— Отец, ты звал меня? — Возникший на пороге кабинета, Федор Георгиевич Громов настороженно взглянул на сидящего за рабочим столом главу рода, и удивился. Куда только девался усталый старик, каким выглядел отец после приступа. Сейчас, перед наследником был не магнат и промышленник из заштатного «клуба», а настоящий опричник, волчара. Воин из тех, что зачищали страну от оборзевшей от вседозволенности знати, и брали на копье непокорные городки удельных княжеств.

— Томилины окончательно потеряли берега, и требуют виры за дочь, в подтверждение союза. Ценой будет закрытие проекта «витязь»… и наша поддержка польского варианта. — Резко заговорил боярин.

— Роман подсуетился? — Скривился сын, моментально поняв, откуда ветер дует.

— Он самый… паскуда папская. — Кивнул в ответ Громов-старший и, ощерившись совершенно по-волчьи, приказал. — Переводи заводы на военный режим и поднимай бойцов, сынок. Мы идем на войну.

Тень надежно укрывала меня от возможных наблюдателей, а полную уверенность в невидимости придавал отвод глаз, сейчас работающий на полную мощность. Да, в движении я под ним долго не продержусь, проверено в громовском поместье, но сегодня мне это и без надобности. Пока, я пришел просто посмотреть на хозяйство наемного отряда «Гончих», прикинуть возможное расположение охраны… ну и так, полюбопытствовать, в общем.

Московской базой наемникам служил отгороженный высокой стеной от общей территории старой фабрики, небольшой корпус, примерно в два этажа высотой, но с высокими, под самую крышу, окнами, старательно замазанными изнутри белой краской. Не любят наемники, когда на них через стекло пялятся. Стесняются, должно быть… Но самое паршивое, было не это. Все здание оказалось опутанным какой-то артефактной защитой, мутившей Эфир так, что даже мое чутье не могло пробиться через этот заслон. Плохо. Придется что-то придумывать… Соваться в эту коробку без предварительной разведки, будет величайшей глупостью. Все же, это далеко не имение Громовых, которое я помню до последнего закоулка, и минут смены постов, в любое время дня и ночи, и потому мог вломиться туда без всякой подготовки…

Спрашивается, почему я сижу на крыше бывшего барака и пытаюсь изображать из себя вуайериста, когда мои одноклассники дружно грызут гранит науки? Ответ простой. По моей просьбе, домашний врач Бестужевых сделал царский подарок, в виде справки. Короче, «болею» я, на зависть зашивающемуся врио старосты младшего «Б» класса, Леониду Бестужеву… А боярин оказался тем еще темнилой. Я ведь поначалу и не понял с чего это он так легко пошел мне навстречу, в деле получения липовой справки. Даже не дослушал выдуманные причины, по которым мне, якобы, было необходимо на неделю оставить школу. Прервал на середине монолога и, вызвав из медблока врача, в приказном порядке велел тому написать нужный документ… Что интересно, врач с готовностью взял под козырек и тут же, не сходя с места, вывел на печать нужный бланк со своего браслета, быстренько вписал в него пару профессионально невнятных строчек и, прихлопнув сверху своим перстнем-печаткой, так же молча ретировался. Я даже удивиться толком не успел. Вот что значит, правильно поставленная служба.

Вообще, чем больше времени я провожу в усадьбе Бестужевых, тем заметнее становится здешняя повальная милитаризованность. Словно в родную часть вернулся, честное слово! Не хватает только пьяного «замка» второй роты, играющего со срочниками в «слоников», ну и казарм, само собой. Здешние палаты, на это «почетное» звание не тянут совершенно… да. Ну как же это, на всю усадьбу ни одной двухъярусной койки, приходится на пятиспальном траходроме ворочаться… одному. Тьфу ты, бисова сила! Опять Он!

Да уж, подкинули родители Кирилла проблему. И ведь не отмахнешься, дескать, вранье это все и чушь! Ибо документ соответствующий имеется. Да не абы какой, а зарегистрированный в Малом реестре Герольдии. Я проверил, зашел на государственный «инфор» и вбил номер документа. Действительно, зарегистрирован. Нет, можно, конечно, плюнуть на скрепленную подписями Громовых и Бестужевых, длиннющую цидулю договора о помолвке, да и послать подальше все эти матримониальные планы… Вот только, до этой возможности еще дожить нужно. Поскольку отказаться от заключения обговоренного брака, мы с Ольгой сможем только по достижении совершеннолетия… уточню, моего совершеннолетия, поскольку никакая эмансипация буквоедам Герольдии не указ. Сказано в законе — восемнадцать лет, и точка. Подкалывал меня Бестужев, как оказалось, когда решил допрос устроить на тему отказа от помолвки…

Хм… А девочка, умница, между прочим. Взбалмошная чутка, но… без перегибов. А так, самостоятельная и очень трезвомыслящая особа. В этом я уже успел убедиться. Но тут, как признал Бестужев-старший, скорее не заслуга его, а вина. Супруга Валентина Эдуардовича умерла, когда Ольге, меньше месяца до двенадцатого дня рождения оставалось, а других женщин в небольшой семье Бестужевых нет. Сам боярин вечно пропадал на службе, вот и пришлось боярышне учиться дом вести, да за озорным братцем присматривать. Конечно, женщины из подчиненных роду семей помогали, но… субординация, однако. Не могут боярские дети, пусть даже и самые близкие и доверенные, в доме сюзерена распоряжаться. Никак… Вот и легла вся ответственность за домашнее хозяйство, на юную боярышню. Тут поневоле самостоятельным станешь… Ох, что-то меня не туда понесло.

М-да, если б не теткино самодурство, глядишь, сейчас и близняшки такими же были… умницами-разумницами… Мечты-мечты… Впрочем, кажется, для Милы еще не все потеряно, а вот Лина! Черт знает, что делать с этой психованной дурой.

Мысли сами собой перескочили на полученное из рук Бестужева, письмо… и я нахмурился. Странным оно было, это послание от Федора Георгиевича. Нет, вопрос на тему: «как они меня нашли», здесь задавать бессмысленно. Чего меня искать, если браслет, свинья такая, стучит о моем местонахождении, как дятел. А вот содержание… С первых строк письма у меня возникло ощущение, будто наследнику рода Громовых известно о моих проблемах. Уж больно хорошо это предположение соответствовало изложенным в начале письма намекам на некую, грозящую мне опасность. Эдакий легкий намек, да… Я невольно замер, когда эта мысль возникла в голове, поскольку единственным результатом такой осведомленности Громовых, станет увеличение моих недоброжелателей. Причем, многократное. Ведь, одно дело, ничего не подозревающий о моих планах, Роман, с его отрядом наемников в два-три десятка человек, и совсем другое, боярский род, который может «поставить под ружье» до двухсот бойцов… Сдохну же, и крякнуть не успею!

Но, справившись с оцепенением, я все-таки нашел в себе силы продолжить чтение и, пробежав взглядом следующий абзац, успокоено вздохнул. Не знают! В нем, дядька хвалил меня за то, что я навестил Бестужевых, настоятельно не рекомендовал появляться в бывшем конном клубе, и не менее настоятельно советовал принять посильную помощь Бестужева, когда тот ее предложит. Обратившись за разъяснением к присутствовавшему при чтении письма боярину, я с удивлением узнал, что наследник Громовых ему звонил и просил организовать для меня охрану, которая бы сопровождала меня в гимназию и обратно. Бестужев согласился. Вот интересно, а почему дядька со мной не связался по браслету?

— И звонил он вам не сегодня, а… позавчера, скорее всего. — Вздохнул я, выслушав боярина.

— Как догадался? — Усмехнулся Бестужев, с интересом глянув на меня.

— Просто. Именно позавчера доктор сделал мне справку. — Пожал я плечами и мой собеседник довольно кивнул.

— Соображаешь. — Это, типа, комплимент был? Я хмыкнул… но мысли мои тут же перескочили на письмо, и я потянулся за следующим листом дорогой плотной бумаги с вензелем Громовых. А дочитав его до конца, чуть не застонал.

— Какая интересная реакция. Дай, угадаю. Ты прочел о скором приезде двоюродных сестер. — Все с той же усмешкой, проговорил боярин, и кивнул в ответ на мой невысказанный вопрос. — Да, о них мы с Федором тоже говорили. И, учитывая ваши отношения, я счел возможным принять их в нашем доме.