В ответ получил тяжкий вздох:

– В каждой шутке, есть только доля шутки… Это тебе хорошо жить – с теплым электрифицированным сортиром. Страшно далеки вы от народа… Ладно давай – чего там у нас дальше?

В следующие дни я умотался так, как в рейдах не уставал. Знакомства, общение, восемь (сука – восемь!) митингов за четыре дня. При этом туда же втиснулось посещение раненного вождя. И не без приключений – перед визитом к Ильичу, как вежливый человек, велел своим парням собрать передачу для болезного. И на простой вопрос: – «А то брать?», даже не включая запаренные мозги, раздраженно ответил:

– Ну что там в больницу носят? Не борщи же. Возьмите пару апельсинов или еще какие фрукты и шоколадку.

После чего, укатил на очередной митинг. Да уж… Шоколад мои орлы добыли быстро. Но вот с апельсинами… Я как-то не учел ни время года, ни места действия. Сами подумайте – Россия, Москва, июль 1918 года. И апельсины…

Цитрусовые ребята так и не нашли, зато добыли персики. Контрабандные. Из Греции. Причем, добыли таким сложным путем, будто за основу взяли одноименный рассказ О`Генри. Правда у американца главный герой все-таки обошелся без стрельбы. Но мои влипли в замес, результатом которого стала добыча продукта и помощь чекистам в ликвидации банды Леньки Беса, с самим Бесом во главе. Вот, наверное, парни Дзержинского офигели, когда Дима Потоцкий, аккуратно перешагивая свежие трупы, выбрал из корзинки, стоящей на столе, три не помятых персика и счастливо улыбаясь, продемонстрировал их остальным.

Точнее, офигели они раньше. Когда к стреляющим чекистам (кроме них никого из людей на улице просто не было) бесстрашно подошли четыре человека в непонятной форме и уточнили нужный адрес. Кстати, по данному адресу их направил метрдотель одного из ресторанов, который и посетовал, что для апельсинов вовсе не сезон, но зато в этом заведении, у единственных в Москве, были персики. Последнюю корзину которых, сегодня утром, купила певичка их же ресторации. Ребята, резонно рассудили, что барышня за пару часов вряд ли смолотит целую корзину и вызнав адрес, побежали в указанном направлении. Желая при этом выкупить хоть парочку персиков. А там война в полный рост. То есть, оказалось, эта певичка была не просто так голосистой бабенкой, а попутно марухой Леньки Беса.

Морпехи представились, предложили помощь ну и моментом взяли хату. Угу, взяли как я и учил – в начале граната, потом очередь. Местные бандиты от такого авангардизма впали в полный ступор, поэтому их даже не всех покрошили. В результате я поимел фрукты для передачи и разговор с замом Дзержинского – Поляниным*. Федор Яковлевич выразил мне благодарность и очень заинтересовался необычным оружием моих матросиков. А я, после пояснений и легкой рекламы пистолетов-пулеметов сделал вывод, что здешний народ про автоматы вообще ничего не знает, но исходя из энтузиазма Полянина, Токареву придется разворачивать их производство гораздо раньше, чем мы прикидывали.

* В этой ветке истории первым замом Дзержинского был вовсе не Петерс.

Потом было торжественное посещение болящего вождя. Раненный реально стал очухиваться, поэтому к нему в палату пропустили небольшую делегацию из меня, Жилина и Сталина. Там же присутствовала дама, оказавшаяся сестрой Владимира Ильича. Ну а сам болезный оказался сильно похож на свою фотографию, которая была сделана незадолго до смерти. Это там, где в кресле-каталке. Так же – одни глаза на костистом лице. Но зато меня признал, бурно обрадовался (что было совсем не лишним в присутствии Виссарионыча) и минут пятнадцать мы вели беседы. А потом, важный врач, всех попросил на выход. Но в промежутке я еще успел пафосно вручить добытые с боем фрукты. В общем-то вот так, на бегу и закончилась моя первая встреча с человеком, «круто отомстившим за брата»*.

*Фраза из анекдота про Ленина

При этом было интересно наблюдать за поведением Сталина. Он либо молчал, либо расхваливал Чура, когда разговор переходил на мою персону. Куда бы деться – прямо душка! Хотя практически все эти дни, изначально как прилип ко мне, так только на «поспать» домой уезжал. И уже мозг весь высверлил беседами на самые разные темы. А главное – и не пошлешь ведь человека! С Жилиным мы твердо договорились что я приложу все силы для перетягивания «лучшего друга физкультурников» на нашу сторону. Правда, когда давал обещание, то имел ввиду больше Лапина чем себя. А тут получилось, что самому пришлось напрягаться, спорить и доказывать.

Но ничего – с завтрашнего дня он займется подготовкой к отъезду и можно будет немного вздохнуть. Потом еще два-три дня потерпеть в дороге, (едем мы вместе) и я торжественно передам Кузьме Михайловичу персональную головную боль. А не будет справляться комиссар, еще и студента туда же подключу. Но это правда, исключительно в виде самой крайней меры, после которой товарища Джугашлили останется лишь пристрелить, словно загнанную лошадь. Ведь в бескомпромиссности Бурцева, который убежденностью, рвением и общим фанатизмом сильно напоминал приснопамятного Мехлиса, я был уверен так же, как в бесконечности вселенной. М-да… Понятно, что мои рассуждения относительно Сереги больше шутейные, но как уже говорилось в каждой шутке есть лишь доля шутки и неизвестно еще как там «товарищ Роза» себя чувствует…

У меня же для посещения Тулы оставалось три дня и поэтому я тоже стал готовиться. Просто на всякий случай перед поездкой решил добыть справочник по металловедению и направился в Императорский Московский университет. Тот самый что предтеча МГУ. Там почти никого не было, но в конце концов, отловив знающего человека, был направлен в Физический институт Московского университета. Оттуда, вместе с доцентом Шаровым пошли за нужной литературой к нему домой. Там засиделись с умным человеком, поэтому от доцента вышли уже затемно. Извозчика поймать не удалось и чертыхаясь во тьме переулка (редкие фонари горели лишь на более-менее центральных улицах) мы с Магой потопали к своему особнячку пёхом. И если вы думаете, что идти было так же удобно, как и в нынешние времена по асфальту, то вы ошибаетесь. Нет, покрытие улиц присутствовало. Брусчатка в основном. И пока она ровная, то идти по ней даже впотьмах нормально. А когда один камень выше, а другой провалился ниже, да еще все это сверху покрыто раскатанными лошадиными «яблоками» то испытывается некий дискомфорт. Да и запахи, после легкого летнего дождичка, стали особенно острыми. Вот никогда бы не предполагал, что в Москве будет настолько вонять деревней. Правда к навозу никакой идиосинкразии нет, но вот как же почти из каждого переулка несло мочой! Аж дыхание задерживать приходилось.

И вот, проскакивая один из таких переулков, услыхал впереди какую-то возню, а потом тихий то ли вскрик, то ли писк и сразу следом за ним четыре приглушенных выстрела. Чандиев на секунду замер, решив процитировать Саида:

– Стрыляли…

После чего, мы, достав оружие и стараясь не бухать сапогами, осторожно двинули вперед. В принципе я не особо удивился произошедшему. Бандитизм на просторах страны цвел и пах. Вот как еще при Керенском выпустили урок на волю, так до сих пор и пытаются их загнать обратно. Только не особо успешно, потому что за это время, они офигеть как приросли личным составом вбирая в себя всех – начиная от вчерашних грубых землепашцев и заканчивая утонченными, интеллигентными любителями кокаина. И главное – народ бандиты режут, как-то вообще не задумываясь. По слухам – каждое утро по несколько телег трупов собирается. Вот и сейчас, похоже, кому-то не повезло…

Потихоньку приблизившись к арке между домами, разглядел темные кучки на земле и стоящий рядом небольшой силуэт, который приглушенно матерился. Вернее, нет. Не матерился, а ругался возмущенным девчачьим голосом:

– Скоты! Подонки! Мизерабли! Сволочи! Получили? Получили гады? Будете знать!

Не особо высовываясь и приподняв ствол, я влез в этот монолог:

– Мы патруль! Оружие на землю. Повернуться лицом к стене! В случае невыполнения – стреляю на поражение!