— Нет, не колдунья.

— Но откуда тебе знать? — тихо спросила горбунья Гвенит, — Ты же ничего не помнишь о своем прошлом.

— Я помню куда больше, чем могу вам рассказать, и мне очень жаль, что это так. Но могу твердо заявить, что я не колдунья, — Кики посмотрела на каждую из женщин по очереди, — Однако я верю, что все женщины владеют магией. Я не имею в виду что-то темное и греховное. Я просто думаю, что внутри нас есть нечто особенное, и именно оно делает нас женщинами. И совершенно незачем обладать молодостью или быть принцессой… достаточно быть просто женщиной и захотеть прислушаться к себе и поверить.

В кухне воцарилась тишина, и Кики снова принялась за еду; тишина ей не мешала, в ней не чувствовалось напряжения — скорее, задумчивость.

— Мне и в голову не приходило, что я сразу воспользуюсь тем, чему вы меня научили сегодня днём, — с улыбкой заговорила наконец Кики, нарушив тишину.

Женщины уставились на нее в недоумении, и только Изабель вскинула голову и захохотала.

— Так ты просто схитрила! Твой обморок был уловкой! — Изабель, смеясь, ткнула в бока двух женщин, стоявших рядом. — Вы бы видели нашу принцессу! Ну просто как нежный увядающий цветок! Опустилась прямо мне в руки! — Изабель, как сумела, изобразила обморок девушки, и все женщины захихикали.

— Ну, может, это и не так правдоподобно, как мой обморок, — проворчала Линелле, подмигнув Кики и подлив в ее кубок еще вина.

Кики опустошила кубок — тепло растеклось по телу и немного облегчило внутреннюю боль, нараставшую, казалось, с каждой минутой. Теперь, когда ее не отвлекали ни работа, ни разговоры, тяга к морю овладевала ею, соединяясь со страстным желанием увидеть Дилана, — Кики уже почти кривилась от этой боли. Завтра ночью, напомнила она себе. А потом, может быть, ей больше не придется покидать океан и Дилана.

— Ты устала, Ундина. Идем, я отведу тебя в твою комнату, — негромко сказала Изабель.

— Спасибо вам всем, леди. Благодарю вас. Ужин был необыкновенно вкусным… и компания замечательная. И спасибо, что верите мне.

Когда Кики со старой служанкой направились к выходу из кухни, им вслед неслось: «Спокойной ночи, принцесса!»

Но Кики остановилась, не дойдя до двери.

— Я не хочу снова идти через двор. Можем мы попасть в мою комнату как-то иначе?

— Конечно, — кивнула Изабель, поворачивая к другой двери, в дальнем конце кухни; через этот вход Кики пришла утром.

— Призрак той твари является через колодец, ведь так? — тихо спросила Изабель.

Кики осторожно посмотрела на старуху. Потом кивнула.

— Да, он пользуется колодцем, чтобы пробраться в монастырь.

Изабель внимательно посмотрела на девушку.

— И это может навредить тебе?

Кики медленно качнула головой.

— Ну… не напрямую. Но он может создать для меня массу сложностей, вот как сегодня вечером. И я беспокоюсь о том, что может случиться, если настоятель или сам сэр Андрас поймут, что именно происходит, — Девушка повернулась к Изабель и схватила скрюченную руку старухи, — Спасибо тебе огромное за то, что не выдала меня настоятелю!

Изабель по-матерински улыбнулась.

— Как ты уже говорила, женщинам лучше держаться вместе.

— Мы и держались.

Обе довольно усмехнулись, и это выглядело абсолютно по-женски. Они пошли дальше по полутемному коридору, держась за руки.

— Я рада слышать, что злобный дух не может тебе навредить. Но мне было бы приятно знать и… — Изабель внезапно умолкла.

— Нет, я не думаю, что он может овладеть тобой или кем-то еще из женщин. — Кики склонила голову набок и усмехнулась, гладя на служанку, — Вот разве что кто-то из вас испытывает тайную страсть к моему телу…

Изабель хрипло захихикала и не сразу смогла ответить.

— Могу тебя заверить, и это будет чистой правдой: ни одна из женщин, которых я знаю, не испытывает такого желания.

— Рада это слышать.

Изабель фыркнула, Кики расхохоталась.

Немного погодя девушка снова заговорила:

— Мне, видимо, придется еще какое-то время пожить в этом монастыре…

Изабель понимающе глянула на нее.

— Здесь тебе ничто не грозит.

— Да, и мои родные мне помогут.

— Как и Пречистая Дева, — уверенно добавила Изабель.

Кики сжала ее руку.

— Да, Великая Мать помогает мне.

Они повернули за угол. Пухлый невысокий монашек стоял на коленях у двери комнаты принцессы. Он, похоже, углубился в молитву.

— Твой страж, — прошептала Изабель.

— Больше похож на тюремщика, — шепотом возразила Кики.

Женщины мрачно переглянулись и вошли в комнату, не обращая внимания на коленопреклоненного монаха.

Кики отчаянно воевала с собой. Ей хотелось выбраться через окно, помчаться по ведущей к океану тропинке и окунуться в водную тишину. Она скучала по Дилану и, конечно, беспокоилась за него. Она знала, что тритон ее ждет, и так же хорошо знала, что Сарпедон выискивает способ завладеть ею.

Стоило Кики вспомнить неестественно горящие глаза рыцаря и его прикосновение, как по коже побежали мурашки. Гея говорила, что не стоит бояться призрака тритона, но сэр Андрас произнес слово «мы», напугавшее девушку. Он сказал: «Мы знаем, что ты нечиста». Значило ли это, что Сарпедону известно о ее любви к Дилану? Или он говорил о ее воображаемом романе с сэром Андрасом? Если Сарпедон использовал сознание сэра Андраса, захватив рыцаря, он должен был бы знать, что рыцарь и Ундина — не любовники, а это придавало слову «мы» особенно зловещее значение. Наверное, ему известно о Дилане. И не навлечет ли Кики опасность на Дилана, если снова придет к нему?

И еще, конечно, она беспокоилась из-за настоятеля. Еще до случая во дворе он был убежден, что Ундина — ведьма из племени викингов. События прошедшего дня должны были лишь укрепить его подозрения.

Беспокойно ворочаясь на узкой кровати, девушка мучилась желанием призвать Гею, но она знала, что не может этого сделать. Богиня сейчас, должно быть, занята разговором с Лиром, и Кики совсем не хотела ей мешать. Кики вздохнула. Ей был нужен Дилан. Ей нужно было ощутить силу его руге, нужно было, чтобы его объятия смыли яд похоти Сарпедона и боль разлуки с морем, но сегодня необходимо было оставаться в этой комнате и постараться заснуть. Кики закрыла глаза. Она ведь однажды видела Дилана во сне, так может быть, сегодня ей снова повезет…

Дилан встревоженно плавал взад-вперед вдоль берега. Он отчетливо чувствовал, что нужен Кристине, точно так же, как ощутил ее страх недавно, этим вечером… Должно быть, Сарпедон как-то отыскал ее в монастыре и нашел способ заговорить с ней. Дилан стиснул зубы. Он почувствовал и то, что девушка воспользовалась силой великой богини, чтобы отразить нападение злобного тритона. Если бы он мог очутиться рядом с ней!..

Стая гигантских рыб, именуемых морскими ангелами, умчалась с его пути — вода вокруг пенилась и бурлила от гнева тритона. Дилан мучился от бессилия, ведь он ничем не мог помочь Кристине на берегу.

— О трезубец Лира, должно же быть что-то такое, что я могу сделать! — бушевал Дилан.

— Начни с того, что перестань ругаться. Призывать силу Лира бесполезно, если то, чего ты хочешь достичь, находится на суше, — Живой, веселый голос Геи прозвучал над волнами, словно песня.

— Гея! — воскликнул тритон.

Несколько мощных ударов хвоста — и он добрался до берега. Богиня сидела на старом обломке плавника, прибившегося к камням, погрузив ноги в воду. Она была одета в платье цвета ночи, но в нем отражалась движущаяся вода, как будто платье было сшито из жидкого бархата.

— Твоя дочь нуждается во мне, Великая Мать! — с уважением обратился к богине Дилан. На сердце у него было тяжело, и дышал он с трудом.

Взгляд богини стал предельно внимательным.

— Ты хочешь сказать, что ощущаешь ее зов, тритон?

Дилан крепко прижал к сердцу кулак.

— Как будто болит мое собственное сердце.