пунктов связи выделяли бойцов, правда не тех, что будут потом тут держать оборону, а с других мест и везли их туда в закрытых машинах, так что если потом они и попадут к немцам и даже расскажут, про строительство схронов, то вот показать их места, а тем более отвести их на место не смогут. А вот у меня за это время случился конфликт с каким то левым майором. По заданию своего прямого начальника, майора Доброва, повёз в тыл какие то документы, видимо важные, так как Добров отправил их не с обычным посыльным, а со мной. Ехать надо было почти на сотню километров в тыл, с собой я взял только водителя и одного бойца, так как лишних людей не было, ну и разумеется со мной был и Хан, он крайне не охотно оставался один и всегда, при любой возможности, старался быть со мной. В его полезности я убедился уже давно, а сам он был довольно молчаливым псом, лишний раз не гавкнет, так что я брал его с собой в рейды весьма охотно. Тут была простая поездка, а потому он и улёгся рядом со мной на заднем сиденье, а боец сел спереди рядом с водителем. Дорога была вполне проезжей, уже подмораживало и грязь, скованная первыми морозцами, вполне держала машину. Кроме двух раз, когда нам на открытых участках пришлось прятаться от немецкой авиации, других осложнений не было. Приехав по месту назначения, я с бойцом двинулся отдавать документы, а мой водитель помчался в скворечник, так как его на подъезде припёрло, но он мужественно вначале нас довёз до места назначения. Пришлось по первости немного покружить, так как места мы не знали, но патруль подсказал. Мне пришлось немного задержаться, так как у меня не только забрали бумаги Доброва, но и коротко расспросили, так что когда через полчаса я вышел к своей машине, то увидел там маленькое столпотворение. Стоявший около моей машины незнакомый майор громко орал на моего водителя, а рядом стоял бледный боец, не мой, и баюкал свою правую руку.

— Товарищ майор, в чём дело?

Увидев меня, незнакомый майор тут же переключился и похоже начал по новой, но уже выговаривая мне. С трудом, поскольку половина слов была нецензурной, я всё же понял, что этот ухарь увидев пустую машину, так как мой водитель в это время пугал скворечник, он решил в наглую отжать трофейный автомобиль. Вот только ни сам майор, ни его водитель не увидели Хана, тот хоть и здоровенный, но после нашего ухода во весь свой немалый рост растянулся на заднем сиденье и снаружи просто не бросался в глаза. Всех моих бойцов он знает по запаху, а тут, когда внезапно в машину сел чужой, он рявкнув, ещё успел и цапнуть незваного гостя за руку, правда к счастью неизвестного бойца не сильно, даже до крови ему руку не прокусил и тут же отпустил, но этого хватило, что бы незадачливый боец пулей вылетел из машины успев при этом закрыть дверь, что бы то чудовище, что неожиданно оказалось в машине не дай бог не вылезло наружу. Майор обалдело смотрел на это представление, а тут и мой водитель наконец нарисовался, счастливо облегчившись в скворечнике и избавившись от революции в своём животе. Когда он увидев незнакомцев у своей машины, спросил что им тут нужно, майор просто взорвался. На основании того, что ему машина нужней, он хотел её в наглую отжать, и не будь в машине Хана, ему вполне это могло и удастся, так как бодаться с майором моему водителю было не с руки. Вот именно в этот момент я и появился возле своей машины. Поняв в чём дело, я тоже вызверился, с самого детства не выношу таких ухарей, что так и норовят попользоваться чем за чужой счёт.