– А вот и милые дамы! – воскликнул Птурс, попробовал встать, но, сраженный ширьяком и силой тяготения, рухнул на свой бочонок. Толпа, окружавшая экипаж «Ланселота», стала рассасываться; мужчины перетекали ближе к девушкам, здоровались, улыбались, приглашали их к своим столам. Если существовал антагонизм между Патрулем и Конвоями, к слабому полу это никак не относилось. Вообще-то на Данвейте, где выходцы с Земли жили второе столетие, хватало женщин, хрупких изящных китаянок, смуглых индусок, темнокожих гаитянок и страстных дочерей Бразилии, Мексики и Уругвая. Но эти девушки в голубом были другими – другими уже потому, что рисковали жизнью наравне с мужчинами. Их не страшили ни черные бездны, ни блеск чужих светил, ни погружение в Лимб, ни залпы аннигиляторов; свою работу они выполняли не хуже, чем тысячи других бойцов Данвейта. И еще – о чудо из чудес! – были среди них такие, каких не сыщешь на всей планете, светловолосые, белокожие, с синими и серыми глазами.

Одна из этих сероглазок сейчас смотрела на Вальдеса. Пристально смотрела – можно сказать, не спускала глаз.

Птурс ткнул его локтем в левый бок, Кро пихнул протезом в правый.

– Иди к ней, – молвил Птурс заплетающимся языком. – Такая девка по тебе сохнет! Это ведь не лончиха субтильная, а яблочко в самом соку. Иди, капитан, не щелкай клювом!

– Иди, – поддержал его Вождь. – Я ощущаю благоприятные флюиды. Иди!

– Ну, раз флюиды… – пробормотал Вальдес, поднялся и начал пробираться вдоль стойки. «На аборрдаж!» – рявкнул над ним попугай. Вздрогнув, он сделал пару шагов и присел рядом с девушкой. На ее тарелке увядали нетронутые лепестки кайсейры.

– Здравствуй, Инга.

– Здравствуй, Сергей.

Они помолчали, пряча глаза друг от друга. Потом Инга Соколова, третий штурман из Конвоя Врбы, спросила:

– Давно вернулся?

– Сегодня днем, – сказал Вальдес и перешел на русский. – Сел на грунт в час семнадцать и отмывался от вони до трех. После Птурс сюда потащил, расслабляться.

Инга повернулась, внимательно оглядела Птурса и заметила:

– Он, кажется, уже расслабился, да и остальные тоже– – На ее губах промелькнула улыбка. – Я хочу уйти отсюда. Пойдешь со мной, Сергей?

– Да. Конечно. С удовольствием.

Пробравшись между столиками, они вышли на площадь. Впрочем, никто не знал, являлось ли в былые времена это место площадью или чем-то иным, непостижимым для человека. Большая, идеально круглая площадка была покрыта стекловидным веществом, и в его глубине, казавшейся бездонной, медленно и плавно скользили цветные фигуры, то складываясь в яркий геометрический узор, то распадаясь в хаотическое смешение точек и пятен. Если смотреть на их пляску достаточно долго, то начинала кружиться голова, после чего не исключалась временная амнезия. Другим загадочным свойством площади было отторжение искусственных тел: любые постройки и агрегаты тут быстро разрушались, а наземные транспортные средства не могли ее пересечь – отказывал двигатель. Но пешие прогулки не возбранялись, как и строительство за пределом периметра. Местные площадь не любили и называли ее Чертовым Кругом.

Вальдес и девушка шли неторопливо, стараясь не глядеть под ноги и направляясь к холму с громадой Замка, что высился напротив кабачков и лавок. Инга, в отличие от рослых соратниц, была невысокой, Вальдесу по плечо. Светлые короткие волосы, серые глаза и чуть вздернутый носик, усыпанный веснушками, – внешность, вполне обычная в Швеции или России, но редкость для Данвейта. В период Войн Провала Данвейт заселялся людьми из стран с избытком человеческих ресурсов, смуглыми, темноволосыми и темноглазыми. Эти потомки ландскнехтов из Индии, Бразилии, Китая уже не отличались воинственностью; их вполне устраивал великолепный мир, дарованный лоона эо предкам за верную службу.

Рыжее солнце Данвейта склонялось к закату, пластик стен и крыш отдавал дневное тепло, от неподвижного знойного воздуха сохли губы. Но стоило сделать двадцать шагов от дверей кабачка, как ощущения изменились: на площади всегда царила прохлада и пахло чем-то неуловимым, но приятным, будившим воспоминания о Занту. Занту! Вздохнув, Вальдес покосился на ладную стройную фигурку спутницы. Милая девушка, но так непохожа на златовласую фею, спасенную «Ланселотом»!

– Здесь хорошо, – сказала Инга, замедляя шаг. – Свежесть, как у нас на Т'харе… Ты там бывал, Сергей?

Т'хар являлся одним из миров, отобранных у фаата и заселенных земными колонистами. Битвы последней войны его пощадили – сражения велись в Провале, за десятки парсек от пограничных планет, Т'хара, Роона и Эзата. На них еще не имелось мощной индустрии и многочисленного населения, так что ремонтные службы, госпитали и центры реабилитации были развернуты на Гондване, в глубине сектора.

– Нет, на Т'харе быть не довелось, – Вальдес покачал головой. – Твоя семья давно там живет? Ты настоящая тхара?

Она улыбнулась:

– Настоящая. Мы из первых поселенцев и живем там шесть поколений. На Земле, – ее улыбка стала мечтательной, – Соколовы жили в Сибири, у огромной реки с женским именем.

– Лена?

– Да, Лена. А ты? Откуда ты?

– С плавучего острова в Тихом океане. Есть на Земле такая страна – Тихоокеанская Акватория. Архипелаги островов на баллонах из аквапрена, с насыпным грунтом, плывущие над морской бездной.

– Правда? Но ты говоришь по-русски не хуже меня!

– Мужчины в нашей семье брали в жены русских девушек. Такова семейная традиция. Моя мать Анна – русская, как и бабушка Надежда и прабабка Вера.

– Я тоже русская, – молвила Инга и вдруг зарделась. – Ты… ты только не подумай, что я… я не…

– Пустяки, тхара. – Видя ее смущение, Вальдес решил сменить тему. – Так ты у нас Соколова… Красивая фамилия! Тебе известно, что она означает?

– Птицу, сильную грозную птицу, что водится на Земле. Но я никогда не видела живого сокола. Их нет на Т'харе. Там хорошо, но многого нет… слишком многого.

– И поэтому ты завербовалась?

– Да. Увидеть что-то новое, отличное от нашего фронтира… увидеть других людей, другие миры и все их чудеса… – Ее взгляд поднялся к Замку. – Тут, на Данвейте, полно чудес, а вот соколов тоже нет.

– Зато есть плуми, – сказал Вальдес. – Плуми, кайсейра, Замки, дороги и бог знает, что еще. Есть что поглядеть!

Инга появилась на Данвейте шесть или семь восьмидневок назад, с транспортом наемников, среди которых было много девушек. Видимо, лоона эо решили увеличить женский персонал на трех данвейтских базах, чтобы бойцы из Патруля и Конвоев не ссорились с местными. Вообще-то две людские популяции жили сравнительно мирно; военные были для гражданских верным источником дохода, но также беспокойства, если говорить о женах, дочерях и сестрах. Лоона эо это учли; они неплохо разбирались в человеческой психологии.

По площади, напоминавшей огромный калейдоскоп, девушка вела Вальдеса к Замку. Чертов Круг лежал на самой городской окраине, охваченный подковой заведений, где патрульные спускали песо. Тут были лавки, три кабака, кофейни, мечеть и церковь; еще гостиница, банк, китайский ресторанчик и что-то вроде варьете с комнатами для свиданий. За их чертой лежал Данвейт, столица региона и всей планеты: сорок тысяч жителей, три бульвара, затененных деревьями, один базар, набережная и каменный мост через реку. Самое высокое здание – ратуша в пять этажей, где заседали местные магистраты… Таких городков на Данвейте было ровно столько, сколько Замков, то есть пятьсот двенадцать [11]. Все они располагались около поселений лоона эо, древних и давно покинутых, так как эти пункты лучше всего подходили для обитания и были связаны сетью дорог. Окрестные земли считались самыми плодородными, всюду имелась вода, большая река или озеро, климат был райский, места – живописные, без всякого намека на опасность. Впрочем, на Данвейте, как и на других планетах, предназначенных землянам, хищные твари вроде пхотов содержались в заповедниках, а ядовитых гадов и другой нечисти вовсе не попадалось: лоона эо, колонизируя эти миры, поработали основательно.