Ненависть загорелась в глазах ЛаГуны, и он что-то угрожающе пробормотал.

Пораженный Скримони воскликнул, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Боже мой!

Рико Скримони – наполовину итальянец, наполовину пуэрториканец был среднего роста, легкого сложения и тщательно, со вкусом одевался – полная противоположность своему дружку практически во всем. Сейчас, словно огорошенный, он уставился на ЛаГуну и произнес с трудом, как бы в благоговейном ужасе:

– Персиваль Пннкхэм? – После чего повторил с иронической усмешкой: – Боже мой!

ЛаГуна был массивен, его здоровенные плечи распирали пиджак, толстенные руки свисали словно у гориллы, а кривоватые ноги были широко расставлены. Он представлял собой какое-то странное чудище, на которое никогда не находится пиджака достаточно большого размера или брюк, подходящих по длине, еще и поэтому та девка из Ньюпорта прозвала его ЛаГуной – "широченным заливом". Короче говоря, внешне он полностью соответствовал сложившемуся у многих стереотипу недалекого обезьяноподобного громилы, кем этот сукин сын и являлся на самом деле.

– Тебе не следовало знать, что мое имя не ЛаГуна, – напряженно проговорил он. – Как это ты пронюхал?

– Умею читать мысли, Персиваль, – колючий смех Бучера наверняка привел бы в ужас менее зачерствевшие души. – Особенно грязные худосочные мыслишки вроде твоих и Рико.

Горячая кровь бросилась в лицо Рико Скримони, и ярость исказила тонкие латиноамериканские черты его лица. Он был весьма высокого мнения о собственной персоне, считая себя образованным и остроумным. И если, полагал он, ответить остроумно он мог и не всегда, то уж в половине случаев – точно. Доказывать это он был готов кому угодно и когда угодно.

– Ну, ты, подонок, много мнишь о себе! – зло бросил он Бучеру. – Тут ты никого не запугаешь. Хочешь что-нибудь сказать напоследок?

После слов Бучера убийцы подобрались и напружинились, готовые к действиям.

– Что ж, приятель, напоследок у меня действительно кое-что есть.

– Раз так, – отозвался Рэм Дэм ЛаГуна, – тогда выкладывай.

– Вы, два сопливых сукина сына, кончайте свою игру прямо сейчас и мотайте домой к мамочке, она вам штанишки мокрые сменит.

Взвыв от ярости, Рико Скримони, как и ожидал Бучер, сунул правую руку под мышку, где у него оттопыривался тяжелый "Гертер" 35-го калибра. Через какую-то долю секунды его примеру последовал ЛаГуна, выхватив из-за пояса короткоствольный револьвер. Вскинув пистолет, Скримони любовно взвел курок и...

Пых-х!

Из дула "Вальтера П-38" с глушителем, неведомо как появившегося в большой руке Бучера, донесся почти бесшумный короткий выдох, и вылетевшая оттуда девятимиллиметровая пуля с насечками пробила в голове Скримони, на месте левого глаза, огромное окровавленное отверстие. Испустив ни на что не похожий совершенно нечеловеческий вопль, он навзничь опрокинулся на тротуар.

Наводя револьвер на Бучера, Рэм Дэм ЛаГуна дрожал от охватившего его бешеного возбуждения. Старина Рико мертв, и теперь единственным из живых, знающих его подлинное, такое ненавистное ему имя, остается Бучер, но он тоже сейчас умрет. Указательный палец ЛаГуны плотно обвился вокруг спускового крючка...

Пых-х!

Рэм Дэма Персиваля Пинкхема ЛаГуну бешено мотнуло назад, когда разрывная пуля прошила ему грудь и вышла под левой лопаткой, оставив в спине зияющую рваную рану величиной с чайное блюдце. Его рука, все еще сжимающая оружие, безвольно опустилась, выпавший револьвер загремел о тротуар, и ЛаГуна, издав предсмертный вздох, беззвучно рухнул наземь.

Спрятав "вальтер" в кобуру, Бучер быстро вошел в телефонную будку и набрал известный лишь ему номер "Белой Шляпы". В трубке раздалось электронное попискивание, после чего спокойный голос произнес:

– Докладывайте.

– Говорит Айсмен, – ответил Бучер. Затем он объяснил, где находится, и в сжатой форме перечислил сложившиеся обстоятельства. Он уже собрался было повесить трубку, как вдруг увидел двух полисменов, один из которых был вооружен полицейской винтовкой, направляющихся к нему из патрульной машины, затормозившей только что посреди мостовой. Он добавил в трубку: – Тут полиция подъехала. Мне понадобится помощь, чтобы выпутаться.

И он получил помощь, чтобы выпутаться. Он получил ее в таком объеме и так быстро, что не прошло и четверти часа после того, как оказался в отделении полиции.

Капитан Жюль Циммерман, начальник отдела по расследованию убийств, прекрасно понимал, в чем заключается его политическая выгода. Спустя считанные минуты после того, как полисмены сообщили по рации в отделение об убийстве двух человек и о задержании Бучера, капитану Циммерману позвонил вышестоящий начальник, распоряжение которого не исполнить он не мог, даже если бы и захотел. Сразу же после этого звонка Циммерман приказал принести себе в кабинет досье на Бучера, где он прочел:

"Бучер, тридцать семь лет, рост шесть футов три дюйма, вес без одежды 190 фунтов. Одно время руководил преступной деятельностью Синдиката на Восточном побережье страны. По некоторым, пока невыясненным причинам, несколько лет назад порвал с преступным миром. В отместку Синдикат назначил за его голову вознаграждение в 250000 долларов. По имеющимся сведениям, имеет несколько текущих счетов в ряде швейцарских банков. Особо опасен при столкновении и задержании".

Прочитав текст дважды, капитан Циммерман увидел, как полицейские, задержавшие Бучера, вводят того в отделение. Несколько секунд спустя один из них выложил на стол капитана наплечную кобуру с пистолетом "Вальтер П-38", два кастета и нож с выкидывающимся лезвием. После чего патрульные застыли от удивления при виде того, как Циммерман встал из-за стола и, широко улыбаясь, протянул Бучеру руку.

– Позвольте мне первым поздравить вас, мистер Бучер, с отличным выполнением сложного и ответственного задания. Наш город станет в тысячу раз спокойнее теперь, когда по нему перестанут шляться такие типы, как Скримони и ЛаГуна. – Он продолжал, показывая на пялящих в недоумении глаза полицейских: – Думаю, моим людям вы не стали раскрывать, что являетесь членом специального подразделения, подчиняющегося лично губернатору штата?

Бучер тотчас смекнул в чем дело – нечто подобное он и ожидал.

– Нет, – ровно ответил он. – Я подумал, что будет лучше подождать, когда мы приедем в отделение. Нас могли подслушать, ну и так далее. Мне иногда кажется, что и у мостовой есть уши.

– Верно, верно, – излучающий любезность капитан Циммерман расплылся в улыбке, давая своим подчиненным знак, что они свободны. – Всегда лучше подстраховаться, не так ли? – Он выразительно пожал плечами: – Что касается меня, мистер Бучер, то я не смею больше вас задерживать. – И он заговорщически подмигнул ему, словно знал о существовании некоей тайны, известной лишь им двоим. – Мой отдел всегда сотрудничает с ведомством губернатора, мистер Бучер. Всегда и при любых обстоятельствах.

Капитан все еще продолжал разглагольствовать, треща как сорока и изнывая от острого, так и неутоленного любопытства, но Бучер уже сгреб все свое снаряжение и направился к двери. Следующий пункт его назначения – аэропорт, где должна наконец состояться его столько раз откладываемая встреча с директором "Белой Шляпы".

– А-а, мистер Бучер, – произнес директор, невысокий, седеющий человек с усталым взглядом, когда Бучер вошел в главный салон большого реактивного самолета. – А то я уж начал было думать, не повезло ли ЛаГуне и Скримони, но я, конечно же, ошибался. Полагаю, с капитаном Циммерманом трудностей не возникло?

– В вашем сообщении говорилось, что вы располагаете крайне существенной информацией по делу, которым я занимаюсь, – с ходу заявил Бучер со свойственной ему жесткостью. – Мне необходимо что-нибудь, хоть какая-то зацепка, с которой я мог бы начать. Пока ни на что напасть мне не удалось – со всех сторон сплошная глухая стена.