— Отец, эта земная богиня вмешивается в дела моря! Ее это не касается! — брякнул Сарпедон.

— Сарпедон, твой тон оскорбителен. Гея не вмешивается в чужие дела. Поосторожней, бойся сделать Землю своим врагом! — Лицо Лира застыло, и, хотя голос продолжал звучать спокойно, выговор был жестким.

Он посмотрел в бурлящие воды, и глаза бога морей гневно сузились, когда он увидел раненую Ундину.

— Кто осмелился тронуть мое дитя?

Волны вздрогнули от слов Лира, а язык Кики вдруг стал толстым и неповоротливым. Но вместо нее ответил Дилан, смело посмотревший прямо в глаза великому морскому богу:

— Стрела, ранившая твою дочь, предназначалась мне. И хотя выпустил эту стрелу не Сарпедон, именно его ревность заставила человека попытаться убить меня.

— Ундина, — Лир повернулся к девушке, — Что здесь произошло?

Кики глубоко вздохнула, подавив страх и боль, терзавшую ее плечо и разбегавшуюся по всему телу. Когда она заговорила, ее голос звучал высоко и странно, как будто принадлежал не ей.

— Прежде всего ты должен знать, что я не настоящая Ундина. Мы с твоей дочерью поменялись телами, потому что ей невыносимо было здесь и потому что…

Ее перебил Лир:

— Обман и хитрость! — Он резко повернулся к Гее — Это ты устроила?

Гея спокойно коснулась руки морского бога.

— Позволь ей закончить, Лир. В теле твоей дочери сейчас душа другой девушки, и, в отличие от Ундины, она глубоко и искренне любит море.

Лир прищурился, однако коротко кивнул и снова посмотрел на русалку.

— Хорошо, я выслушаю.

Кики попыталась улыбнуться, но ее губы могли только кривиться от боли. Тут рука Дилана коснулась ее руки. Девушка ухватилась за нее, черпая силу.

— Ундина хотела обменяться телами с кем-то из людей не просто потому, что ее тянуло к земле; главная причина была в том, что она хотела бежать от Сарпедона.

— Она лжет, отец! — закричал Сарпедон.

— Молчать! — приказал сыну Лир. И, смягчив тон, обратился к Кики: — Продолжай, дитя.

— Я теперь слишком хорошо понимаю, что чувствовала Ундина. И первое, что мне пришлось делать, когда я очутилась в ее теле, — отбиваться от попытки изнасилования… вот им! — Девушка кивнула в сторону Сарпедона.

— Еще большая ложь, отец! — взорвался Сарпедон. — Мне незачем было брать ее силой, она сама хотела меня! А потом решила позабавиться с этим жалким человеческим сыном, а я просто устал ждать, когда она наиграется досыта И теперь я заявляю, что она всегда была моей!

— Любовь — это не то, чем можно обладать и что может возникнуть по приказу, — вмешалась Гея, и в ее голосе прозвучало презрение, — И если здесь кто-то и лжет, так это ты, Сарпедон, — Гея вскинула руку ладонью вверх, и в воздухе возник блистающий овал. — Взгляни на правду, бог всех морей. — Богиня вытянула безупречно очерченные губы и легонько дунула в сверкающее зеркало. И в то же мгновение по его поверхности поплыли картины, как кадры кинофильма в темном зале.

Сначала появилось изображение авиакатастрофы, и Кики увидела, как ее затягивает под воду и как она обменивается душами с прекрасной русалкой. Потом они увидели, как Сарпедон пытается овладеть русалкой, потом — магический переход Кики во временное человеческое тело. Зеркало показало, как Дилан спас ее, а потом сэр Андрас обнаружил девушку и вынес на берег. Быстро промелькнули сцены пребывания Кики в монастыре и то, как Гея отправляла к Лиру гонцов, и еще они увидели гибель преданного посланца-дельфина от руки Сарпедона… Зеркало показало и то, как девушка обнаружила в церкви статую Девы Марии, и ее растущую дружбу с женщинами, и то, как сурово обращался с ней аббат Уильям.

Потом изображение расплылось, а когда зеркало снова прояснилось, они увидели, как из колодца появляется размытая, призрачная фигура Сарпедона. Зеркало показало, как тритон вселился в тело рыцаря, и хаос, который влияние Сарпедона породило среди людей.

У Кики закружилась голова, когда она увидела в зеркале себя… Дилан показывал ей подводные чудеса. Она вновь ощутила все волшебство его любви, заново родившейся в зеркале, и воспряла духом, опять услышав, как ее возлюбленный повторяет обещание ждать ее вечно.

Потом картинка опять изменилась, зеркало показало, как люди обнаружили Кики и ее возлюбленного, а Сарпедон материализовался из тела сэра Андраса. Последней сценой, появившейся на зеркальной поверхности, стала сцена призыва Лира Геей, ее просьба явиться и присутствовать при суде над его сыном. Потом все исчезло, и Гея снова дунула на зеркало, заставив его раствориться в клубе светящегося дыма. Над волнами повисла тишина.

Лир заговорил первым, обращаясь к богине:

— Я не услышал ни одного из твоих призывов, — Он грустно покачал головой, — Сарпедон не сумел бы скрыть их от меня. Я сам позволил себе устраниться.

Гея понимающе кивнула.

— Я знала, что Сарпедон пытается помешать мне, но не хотела выступать против твоего сына. Мы оба в ответе за наши ошибки.

— Да. И слишком многим пришлось заплатить вместо нас. — Морской бог посмотрел на берег.

Сэр Андрас и последний из его воинов все еще были там; они съежились, сидя на песке, их глаза остекленели от представшего им зрелища, Бронвин, Линелле и Гвенит подошли к Изабель, и четыре женщины стояли, взявшись за руки. Большинство монахов давно сбежали с утеса, но двое остались и молились, преклонив колени. Настоятеля нигде не было видно.

Лир посмотрел на Гею и спросил:

— Хочешь ли ты поменяться ролями, чтобы осуществилось истинное правосудие?

Богиня вопросительно вскинула брови.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю, чтобы я судил в твоих владениях, а ты — в моих.

Гея заколебалась лишь на мгновение.

— Согласна.

Лир повернулся к людям на берегу. Сначала он сосредоточил суровый взгляд на сэре Андрасе.

— Моя воля такова: рыцарь и его оруженосец должны вернуться в свое королевство в глубине суши целыми и невредимыми, — Лир немного помолчал, в его глазах блеснуло лукавство, и он добавил: — Сэр Андрас, ты скоро узнаешь, насколько драгоценны женщины. Отныне и навсегда ты будешь производить на свет только дочерей, а они, в свою очередь, будут рожать только девочек. И тебе следует быть мудрым и всегда помнить: богиня земли присмотрит, чтобы ты хорошо обращался со своими дочерьми.

Лицо рыцаря лишилось последних остатков краски, сэр Андрас даже как будто уменьшился в размерах; и тут же он и его воин бросились бежать с берега со всех ног.

Потом Лир обратился к женщинам.

— Мудрые женщины, я благодарен вам за дружбу, которой вы одарили мою дочь, и потому дарую вам этот монастырь. — Лир величественно взмахнул рукой, и внезапно серые скучные стены на утесе изменились — камни стали белыми, светящимися, точно жемчуг. Все четыре женщины, стоявшие у воды, восторженно вскрикнули. — Вы увидите также, что я изменил кое-что внутри, чтобы украсить ваш новый дом, — Лир ласково улыбнулся женщинам. Потом посмотрел наверх, и его голос донесся до монахов, что все еще стояли на коленях на краю утеса. — Вы, мужские особи, можете остаться, но знайте: эти женщины вам больше не служанки. Живите с ними бок о бок в мире, как равные, или же уходите с этого острова и не гневите бога всех морей!

После этого Лир оглядел песчаный берег и обнаружил наконец трясущуюся фигуру, прятавшуюся за старым бревном.

— Эй, настоятель! Тебе не спрятаться от богов. Встань и выслушай свой приговор.

Дрожа всем телом, аббат Уильям поднял голову и с трудом встал на ноги. На его лице виднелись следы слез, а красная ряса была перепачкана рвотой.

Гея осторожно коснулась руки Лира. И мягко произнесла:

— Возможно, его нам следует судить вместе? В конце концов, это наше дитя.

Глаза настоятеля чуть не выскочили из орбит от ужаса, он мотал головой, в панике отказываясь понять услышанное.

Лир нахмурился.

— Прекрати распускать сопли, Уильям! Вспомни! — приказал он и взмахнул рукой, осыпав дождем брызг берег и настоятеля.