Глайдер опустился на площадку под номером «46». Старший приор заботливо поинтересовался, как чувствует себя Сова, и, услышав ответ, галантно подал ей руку, помогая выйти из машины. Сова снова ощутила, как про себя усмехнулся при виде такой галантности Командор. Да, Витор Ремен отлично знал свое дело. Впервые за много лет Сове целенаправленно давали почувствовать себя не мутантом, обреченным на пожизненную изоляцию в силу своей ненормальности, а ценным сотрудником, чьи таланты и способности могут оказаться залогом будущего служебного роста. Всю дорогу старший приор вовсю расписывал открывающиеся перед тремя друзьями перспективы.

Сова улыбалась, и светлое будущее, что сулил им провожатый, не имело к этой улыбке никакого отношения. Причина такой перемены настроения крылась совсем в другом. Наверное, если бы Робинзону клятвенно пообещали вывезти его с необитаемого острова, то обещание само по себе обрадовало бы его куда меньше, чем сиюминутное появление Пятницы. Сова оглянулась. Позади нее, ни на шаг не отставая, шли целых два Пятницы. Все эти годы Сове было до слез обидно, что по какому-то неизвестному случайному принципу ненавистные странности в организме из всего экипажа «пропавшего» корабля достались ей одной и, помимо ее воли, вдруг отгородили ее от остальных людей, оставшихся «нормальными». Даже от самых близких. Признаваться в собственном эгоизме было стыдно, но избавиться от таких мыслей Сова не могла. Насколько легче было бы ей, если бы ее участь разделял кто-то еще. И вдруг «ее полку прибыло». Сова упорно не хотела видеть плюсы своего положения, пока такое положение она занимала в единственном числе. Но неожиданно это число увеличилось, и теперь наличие сразу трех «ненормальных» существенно меняло всю картину. Как говорится, за компанию... Ведь если на острове оказались сразу трое, остров уже нельзя назвать необитаемым.

Экспертов, вероятно, доставили на главную базу незадолго до прибытия крейсера. Лаборатория была наспех развернута в одном из помещений большого административного здания. Провожатый представил их руководителю группы, и пока эксперты настраивали оборудование для ментосканирования, успел не только убедить вновь прибывших в максимальной безопасности данной операции, но и потребовать для своих подопечных кофе. Сова была уверена, что кофе, как исключительно земной напиток, в Ордене не отыщется, но она ошиблась: его принесли уже через несколько минут. Оказывается, быть уникальной лабораторной крысой не только более или менее сносно, но иногда даже приятно.

— Скажите, — не удержавшись, обратилась Сова к Ремену, — это вы такой хороший вербовщик, или просто мне в прошлый раз очень не повезло?

Сова, облепленная датчиками и проводами, чувствовала себя тутовым шелкопрядом в начале создания собственного кокона.

— Ни то, ни другое, — приор ловко отобрал у Командора, тоже опутанного проводами так, что не пошевелиться, пустую чашку и, водрузив ее на поднос, вернулся к Сове. — Просто степень вашей управляемости можно установить лишь опытным путем. Неизбежно приходится действовать методом проб и ошибок.

— Моей управляемости? — с возмущением начала Сова.

— Конечно, — кивнул он. — Любой человек управляем. Надеюсь, с этим вы, земляне, не будете спорить? Управлять можно разными способами, но худшим из них я считал и буду считать подавление личности. Вы должны понимать, что воспитание военных кадров изначально ставит цель добиться от солдата беспрекословного подчинения приказу. Личная воля и индивидуальная мотивация при этом имеют не слишком большое значение. Существуют различные методики, задача которых — сломить индивидуальную волю. Для вас разработали именно такую программу. Не сомневаюсь, что она в конечном итоге имела бы успех, но при таком подавлении личности слишком велик риск нервных срывов даже у добровольцев. Видите ли, в Ордене давно существуют и постоянно соревнуются между собой две кадровые службы — военная и гражданская.

— И Сове, если я правильно понимаю, досталась военная? — спросил Командор.

— Именно. Человек, с рождения мечтающий о карьере профессионального военного, не воспринимает факт подчинения негативно. Нам казалось, что ваша внутренняя программа должна легко перестроиться под нужды Ордена.

— Какая программа? — вырвалось у Совы.

Приор пожал плечами, демонстрируя легкое недоумение оттого, что ему приходится пояснять вещи, которые давно известны всем собеседникам:

— Ваша программа, которую Центр рождаемости Земли закладывает в каждый выводок своих младенцев. Мы уже говорили: управлять можно разными способами, и земляне выбрали один из самых тонких и эффективных: скрытое управление. Кто выбрал для вас вашу специальность? Кто развивал ваши навыки исключительно в том направлении, в каком они были полезны в вашей будущей работе? Кто направил вас в учебное заведение? Кто формировал ваши экипажи? Не будете же вы утверждать, что сделали сознательный выбор своего будущего? Вся эта программа была продумана задолго до вашего рождения. Вы приняли её, не дав себе труда задуматься. Что же вас так раздражает в том, что новую программу для вас теперь будет определять не Земля, а Орден?

Сова недовольно передернула плечами, но промолчала.

— Хочу вас обрадовать, что методы вашей тренировки планируется сильно смягчить.

— С чего бы это? — буркнула она.

— С того, что преодолевать ваше внутреннее сопротивление слишком неэффективно, — ответил он. — Можно точно сказать, что с такими способностями, как у вас, использовать вас как обычного солдата нет смысла. Следовательно, нет смысла и вести подготовку аналогичным образом. Гораздо важнее для нас добиться вашей лояльности по отношению к Ордену и сознательной заинтересованности в работе. Именно эту задачу и поставил передо мной Магистр.

Их беседу прервали. Эксперты закончили тестирование, и их руководитель по просьбе Ремена огласил результаты, после чего разрешил задавать вопросы.

— Что такое «общее ментальное пространство»? — тут же отозвалась Сова.

Ей пояснили. Абсолютных телепатических способностей ни у Совы, ни у Лориса с Командором не обнаружилось: ни один из них не был в состоянии отслеживать мысли посторонних. Их избирательная чувствительность друг к другу имела совершенно другую природу. Неизвестно по каким причинам, но в мозгу у каждого образовалась некая новая зона. Эти три зоны составляли нечто общее для всех троих, что позволяло им поддерживать мысленную связь только между собой. Эксперты обозвали ее «общим ментальным пространством». Термин внушал научное уважение, и Сова не стала требовать других пояснений.

Эксперты сворачивали лабораторию — их работа была закончена. Приор сообщил, что после окончания Совета их ждет к себе Магистр.

— Зачем? — придирчиво спросила Сова.

Ремен улыбнулся и пожал плечами.

— Магистр не всегда сообщает о своих планах подчиненным, — с притворной суровостью пояснил он. — Иногда подчиненным приходится догадываться самостоятельно. Привыкайте.

Магистр ждал их, задумчиво прогуливаясь вдоль длинного стола для совещаний. На столе, на идеально равном расстоянии друг от друга, были разложены три обыкновенных портативных фонарика, что крепятся на шлемы или на рабочую одежду по мере необходимости света. Четвертый фонарик Магистр вертел в руках и по тому, как он его держал — прямо перед собой, тремя пальцами, оттопырив из осторожности мизинец — было видно, что этот фонарик чем-то ему основательно не угодил. Чем-то расстраивал его этот фонарик, чем-то огорчал.

Заметив вошедших, Магистр жестом пригласил их садиться, сам же, бросив последний пытливый взгляд на незамысловатый осветительный прибор, бережно, словно тот был очень хрупким, положил его на стол и вернулся в свое начальственное кресло.

— Хочу вас поздравить, мистер Ягель, — начал он, обращаясь к Командору. — Баша идея о разумности темной энергии получила несколько неожиданное подтверждение.

Присевший было Командор тут же вскочил.