– Плохо, да? – Шоколадные глаза Егора с сочувствием смотрели на брата.

– А-а, пройдет! – шевельнул рукой Димка. – Но я почти ничего не помню.

– Совсем?

– Частично. Помню, как упал и уронил крест и чеснок. Помню ее туфли возле лица, потом она наклонилась, б-р-р… – Димку передернуло. – От нее так противно пахло! Такой мерзкий, сладковатый запах.

Димка закрыл глаза и снова почувствовал отголосок отвратительного запаха. Вспомнил, как лежал щекой на занозистой деревянной ступеньке, больно вывернув шею, и слышал приближающиеся шаги маленького чудовища. Вампирша низко склонилась над ним, и острая боль пронзила горло. Внезапно кровопийца дико взвыла и отшатнулась, пробороздив по коже клыками. Она резко выпрямилась, юбки всколыхнулись, и Димкиному взгляду открылись изящная, слегка запыленная атласная туфелька и кровавое пятно, расползшееся по белоснежному чулку. Преодолевая головокружение, Димка точным движением поймал вампиршу за ногу и изо всех сил дернул вниз. Она потеряла равновесие, взвизгнула, как обычная девчонка, и кубарем покатилась вниз по лестнице.

– Егор, беги! – прокричал, а на самом деле прошептал Димка. Повернулся и сильно дернул застрявшей в сломанной ступеньке ногой. Стало больно, но он не сдавался. Извернув ступню под немыслимым углом, он дернул ногу еще раз, внутри что-то противно хрустнуло. Щиколотку пронзила острая боль, перед глазами запрыгали разноцветные огоньки, и Димка отключился.

– Ты там не заснул? – деликатно поинтересовался Егор.

– Нет, я вспоминал. – Димка открыл прояснившиеся глаза. – Я все вспомнил, только не могу понять, почему она меня укусила и отпустила? Почему не стала пить кровь? Может, я ядовитый? А когда она меня отпустила, я дернул ее за ногу.

– Может, и ядовитый, – захихикал Егор, зажимая рот ладошкой. – Но я думаю, что она отпустила тебя, потому что я запульнул в нее чесноком. Но я не видел, как ты дернул ее за ногу. Решил, что она от чеснока чебурахнулась с лестницы. Все ступеньки пересчитала! Мне повезло, что она запуталась в своих юбках. Пока она возилась с ними, я собрал чеснок, который ты уронил. От удара об пол гирлянда развалилась, и головки чеснока разлетелись в разные стороны, но я много успел собрать. Когда вампирша разобралась со своими юбками и встала, я стал бросать в нее чесноком. Она зашипела и бросилась в нашу комнату, к окошку. А там, на подоконнике, чеснок разложен, хода нет. Она обратно. Пока она металась, я крест подобрал. Крест на нее почище чеснока действует. Увидев его, она еще пуще зашипела, аж пена на губах выступила. Потом скачками поднялась по лестнице и скрылась на чердаке. Я туда не полез, испугался, – смущенно признался Егор.

– Да ты герой! – искренне воскликнул Димка. – Ты опять меня спас!

Герой залился краской, опустил голову и начал теребить край одеяла. Затем подозрительно зашмыгал носом. Сорвавшись со щеки, на одеяло упала крупная слезинка.

– Ты чего? – изумился Димка. – Тебе, наверное, было страшно?

Егор, не поднимая головы, молча кивнул.

– Это неважно, любой на твоем месте испугался бы, главное, что ты не растерялся, а проявил смекалку и находчивость.

Похвала доконала Егора, он поднял на брата полные слез глаза и признался:

– Сначала я совсем струсил. Стоял и смотрел, как она подбирается к тебе. От страха я не мог ни закричать, ни пошевелиться. Я просто стоял и смотрел. Если бы я мог двигаться, я бы, наверное, убежал. Да не наверное, а точно бы убежал! – отчаянно выкрикнул мальчик. – Понимаешь, убежал бы и бросил тебя?!

– Но ты же не бросил! – улыбнулся Димка, с нежностью глядя на младшего братишку. – Ты справился с собой и спас меня! А самое трудное в жизни – справиться с собой, победить свои слабости. Ты дважды герой! Нет, трижды! Ты нашел в себе мужество признаться в слабости! На такое не каждый герой способен.

– Правда? – глубоко и судорожно вздохнув, спросил Егор.

– Правда, – подтвердил Димка. – А как тебе удалось перебороть страх и открыть военные действия?

– Сам не знаю. Пока я видел лицо вампирши, я не мог пошевелиться, а когда она склонилась над тобой, волосы скрыли ее лицо, и я смог снять с себя гирлянду из чеснока и бросить в нее. Я еще подумал, что если промахнусь, она из тебя точно всю кровь выпьет.

– Ну всю, я думаю, не выпила бы. У Жиги же не выпила, – возразил Димка.

– Ага, Жига в два раза больше тебя, значит, и крови в нем в два раза больше, чем в тебе. Могла выпить.

– Пожалуй, ты прав. – На Димкином лице отразился запоздалый испуг. – Она и крови-то глотнуть не успела, просто укусила, а мне так плохо. Такое ощущение, что по мне трактор проехал, а шею стая ос покусала. А что было бы, попей она моей крови? Вполне мог боты завернуть. Жига – парень здоровый, и то еле жив остался.

В комнату вошла бабушка с большой дымящейся чашкой.

– Пей. – Она поднесла чашку к Димкиным губам.

Он неуверенно сделал несколько глотков, со страхом ожидая, что желудок опять сожмется в болезненном спазме и исторгнет травяной отвар. Желудок недовольно заурчал, но отвар принял. Димка сделал еще пару глотков, расхрабрился и залпом выпил содержимое чашки.

– Что это? – отдышавшись, спросил он.

– Шиповник. Моя бабушка говорила, что он придает силу и излечивает от девяноста девяти болезней, – ответила баба Глаша. Вытащила из полотняного мешочка сухую ветку со сморщенными красными ягодами и стала растирать ее в руках. Между делом поинтересовалась: – И все– таки где ты так шею расцарапал?

– Нырнул неудачно, – начал Димка и увидел, что Егор изо всех сил таращит глаза и делает какие-то непонятные знаки. – И сам не понял, то ли под водой дерево лежало, и я на ветку наткнулся…

Егор сделал рукой волнообразное движение, оскалился, показав зубы, и стал яростно кусать воздух.

– То ли рыба укусила, – ляпнул растерявшийся Димка. Из Егоровой пантомимы он понял одно: он должен сказать, что его кто-то укусил. А в реке, кроме рыбы, никого не водится.

– Вот не знала, что в нашей речушке пираньи завелись, – невозмутимо заметила бабушка, продолжая растирать сухую веточку.

Егор хихикнул и красноречиво покрутил пальцем у виска. Разозлившийся Димка незаметно погрозил брату кулаком. Он понял, что Егор рассказал бабушке свою версию появления царапин, а Димку забыл предупредить.

– Не хотите рассказывать – не надо, – миролюбиво сказала баба Глаша. – Но вид у тебя такой, будто на тебя вурдалак напал.

«Вурдалак, вурдалак…. Так, кажется, в старину на Руси называли вампиров», – вспомнил Димка и ужаснулся бабушкиной прозорливости. Он заелозил по кровати, ему не терпелось остаться наедине с братом. Им срочно нужно посоветоваться.

– Баба Глаша, ты веришь в вурдалаков? – спросил Димка, стараясь, чтобы голос звучал как можно насмешливее.

Ничего не ответив, бабушка высыпала мелко растертую траву на белую тряпочку, отряхнула руки, взяла бутылку со святой водой и неожиданно плеснула из нее на поцарапанную шею внука. Вода попала на глубокие царапины и зашипела, как на раскаленной сковородке. Одновременно с водой зашипел Димка, корчась от нестерпимого жжения. Ему показалось, что к шее приложили раскаленное железо. Зажав рукой горящее место, Димка уткнулся лицом в подушку, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы.

Егор бестолково прыгал вокруг брата и предлагал подуть на шею. Дергал бабушку за платье и просил:

– Бабушка, сделай что-нибудь, Димке же больно!

– Сейчас пройдет, – несколько растерянно успокоила бабушка. Она не ожидала такой бурной реакции на святую воду. Плеснула, потому что в детстве слышала от своей прабабушки истории о людях, укушенных вурдалаками, и прабабушка утверждала, что если место укуса полить святой водой, она зашипит. Дескать, это верный признак того, что человек подвергся нападению вурдалака.

Наконец жжение потихоньку прошло, осталась слабая пульсирующая боль. Димка отнял руку от шеи, и Егор громко вскрикнул, потрясенно глядя на брата.

– Что там? – криво усмехнулся Димка.