– Не просто хорошо, а превосходно! – поправляет Лотти. – Знаешь, мы с Беном много разговаривали, строили планы… Кстати, насчет парня, на которого ты запа?ла… Лоркан, кажется?

– Ну, да. А что с ним такое?

– Будь с ним поосторожнее. Судя по рассказам Бена, он просто чудовище – хитрый и подлый… интриган. Надеюсь, ты с ним больше не виделась?

Я машинально бросаю взгляд в сторону Лоркана, который как раз посадил Ноя к себе на плечи.

– Виделась, но так… мельком, – импровизирую я на ходу. – Чем же он так страшен?

– Абсолютно двуличный тип! – уверенно заявляет Лотти. – Ты же в курсе, что он работает в компании Бена? Так вот, сначала Лоркан уговорил отца Бена принять его на работу, а теперь пытается подчинить самого Бена и прибрать к рукам всю фирму.

– Вот как? – в замешательстве бормочу я. – Я не знала. Мне казалось, они друзья.

– Я тоже так думала, но Бен открыл мне глаза. На самом деле он его терпеть не может, этого Лоркана. Однажды он при всех отобрал у Бена мобильный телефон, потому что ему показалось – аппарат у него недостаточно престижной марки! – негодует Лотти. – Как будто он учитель в школе, а Бен – ученик начальных классов! Я считаю, с его стороны это было отвратительно. Лоркан совершал и другие похожие вещи, поэтому я сказала Бену – он должен обвинить его в нарушении субординации и уволить. В общем, обещай, что не будешь больше с ним встречаться, о’кей?

Ха-ха-ха три раза. Мне хочется сардонически расхохотаться, но я ограничиваюсь тем, что говорю:

– Ладно, я постараюсь. А ты обещай, что… что будешь и дальше прекрасно проводить время. – Последние слова даются мне с трудом. – Кстати, какие у вас планы на ближайшее время?

– Сеанс массажа для молодоженов, – говорит Лотти. – Это главный приз, который полагается победителям Конкурса молодых пар. Специально для нас с Беном на берегу поставят шатер и…

Не в силах справиться с охватившей меня тревогой, я почти кричу, перебивая сестру на полуслове:

– Когда?.. Когда это будет?!

Нико… я его просто прибью! О чем он только думает?! Как он допустил, чтобы Лотти и Бен пили шампанское и угощались омарами? Почему он не помешал Бену написать для моей сестры любовные стихи на французском? Хотя бы догадался подскочить и вырвать у этого типа карандаш, если на большее у него не хватает ума!

– Через полчаса, – говорит Лотти. – Нас будут массировать с ароматическими маслами, а потом оставят на некоторое время одних. Честно говоря, Флисс… – тут Лотти доверительно понижает голос: – Мы с Беном уже просто извелись…

В ответ я бормочу какие-то сочувственные слова, хотя сама начинаю подпрыгивать на месте от беспокойства. Пока все идет совершенно не так, как я задумала. Я застряла в этой долбаной Софии, а тем временем Лотти собирается зачать ребенка во время сеанса массажа для молодоженов (если будет мальчик, они, несомненно, назовут его Иконос, а потом будут сражаться за него в суде, когда их брак рассыплется как карточный домик). Нет, я этого не допущу, иначе какая же я сестра?!

Как только Лотти прощается, я сразу же набираю номер Нико.

– Ну? – спрашивает Ричард. – Какие новости? Каково положение дел?

«Положение таково, что моя сестра вот-вот окажется в положении», – чуть не брякаю я, но успеваю прикусить язык.

– Все под контролем, – коротко отвечаю я, а тем временем мой вызов попадает на голосовую почту Нико. – Привет, это я, Флисс, – говорю я в микрофон. – Нужно поговорить, срочно. Перезвони. Пока.

– Что сказала Лотти? – не успокаивается Ричард, когда я выключаю телефон. – Они действительно выиграли?

– Похоже, что так, – говорю я нейтрально.

Ричард тяжело дышит и сжимает кулаки.

– Сволочь! – с чувством говорит он. – Что такого он знает о Лотти, чего не знаю я? Чем он лучше меня? Да ничем, если не считать отцовского поместья!..

– Ричард, прекрати! – Я очень стараюсь держать себя в руках, но получается не слишком хорошо. – Это не соревнование, не конкурс на лучшего жениха. Это… жизнь! – Я чуть не сказала – «любовь», но он бы меня точно не понял.

– Ну и что? – Ричард смотрит на меня как на круглую идиотку. – Что такое жизнь, как не соревнование, конкуренция?

– Ты еще скажи – естественный отбор! – презрительно фыркаю я. – Кроме того, женщины устроены не так, как мужчины. Или ты никогда не слышал о женской логике?

– Не знаю, как у вас, женщин, но жизнь мужчины – это состязание, борьба за главный приз! – С каждой секундой Ричард все больше теряет над собой контроль. – И борьба эта начинается в тот самый момент, когда в три года ты с приятелем пи?саешь на забор и думаешь: у кого больше? Ну а дальше – кто сильнее, кто выше ростом, кто добился большего успеха, у кого жена красивее… Когда какой-нибудь ферт с частным самолетом и счетом в банке женится на девушке, которую ты любишь, тебе остается только одно: бороться до последнего, так что не надо мне заливать, будто жизнь – это не соревнование!

– Ты же сказал, что не знаешь, есть ли у Бена частный самолет, – тут же возражаю я.

– Да почти сто процентов – есть!.. – горячится Ричард, но я вижу, что он немного сбит с толку моими словами. При чем тут частный самолет? Да ни при чем. Вот тебе пример женской логики, дружочек. Учись, пока я жива.

Ричард молчит. Я смотрю на него и непроизвольно начинаю сравнивать его с Беном. Что ж, если бы мне пришлось выбирать, я бы, пожалуй, предпочла Ричарда. С другой стороны, Бена я еще никогда не видела. Я с ним даже ни разу не разговаривала, так что…

– Ладно, допустим, ты прав, – говорю я, убедившись, что агрессивный запал Ричарда прошел. – Пусть жизнь – это гонка за призом, но где проходит финишная черта? Ведь если твоя девушка выходит замуж за другого, не означает ли это, что ты проиграл?

Мне не хочется причинять ему лишнюю боль, но таковы факты.

– Когда я расскажу Лотти, как сильно я ее люблю, а она все равно ответит «нет», вот тогда я действительно проиграл. Но не раньше, – твердо говорит Ричард.

Я сочувственно качаю головой. Мне жаль Ричарда, который поставил на карту многое, хотя шансов у него, прямо скажем, почти нет. Вместе с тем я не могу не отметить, что этот парень точно не ищет легких путей! Если бы он с самого начала не свалял дурака, нам всем не пришлось бы сейчас лезть из кожи вон, стараясь исправить положение.

– Ладно, – говорю я, – по крайней мере, ты знаешь, что я всегда буду на твоей стороне. То есть на стороне Лотти, но ведь это почти одно и то же… – Я слегка похлопываю его по плечу, и Ричард кивает.

– Чем они занимаются? – спрашивает он, выразительно поглядывая на телефон в моих руках. – Лотти наверняка тебе рассказала…

– Они только что перекусили шампанским с омарами, – нехотя говорю я, прекрасно понимая, как это звучит. – И Бен написал для Лотти любовное стихотворение на французском.

– На французском? – У Ричарда делается такое лицо, словно у него схватило живот. – Льстивый ублюдок!

– А завтра они собираются съездить в пансион, где познакомились, – сообщаю я, замечая Ноя и Лоркана, которые движутся в нашу сторону, катя? за собой три чемодана. – Отличная работа, ребята! – говорю я им. – Я уж думала, мы никогда не получим наш багаж.

– Отличная работа, дядя Лоркан! – солидно вторит Ной и с удовольствием шлепает ладошкой по подставленной пятерне Лоркана.

– В пансион?! – потрясенно ахает Ричард. – В тот самый?! О господи! Лотти все время мне о нем рассказывала. Там и кальмары были вкуснее всех кальмаров в мире, и песок на пляже лучше, чем в других местах, и… Однажды мы с ней ездили на Кос[51], так она сказала, что там все равно не так здорово, как возле ее любимого пансиона…

– Я тоже не раз слышал от Бена об этой его поездке, – добавляет Лоркан. – Иногда мне казалось: если он опять начнет расхваливать иконосские закаты, я просто не знаю, что сделаю! Они, мол, «изменяют тебя изнутри», «очищают мысли», «заставляют думать по-другому» и так далее…