Почему я никогда не боялся умереть? Ни разу вирус не заставлял мой мозг бояться смерти. Только сейчас в роли вируса выступает жизнь. И не известно, что опаснее.

Как победить страх? О, есть целая наука. Можно отвлечься от него, можно поделиться им с ближним… Кстати, почему бы и нет? Поговорю с друзьями, услышу пару ободряющих шуток Макса, мыслей вслух Маши, Полинин голос… Вот только не это мне нужно. А необходим человек, которому я безразличен, ну или практически безразличен. Пожалуй, даже Язек и Хорхе, которых уже нет в живых, не подошли бы на эту роль. Кто же тогда? Идти в ближайший бар, плакаться первому попавшемуся встречному, выслушать в ответ примерно то же самое и напиться? Совсем мимо… Вместе с головной болью старые проблемы нахлынут с удвоенной силой. А может прекратить борьбу? Сдаться вирусу и породившей его жизни? Нет, опять не то. Сначала надо поговорить. И для этого лучше всего подойдет Кейт. Пусть мы ее подопечные, пусть живые люди, но главное – мы кузнецы ее сборной, кующие ее же победу.

Кейт сидела в холле, на старом месте. Такая же серьезная и решительная. Завидев меня, она наткнулась на мой взгляд. Села к городу лицом, чтобы я оказался к нему спиной.

– Что-то не так, Илья?

– Их убили…

– Я знаю, – удивленно отвечает она.

Опять этот цинизм, эта невозмутимость… Или я слишком мягок для этого мира?

– А как ты думаешь, кто будет следующим?

– Следующим? Откуда мне знать… Да и будет ли таковой вообще, – она пожала плечами. Затем, подозрительно на меня глянув, спросила: Уж не себя ли ты имеешь в виду?

Молчание – знак согласия.

– Ты знаешь, Илья. Страх может прийти из ниоткуда, может ворваться в тебя, заставить бешено биться сердце, бурным потоком выделяться адреналин. Ведь страх – самое сильное чувство. Куда там любви – это роскошь, проходящая быстро. Сравниться в некоторой мере со страхом может лишь несчастная любовь, ненависть, гнев… Но лишь приблизительно. Страх меняет тебя самого, зачастую до противоположности. Кто-то смелый и сильный, по-настоящему ощутив его, становится беспомощной жертвой.

Откуда ей все это знать… Она не игрок, она этого не испытывала… Она не жила этим… Почему я так решил?!

– Страх победить невозможно, ты, конечно, в этом давно убедился и осознал, – продолжала она. – Страх можно только отпугнуть, лишь получить отсрочку до его следующего визита. Так сделай же это.

В моих глазах читалась тоска.

– Я понимаю, – быстро добавила она. – Давать советы куда проще, чем им следовать. Хотя бы потому, что надо поверить в их единственную правильность. А такого не бывает. И все же я рискну. Ты наверно знаешь, что страх можно победить, став им. Решай сам, страх ведь твой личный…

И я решил.

Крупные капли разбивались осколками брызг о мое лицо, ветер дул мне навстречу. Как естественный заслон мешал мне он держаться выбранной дороги. Казалось, вся природа была против. Каждый лист обвивался вокруг меня, пытаясь вовлечь в свой загадочный хоровод, каждый корень бросался под ноги, каждая ветка старалась больно хлестнуть по лицу, каждое дерево заступало мне путь. Они молили меня одуматься, повернуть вспять.

Но я не должен был смотреть ни назад, ни далеко вперед. Я должен был держаться золотой середины.

С каждым новым шагом, с каждым оставленным следом, я терял и капельку себя, капельку своего разума. Я рвался вперед, погружаясь по колено в глубину быстро растущих луж. Уже насквозь мокрый я не чувствовал холода. Я бежал навстречу своему страху, я даже не заметил, как сам стал им. Не знаю, как долго это продолжалось, но в результате все изменилось. Я стал другим, я буквально почувствовал это. Может, я испугался снова? Небольшая полянка, к которой привело меня мое решение, излучала неживой белый свет. Он сделался еще ярче и спустя мгновение разлился во все стороны. Когда-то физики не знали природу света, сейчас я мог бы ответить на их вопрос. Свет был подобен воде, но не стоячей, спокойной, а неудержимой бескомпромиссной стихии, для которой нет преград.

Не знаю, добился ли я того, чего хотел. Вот только мой до этого личный страх, похоже, стал страхом общим.

Свет тускнел, мир медленно приобретал очертания. Но свет не рассеивался по краям. Я оказался на острове, берега которого омывались белым. Сзади, справа и слева – бездна, лишь впереди – дорога. Шаги даются с трудом, словно идешь по колено в песке.

А дорога все сужается, кончается мое время…

Перед собой видишь лишь маленький пятачок, ступаешь – и не знаешь, встретишь пропасть или твердую опору.

Моя дорога коротка, идти совсем недолго. В конце пути ждет дверь. Хорошая, добротная дубовая дверь. Створки ее гостеприимно распахиваются, а за ними встречает все тот же белый туман.

Последний шаг… Его сложнее всего сделать, ведь ты уже знаешь, что дошел до конца…

Неподвижно стою в центре зала, кажущегося бесконечным. Не видно его конца – стен.

Рядом вспыхивает яркое пятно, оно движется ко мне. Скоро становится ясно, что это человек. Его тела не видно, он весь в белом. Но лицо спокойно, веки опущены.

Я чувствую, что он изучает меня сквозь них.

Молчание кажется бесконечным и в то же время не давит.

– Ты Илья, – утверждающе произносит он.

Я киваю.

– А я Фэилд, – представляется он.

Снова киваю, почему бы и нет?

– Ты освободил боль. Спасибо, теперь она не моя…

Боль – это страх? Очень может быть.

Жду объяснений.

– Ты не верил в меня. Теперь ты веришь?

– А что изменилось?

– Ты прав, ничего, – отозвался Фэилд. – Тогда иди. Твой путь еще незакончен.

И я послушался. Просто пошел дальше. Выходит, я не знаю, где мой конец?

На улицах никого не осталось, все попрятались по домам. Редкая машина теперь выглянет на оживленные до этого проспекты. А если и появиться, то непременно промчится, прорежет тишину визгом резины на поворотах, звуками сигнала – не потому что есть суровая необходимость, а по старой привычке. Город быстро восстановится, продолжит многозначительно молчать шелестом листьев, мерным стуком дождевых капель, порывом ветра…

Значит, есть связь игрушек с реальностью?

Значит происходящее в миниатюрном Элизе – есть отражение событий Элиза настоящего?

Если бы знать…

Вирус распространился мгновенно. Им заразились сразу все, и почему-то в тот же миг каждый понял фатальность произошедшего. Никаких особых симптомов не было, просто накатывала депрессия и жуткая усталость. Кагадан стал густозаселенной пустыней. Силы бороться с общим недугом были только в самом начале, но наши порывы были сразу погашены закрытием планеты на карантин. Вирус зажег в наших душах свет. Вот только никто больше не хотел освещать им свою жизнь.

Соревнования отменили, столь вероятный вылет нашей команды не состоялся. Огромное количество туристов, застрявших на этой планете, проклинали Кагадан, ведь здесь их нашел новый предполагаемо неизлечимый вирус. А еще они проклинали причину его возникновения.

То есть меня.

В первый же вечер у нас с Кейт состоялся разговор. Не то чтобы мы нашли выход, нет! Мы просто знали, что делать. У нас появилась хоть какая-то надежда.

– Илья, – начала она после приветствий. – Это должно было случиться. Возможно, ты слышал об отделе прогнозирования "ВирусЛида"… Люди, работающие в нем, добровольно заболевают галлюциногенными вирусами. Естественно, только теми, которые уже были побеждены, для которых существует антивирус. Все что они видят, их страхи, они сохраняются. И затем тщательно анализируются специалистами. Шелуху сдувают, и остается предсказание практически в чистом виде.

Да, много про эту методику говорили в свое время. Часть предсказаний сбылось и вроде бы даже подвели какую-то научную базу и доказали возможность правильного прогноза. Но на деле… Отделить личные страхи от будущих общих было практически невозможно… Так что вскоре теория вирусного прогноза забылась сама собой.