– Прости, Ричард, прости меня, пожалуйста, – быстро говорю я. – Ты, наверное, хотел сначала сказать своим родным? – Я быстро пожимаю его руку. – Я тебя понимаю. Мы больше никому, никому не скажем. Обещаю!

– Не скажем – что? – Он глядит на меня с еще бо?льшим недоумением. – Лотти, мы вовсе не… не помолвлены!

– Но… – Я удивленно таращусь на него. – Как – не помолвлены? Но ведь ты только что сделал мне предложение, разве не так? И я сказала «да».

– Нет. Никакого предложения я тебе не делал, – он отнимает руку и, кажется, даже слегка отодвигается от стола.

О’кей, думаю я, один из нас сошел с ума. Сомелье тактично удаляется, и я замечаю, как он перехватывает официанта с хлебной корзинкой, который как раз направляется в нашу сторону.

Тем временем Ричард немного приходит в себя.

– Извини, Лотти, – бормочет он, запуская себе в волосы обе руки, – но я понятия не имею, о чем ты толкуешь. Я не имел в виду никакой помолвки. Ничего такого!..

– Но… я отлично помню, как все было. Ты предложил заказать шампанское, но сначала ты хотел узнать, что? я отвечу. И я сказала «да». О, Ричард, это было так красиво! Ты не сказал ничего прямо, но я и так все поняла.

Я смотрю на него, и мне ужасно хочется, чтобы он кивнул. Мне хочется, чтобы он почувствовал то же, что чувствую я, но Ричард продолжает растерянно таращиться на меня, и я вдруг ощущаю беспричинный страх.

– Ты… ты не это имел в виду? – переспрашиваю я вмиг пересохшим горлом. Мне не верится, что все происходит на самом деле. – Ты не собирался… не собирался делать мне предложение?

– Я ничего такого не говорил, – твердо отвечает он. – И я абсолютно в этом уверен. Ты просто неправильно меня поняла!

Неужели нельзя было сказать это потише, думаю я с досадой. На нас начинают оборачиваться, и от этого мои смущение и растерянность становятся еще сильнее.

– Допустим, я действительно что-то поняла не так. – Я подношу к носу салфетку. – Вот только зачем кричать об этом на весь ресторан?

От стыда мне становится жарко. Кровь приливает к щекам, а сердце в груди бешено стучит. Как я могла так ошибиться?!

Главное, если Ричард и вправду не делал мне предложения, то почему?

– Это какая-то ошибка… – бормочет он себе под нос. – Я ничего такого не говорил… Откуда ты вообще это взяла?

– Ты говорил! – возражаю я, чувствуя, как мною овладевают горечь и негодование. – Ты сам сказал, что этот ланч – особенный.

– Но он действительно особенный, – возражает он. – Ведь завтра я уезжаю в Сан-Франциско, уезжаю надолго!

– Еще ты спрашивал, нравится ли мне твоя фамилия. Твоя фамилия, Ричард!

– Я не в этом смысле! – горячится он. – Мы в офисе устраивали шуточный опрос общественного мнения, хотели выяснить, чья фамилия лучше. Это была просто шутка, понимаешь? Ничего серьезного!

– А еще ты сказал, что хочешь обсудить со мной «один важный вопрос».

– Не «важный». Просто вопрос. – Он качает головой, но меня не проведешь:

– Нет, ты сказал – «важный».

Несколько секунд мы напряженно молчим. Ощущение вскипающего в жилах счастья покидает меня, мне становится холодно и зябко. Скрипки, звучащие в финале моей голливудской истории со счастливым концом, смолкают, поскольку никакого счастливого конца нет и в помине. Сомелье кладет на край стола карту вин и тактично исчезает. Может, мне напиться? Но сначала я должна узнать правду, какой бы горькой она ни была.

– Так что же ты все-таки имел в виду? – спрашиваю я наконец. – Что же это за «просто вопрос» такой, а?

Ричард затравленно озирается. Отвечать ему не хочется, но я не собираюсь отступать.

– Это действительно неважно, – бормочет он. – Не обращай внимания.

– Нет, ты скажи! – упрямо говорю я.

– Ну, хорошо, – сдается он. – Я собирался посоветоваться с тобой, как лучше распорядиться моими «авиамилями». Например, мы могли бы вместе куда-нибудь съездить.

– Распорядиться твоими «авиамилями»[4]?! – выпаливаю я. – Ты зарезервировал столик в хорошем ресторане и заказал шампанское, чтобы поговорить о твоих «авиамилях»?!

– Нет, не совсем так!.. – Ричард морщится. – Поверь, Лотти, я чувствую себя ужасно из-за… из-за этого недоразумения. Мне и в голову не пришло, что ты можешь подумать… вообразить, будто я…

– Из-за недоразумения?! Но ведь мы только и делали, что говорили о помолвке! – Я чувствую, как к глазам подступают слезы. – Я держала тебя за руку и говорила, как я счастлива и как давно мечтала о сегодняшнем дне. А ты со мной соглашался! И что, по-твоему, я должна была вообразить, как ты выразился?

Взгляд Ричарда начинает метаться из стороны в сторону. Он как будто мучительно ищет выход из сложного положения – ищет и не находит. «Неужели он что-то скрывает?» – мелькает у меня тревожная мысль.

– Я думал, ты просто… ну, болтаешь.

– Болтаю? – Я гляжу на Ричарда во все глаза. – Я болтаю?! Что ты хочешь этим сказать?

Его лицо делается виноватым и несчастным.

– Откровенно говоря, я далеко не всегда понимаю, о чем ты говоришь, – выпаливает он в неожиданном приступе откровенности. – Поэтому иногда я просто киваю… ну, чтобы не очень тебя расстраивать.

Я смотрю на него, не в силах справиться с потрясением. Хорош гусь! Он, значит, «просто кивает», хотя даже не знает, о чем идет речь! Я-то думала, мы прекрасно понимаем друг друга с полуслова – и даже вовсе без слов, – а он, оказывается, «просто кивает»!

Два официанта ставят на столик заказанные нами салаты и быстро исчезают. Они как будто чувствуют, что мы не расположены обсуждать меню. Я, правда, беру в руку вилку, но тотчас кладу ее обратно на стол. Ричард, похоже, и вовсе не заметил, что принесли еду.

– А ведь я купила тебе обручальное кольцо! – с горечью говорю я, первой нарушая тяжелое молчание.

– О господи!.. – Ричард прячет лицо в ладонях.

– Ничего страшного, я могу сдать его обратно в магазин, – говорю я.

– Лотти… – расстроенно бормочет он. – Давай не будем выяснять отношения сейчас, ладно? Завтра я уезжаю. Можем мы поговорить о чем-нибудь другом?

– Сначала ответь, ты вообще собираешься на мне жениться? Хоть когда-нибудь?.. – Эти слова даются мне нелегко. Внутри я ощущаю невероятную пустоту и усталость. Всего минуту назад я считала себя невестой, а теперь… Я как будто пробежала марафон и уже победно вскинула руки перед финишем – и вдруг снова оказалась на старте: в десятый раз проверяю шнуровку кроссовых туфель и гадаю: начнется ли когда-нибудь эта дурацкая гонка?..

– О господи, Лотти… Я не знаю… Честно!.. – в голосе Ричарда прорываются затравленные нотки. – То есть я хочу сказать… – Он снова начинает озираться по сторонам. – Наверное. Да… В конце концов.

Он мямлит, не договаривает, но я все поняла. Ричард высказался довольно ясно. В конце концов он, конечно, женится, но, наверное, уже не на мне. Наверняка не на мне.

Меня охватывает беспросветное отчаяние. Самое тяжелое – терять надежду. Я всем сердцем верила, что Ричард – мой Единственный Мужчина, но сейчас иллюзии развеялись. Как я могла так ошибаться? Неужели я не могу доверять даже самой себе?

– Понятно, – говорю я. Несколько мгновений я сижу, уткнувшись взглядом в свою тарелку; я смотрю на кусочки авокадо и алые гранатовые семечки и пытаюсь собраться с мыслями, но получается не очень хорошо.

– Дело в том, Ричард, – говорю я наконец, – что я-то хочу выйти замуж. Я хочу иметь семью, детей, свой дом… в общем, все, что полагается. И я хотела иметь все это с тобой, но… Брак – это дело не для одного, а для двоих. – Я замолкаю, чтобы перевести дух. Перед глазами все плывет, и я прилагаю невероятные усилия, чтобы сохранить самообладание. – В общем, наверное, хорошо, что я узнала правду… Лучше раньше, чем позже, верно? Спасибо за откровенность, Ричард.

– Лотти! – восклицает он с тревогой. – Подожди!.. Что ты?.. Ведь это ничего не меняет, правда?..

– Это все меняет, – говорю я. – Мне слишком много лет, чтобы я могла позволить себе ждать… Поэтому я и говорю: хорошо, что ты сказал мне все сейчас. Теперь я могу двигаться дальше и… – Я пытаюсь улыбнуться, но мои мимические мускулы отказываются работать, поэтому вместо улыбки выходит какая-то жалкая гримаса. – В общем, желаю тебе благополучно добраться до Сан-Франциско, Ричард. Ну а теперь я, пожалуй, пойду… – На моих ресницах дрожат слезы – мне действительно нужно уходить как можно скорее, чтобы не разрыдаться перед всеми. Поеду-ка я, пожалуй, на работу, проверю материалы для завтрашней презентации. Правда, на сегодняшний вечер я отпросилась, но теперь это уже не имеет значения. Все равно мне не нужно обзванивать подруг, чтобы сообщить им радостную новость, а раз так…