Переодевая теннисный костюм, Карамина решила, что наиболее подходящей одеждой для того, чтобы сопровождать Бучера сюда, будет легкий желтовато-коричневый брючный костюм, одним из аксессуаров к которому был узкий кожаный ремешок.

– Дай-ка ремень, – протянул руку Бучер, стоящий на коленях рядом с начавшим стонать охранником.

Спустя минуту, туго стянув ему руки за спиной, Бучер поставил его на ноги. Затем он поднял с мостовой ятаган и протянул его Карамине.

– Вздумает дергаться – руби голову, – приказал он.

Карамина взялась за рукоятку огромной кривой сабли обеими руками, подтвердив коротким решительным кивком, что их пленнику придется несладко, попытайся он убежать.

– А сейчас отойди-ка назад, – Бучер шагнул к двери, доставая "вальтер".

Пых-х!

От сильного удара пули бронзовый замок, висевший на двери, разлетелся на множество осколков. Толкнув дверь и вынув из кармана тонкий, размером с ручку, фонарик, Бучер обернулся к ошеломленному охраннику и проговорил на безукоризненном арабском:

– Только попробуй побежать, умрешь на месте. Понял?

Охранник затряс головой, судорожно проглотив комок в горле, а Карамина воззрилась на Бучера, не веря собственным ушам.

– Так ты говоришь по-арабски? – ахнула она.

– Ты слышала это только что.

– Да, но я имею в виду, говоришь безо всякого акцента. Точно как мы.

Пристально сверля глазами охранника, Бучер продолжал на арабском языке:

– Разумеется, я говорю на нем без акцента, Я говорил на нем сотни лет, прежде чем ты и этот гнусный червяк увидели лучи солнечного света, зажженного нашим благословенным аллахом, потому что я есть перевоплощенный Гас-сасин, Горный Старец, и истинный основатель Ордена Гаш-шашинов.

Вздрогнув всем телом, охранник в ужасе выкатил на Бучера свои вылезающие из орбит сверкающие белками глаза.

На лице Бучера никак не отразилось то удовлетворение, которое он испытал, увидев, что сумел найти верный подход к их неотесанному суеверному пленнику. Они с Караминой молча наблюдали, как смуглое лицо охранника медленно становилось грязно-серым. Не обращая внимания на удивление и одобрительные возгласы Карамины, Бучер схватил его за руку и втолкнул внутрь помещения.

– Заметил, как изменилась его физиономия, когда ты заявил, что являешься основателем Ордена Гаш-шашинов? – прошептала Карамина по-английски. – Он наверняка сам гаш-шашин.

– Согласен, – ответил Бучер на этом же языке. – Будь настороже, когда я начну работать с этой дубиной. Можем узнать кое-что ценное.

Когда они вошли в дом, фонарик Бучеру не понадобился. Комната размером семь на двадцать метров освещалась двумя маленькими тусклыми лампочками, свисающими с потолка. Кроме стула и разбитого письменного стола как раз под одной из них в комнате стояло лишь несколько штабелей грубых деревянных ящиков. На одном из штабелей валялся покрытый пылью моток веревки.

– Твое имя, собака! – заорал Бучер на охранника по-арабски.

– Омар, эффенди-паша, – выпалил тот. – Омар Ахмуд.

– Не смей называть меня другом! – проревел Бучер прямо в перепуганное лицо охранника. – Я не твой эффен-ди. Я – Гас-сасин-паша – спустился из Райских Кущ Благословенного Аллаха, чтобы такие верблюды, как ты и Ибн-Вахид, никогда больше не появлялись там ни в этой жизни, ни в следующей. Запомни: я – Гас-сасин-паша!

Бучер увидел, что с лица Омара Ахмуда исчезла даже тень сомнения, которая сменилась выражением окончательно сформировавшейся убежденности: этот тупоголовый осел теперь безропотно поверил в то, что он, Бучер, действительно является перевоплотившимся Гас-сасином, Горным Старцем.

– О, великий! – проревел Омар Ахмуд, выпучив глаза.

– Воистину велики творения рук твоих, о могущественный Гас-сасин-паша!

Только сейчас Бучер всмотрелся в зрачки Омара и ощутил его смрадно-сладковатое дыхание – этот сукин сын так наглотался гашиша, что малейшим усилием со своей стороны Бучер легко мог внушить тому, что является самим всемогущим аллахом.

– Повернись спиной, мерзкое отродье.

Когда тот повиновался, Бучер нанес ему жестокий удар по основанию черепа, сразу же подхватив его под мышки, чтобы смягчить падение.

– Сними ту веревку с ящиков, – обратился Бучер к Карамине по-английски. – Помоги мне растянуть его на полу и привязать в таком положении к этим четырем стойкам, пока он не очухался. Доходили ли до тебя какие-нибудь слухи о том, где у Багдадского Ордена Гаш-шашинов расположены эти "райские кущи"?

Карамина покачала головой.

– Правда, один из агентов моего брата сообщал о слухах – разумеется, весьма туманных и расплывчатых, – что в самом Багдаде или где-то неподалеку существуют эти самые "кущи". А больше ничего. – Карамина молча изучающее посмотрела на Бучера, затем тихо рассмеялась и продолжила: – Что это навело тебя на мысль предстать перед ним перевоплотившимся Горным Старцем?

Бучер, привязывающий охранника за щиколотку к стойке, посмотрел на нее.

– Этот тип соткан из предрассудков и суеверий, и мне показалось, что это неплохая идея.

– Гениальная идея! Кретин действительно считает тебя Гас-сасином. Что ты хочешь с ним делать?

Когда Бучер изложил Карамине план, созревший у него в голове, она пришла в неописуемый восторг.

– Вот бы Саид услышал это, – воскликнула она, от радостного удивления не в силах сдержать распирающего ее смеха.

– Ну а пока наш приятель Омар приходит в себя после моего тычка, давай-ка взглянем, что там в этих ящиках.

– Жин-жин, – ответила Карамина, вытирая кончиком носового платка проступивший на лице пот. – Один из ящиков открыт.

– Жин-жин? – переспросил Бучер, вспомнив, что она уже употребляла это слово. – Что такое жин-жин?

– Он изготавливается из сердцевины распространенного в пустыне растения, которое бедуины измельчают в крупный зернистый песок. Это и есть жин-жин.

Чтобы удовлетворить свое любопытство, Бучер взломал несколько грубо сколоченных ящиков. В каждом из них он обнаружил крупнозернистый песок коричневого цвета, описанный Караминой как жин-жин.

– И ты нанимала профессионального вора, чтобы он выкрал куколку, сделанную из этого материала? – поразился Бучер.

Карамина кивнула в ответ.

– Да, именно из этой комнаты. Как ему удалось проделать все и остаться незамеченным, не имею ни малейшего представления. Наверное, потому что он профессионал.

Бучер озадаченно почесал затылок. "Не то, не то, черт возьми, – пронеслось у него в голове, – абсолютно не то. Джонни Просетти может быть заядлым бабником, но он в жизни не станет заниматься куклами из этого чертова жин-жина!"

Растянутый на полу Омар Ахмуд громко и протяжно застонал.

– Аллах всемилостивейший, – промычал он утробным басом.

– Пошли, – сказал Бучер Карамине по-английски. – Встань вон там и дай мне позабавиться с этим остолопом.

После чего он прогремел крепко привязанному охраннику громоподобным голосом по-арабски:

– Проснись, гнусное отродье мерзкой свиньи!

Глава 8

Веки Омара Ахмуда затрепетали, и он окончательно пришел в себя. Когда Бучер увидел, что глаза охранника устремились на него, он выхватил из футляра, прикрепленного к левой ноге, повыше щиколотки, свой нож с выкидывающимся лезвием, нажал на кнопку, и острая, отточенная, как бритва, сталь, сантиметров пятнадцати длиной, со зловещим щелчком выскочила наружу. Омар Ахмуд тихо заверещал от охватившего его ужаса.

– Омар Ахмуд, – продолжал Бучер все тем же громовым голосом, стараясь повернуть нож так, чтобы угрожающий отблеск, отбрасываемый лезвием, попал в глаза распростертому на полу охраннику. – Знай же, Омар Ахмуд, я – Гас-сасин, Горный Старец, удостаиваю тебя чести, обращаясь и снисходя к тебе. Отныне, как в этой жизни, так и в последующей, тебе воспрещается посещать Райские Кущи Благословенного Аллаха. С нынешней ночи и навеки прекраснейшие, восхитительные гурии в Райских Кущах никогда более не произнесут имени твоего, и звучать оно будет не Омар Ахмуд – Великий Воин, а Омар Ахмуд – Евнух!