Существовали, разумеется, и другие гипотезы – четвертая, пятая, шестая и так далее. При этом не исключались самые простые варианты вроде того, что гостеприимный мир и место, подходящее для жизни, – лучшая плата наемникам с перенаселенной Земли. Кроме планет, девать их было некуда; на факториях всех бойцов не разместишь, а часть приграничных цитаделей по-прежнему занимали дроми, не горевшие желанием их освобождать. Впрочем, если бы земляне захватили все космические крепости, это не решило бы проблемы – счет переселенцам шел уже не на тысячи, а на десятки миллионов.

Выяснить, какая теория верна, не представлялось возможным. Любопытные терзали вопросами Планировщика базы, однако искусственный интеллект не выдавал секретов Хозяев, а занимался графиком полетов, ремонтом техники, снабжением и начислением довольствия. Расспрашивать сервов, даже вполне разумных Регистраторов, было бесполезно; они не обладали ни интересной информацией, ни чувством исторической перспективы, ни желанием строить какие-то гипотезы. Самые старые из них помнили дроми и даже знали их язык, но о хапторах и предыдущей смене Защитников не могли поведать ничего – тем более, о намерениях Хозяев. По официальным сведениям, какими располагали интеллекты кораблей, штурмовиков и бейри, прежняя эпоха перемен была такой же бурной и кровавой и длилась около столетия. Отличие нынешней ситуации состояло лишь в том, что новые Защитники жили на планетах, и вместе с ними разрешили поселиться дроми – тем из них, кто выразил желание остаться под юрисдикцией Хозяев.

Хоть эти дроми назывались мирными и были ниже травы, тише воды, людей это соседство не радовало. Люди не такие ксенофобы, как лоона эо, но уродливых тварей, пусть даже наделенных разумом, все-таки не любят. Для большей части человечества разум не искупает уродства, мерзкого запаха, чешуйчатой кожи, клыкастой пасти и когтистых лап. К тому же имелись и другие странности.

«Определенно имелись!» – думал Вальдес, шагнув подальше от темной дыры. Во-первых, форма и размеры – квадрат, а не привычный круг или овал, и в поперечнике почти что метр. Метр без трех сантиметров, как выяснил Птурс, однажды измеривший дыру. Во -вторых, эти фестоны, свисающие по краям, – для чего они? Для украшения гальюна? И в-третьих, запах. Такое амбре, будто не человек тут справил малую нужду, а стадо слонов, причем нужда у них была не малой. Капитальная была нужда!

Фестоны дрогнули, приподнялись, почти закрывая отверстие, и запах стал невыносим. Очевидно, дромский освежитель воздуха, решил Вальдес, торопливо выскочил в кубрик и задраил входную щель в переборке. Кубрик являлся самым большим помещением на корабле, но роскошью меблировки похвастать не мог: три сетки для спанья, откидная полка-стол, кухонный автомат и пара приспособлений из пластика – не стулья, не табуреты, но усесться можно. Здесь тоже не благоухало розами, но запах все-таки был терпимый.

Птурс спал, паря над сеткой в поле невесомости. Его мощное брюхо колыхалось в такт дыханию, нос, задранный к потолку, выводил громкие рулады, волосы плавали вокруг головы точно нимб святого. Вождь Светлая Вода медитировал, устроившись в позе лотоса на полу: глаза закрыты, руки – собственная и протез – лежат на бедрах, смуглое ястребиное лицо с сеточкой морщин неподвижно, губы сжаты. Должно быть, под сомкнутыми веками Кро Лайтвотера скользили бесчисленные годы, прожитые им, образы друзей и врагов, ушедших в Великую Пустоту, видения планет, даривших ему краткий отдых, призраки кораблей, в чреве которых он мчался к звездам. Человек в его почтенном возрасте мог вспомнить многое, мог снять печати времени и вызвать картины минувших лет, и даже жить в этом минувшем, героическом и славном, игнорируя невзгоды настоящего. Жить вполне благополучно, так как, прослужив на флоте дольше в двадцать раз, чем Вальдес, Кро имел достойный пенсион. Зачем ему идти в наемники? Он не нуждался в деньгах, как сам Вальдес, как Птурс, Жакоб и остальные ветераны, чьих пенсий хватало на рюмку бренди и сэндвич с ветчиной. Однако он находился здесь, на «Ланселоте», и объяснений этому не было.

На мгновение корабль содрогнулся, совершив прыжок, и тело Вальдеса откликнулось трепетом мышц и головокружением. Он опустился на пол рядом с Кро. Чеканный профиль Вождя был точно посмертная маска из старой потемневшей бронзы.

Потом его губы шевельнулись.

– Хочешь спросить? – услышал Вальдес. – Спрашивай, Сергей.

Сейчас он был не капитаном, но Сергеем. Капитаном он становился в бою, который скрадывал разницу в годах и опыте, ибо перед смертью то и другое казалось несущественным, ничтожно малым. В другие времена – там, на базе, или тут, в период отдыха – их сущности как бы обнажались, делая их тем, чем они были в реальности. Сергей Вальдес, тридцати двух лет от роду, выходец из Тихоокеанской Акватории, бывший офицер космического флота, бывший пилот тяжелого крейсера «Рим». Кро Лайтвотер, долгожитель, ветеран всех Войн Провала, помнивший легендарную эпоху адмиралов Врбы и Коркорана и сам – живая легенда. Впрочем, об этом он говорить не любил.

– Спрашивай, – повторил Вождь, не открывая глаз.

– Сейчас ты одинок, – промолвил Вальдес. – Но было ли так всегда? Или же…

– Хочешь знать, была ли у меня женщина? Есть ли потомки? – Веки Кро приподнялись, но он глядел не на Вальдеса, а уставился в стену. – Да, женщина была. Селина… ее звали Селина… Мы летали вместе тридцать лет, потом еще четырнадцать прожили на Земле. Был перерыв между Первой и Второй Войнами Провала. Мы жили в Малайзии, на ее родине… Потом она умерла.

– Почему? – спросил Вальдес. – В те времена уже умели продлевать жизнь.

Протез Кро щелкнул.

– Жизнь, но не молодость и красоту. – Его биомеханическая рука вдруг дернулась, и он вцепился пальцами в колено. – Ты рассуждаешь как мужчина. У женщин другие жизненные ценности и приоритеты. У них…

Новый прыжок. На долю секунды Лимб поглотил корабль и выбросил в реальное пространство в двух световых месяцах от точки старта. Бейри «Ланселот» нес патрульную службу в двести двадцать пятом секторе, продвигаясь в автоматическом режиме между десятым и пятнадцатым витком. В одну сторону, потом в обратную, чуть сместившись вверх, к северному полюсу Галактики. Траектория корабля напоминала извилистую змейку, прикрывавшую часть Голубой Зоны между Шестой и Седьмой факториями. В Патруле этот район считался неприятным – по другую сторону Границы, в парсеке от Шестой фактории, находился Крысятник, захваченная дроми цитадель, и значит, можно было ждать любых сюрпризов. Собственно, дроми не захватили эту космическую крепость, а просто остались в ней после того, как был разорван контракт с Хозяевами.

– Ты мужчина, и ты молод, – произнес Вождь Светлая Вода. – Ты еще не понимаешь женщин. Ессе femina! [14]У них даже отсчет времени иной – они считают не годы, а морщины, и когда морщин слишком много, пропадает желание жить. Даже с любимым человеком… Возможно, будь у нас дети и внуки, все обернулось бы иначе, ведь каждый родной человек как якорь, который держит женщину. Но я был единственным якорем… и я ее не удержал.

«Ты еще не понимаешь женщин…» – мысленно повторил Вальдес и нахмурился. Не понимаешь… Себя бы понять! Инга… Что она значит для него? Что значит Занту? Их лица промелькнули перед ним, и Вальдесу вдруг показалось, что старый индеец тоже видит эти женские образы, словно их объединила странная связь, в которой не нужны слова. Он посмотрел на Кро – тот улыбался. Потом улыбка погасла, и Вождь сказал:

– Здесь нет проблемы выбора, Сергей. Как говорят у навахо, гусь и куропатка не вьют гнезда. Гусь – птица, и куропатка тоже, но они… – Внезапно Кро оборвал фразу, склонил голову к плечу, будто прислушиваясь к чему-то, и пробормотал: – Сейчас начнется. Я разбужу Степана.

Но Птурса разбудил сигнал тревоги. Завизжало, захрюкало, завоняло, мигнул свет, и они, все трое, бросились в отсек управления, проскальзывая в узкий проем согласно заведенному порядку: первым Вальдес, за ним Птурс и Кро. Вождь двигался последним, чтобы подтолкнуть Птурса, если тот застрянет в щели.