Невольно я ускорил шаг, сам не понимая зачем. Разговаривать ведь не с кем не хотелось, но отчего-то мне важно было узнать девушку.

Я почти нагнал ее, оставалось всего несколько шагов и вдруг она стала падать.

Инстинкты сработали быстро. Секунда и я уже сжимаю в своих руках вредную, упрямую, несговорчивую фурию. Такой я запомнил Киру.

Сейчас она выглядела иначе.

Растерянная, притихшая, с такими тоской и болью во взгляде, что я даже слово вымолвить не смог, просто стоял и смотрел на нее.

— Ты? — ахнула девушка, но не попыталась вырваться, а я отчего-то еще крепче прижал ее к себе:

— Я. Возвращаю долг.

— Один раз напал, один раз спас, — улыбнулась она, — Мы в расчете?

— Возможно…

Дальше удерживать девушку я уже не мог, поэтому убедившись, что все хорошо, отступил.

— Спасибо.

Удивительно, но, кажется, девушка смутилась. Ее щеки запылали, и теперь она показалась мне милой.

Я чуть не засмеялся от собственных выводов. В нашу первую встречу назвать Киру такой у меня бы не повернулся язык.

Ее не смутил конфуз с пуговицами. Она гордо задирала нос и пыталась “прогнуть” меня. Помню, тогда пожалел ее жениха. Если она так же отстраняется и от его мужского плеча, то я ему не завидую.

— А я собрался уток кормить, — поднял руку с пакетом вверх. — Не составишь мне компанию?

Кира кивнула и усмехнулась:

— С радостью. Я ведь еще не обсудила твой денежный перевод. Мы ведь договаривались, что я сама решу вопрос со своей машиной!

Я покачал головой:

— Нечего здесь обсуждать. Мы ни о чем не договаривались. Ты высказалась, я тебя услышал и принял то решение, которое посчитал нужным.

Кира удивленно захлопала ресницами. И нет, это не было кокетством или игрой. Она действительно не ожидала от меня такого ответа.

Да, уж, что за мужчина ее жених, что она до сих пор ведет себя так?

— Но…

— Кира, я несу ответственность за то ДТП. По моей невнимательности оно произошло и я поступил так, как считал нужным. Точка.

Девушка замолчала. Несколько минут мы просто шли к пруду, а когда я уже собирался подойти к мостику, меня вдруг дернули за руку и увели в бок:

— Здесь недалеко, на берегу пруда растет глициния. Под ее ветвями установили лавочку и там недалеко живет семья уток. Я покажу…

Кира

Я кромсала свою булочку и бросала кусочки уткам на воду. Илья сидел рядом и делал тоже самое. Никто из нас не спешил заводить разговор, но нам обоим было уютно в этом молчании.

Мне уж так точно.

Я не хотела компании, но присутствие рядом мужчины успокаивало. Мне даже захотелось все ему рассказать, поделиться. Отчего-то казалось, что мужчина меня поймет и никому не откроет моей тайны. Глупость конечно. Доверять в мире шоу-бизнеса, делиться сокровенным — верх идиотизма. Если, конечно, ты не рассчитываешь на крепкую дружбу, как было у нас с Вельской.

На Мишина я точно таких планов не имела, но желание никуда не уходило.

Возможно это “эффект попутчика”? Не знаю.

— Красивое место. Как ты его нашла?

Илья все-таки решил побеседовать и это думаю и спасло меня от необдуманных слов.

Я улыбнулась, вспоминая своих племянников.

— У моей сестры двое очаровательных мальчишек. Они обожают кормить уток. Вот меня и взяли с собой за компанию, открыли тайну…

— Так у вас тайный клуб? — пошутил собеседник, а я невольно отметила, какая все-таки у него красивая улыбка и теплый взгляд.

Странно в нашу первую встречу, он показался мне льдисто-колючим.

— Теперь и я один из вас, — слишком серьезно сказал Илья, подводя итог.

Не удержавшись, я засмеялась и он тоже.

— Я, когда был маленьким, тоже любил кормить уток. Мы жили в небольшом городке. В нем был только один парк, и маме приходилось ехать почти полчаса на автобусе, чтобы отвезти меня туда. Помню, что всю неделю с предвкушением ждал выходных.

— У меня так же было с картингом. Ради него я посещала ненавистные уроки танцев, а позже еще и музыкальную школу. Мама очень сильно хотела сделать из меня хорошую девочку, а не пацанку в рваных джинсах, клетчатой рубашке и руками, перемазанными машинным маслом.

— Судя по тому, что я вижу, ей все удалось.

Странно, но Илья говорил это не с насмешкой, а как комплимент.

Я невольно поправила платье.

— Она бывает чертовски упрямой.

— И это у вас семейное…

Мы переглянулись и улыбнулись друг другу. Точно, семейное.

— Ты тоже весьма упертый, — не могла смолчать и я.

— Виновен, — легко согласился мужчина и бросил очередной кусок булки в воду.

Утки подплыли к нему и стали жадно клевать. Я подбросила им еще угощение, и несколько минут мы просто сидели и смотрели, как птицы едят.

— Тебя подбросить куда-то? Твоя машина, как я понимаю все еще в ремонте.

Я замотала головой:

— Нет, спасибо. Хочу еще посидеть здесь.

— Нужно подумать?

— Очень, — призналась я.

Илья пристально посмотрел на меня, словно хотел увидеть насквозь.

— Я могу тебе чем-то помочь?

Грустная улыбка тронула мои губы, и я покачала головой:

— Нет. Единственный человек, который может мне помочь — это я сама.

— Понимаю и не стану мешать.

Мужчина поднялся с лавки и даже сделал несколько шагов в сторону, но затем вернулся:

— Вот если все же нужна будет моя помощь — звони.

Мне протянули самую обычную визитку: белый кусочек картона с логотипом команды и данными мужчины.

— Ты теперь мой спаситель?

— Мы теперь в одной команде. Забыла о тайном клубе?

Мы говорили шутя, но я была благодарна Илье за протянутую руку дружбы и твердое мужское плечо. Я не привыкла вести себя так по-детски с людьми.

— Спасибо.

Илья ушел, а я все сидела на лавочке, вдыхала аромат глицинии.

Как же хорошо!

Думать об Антоне совершенно не хотелось, но прятать голову в песок и дальше нельзя. До свадьбы осталось чуть больше двух недель. Нужно позвонить в агентство отменить все, выслать всем приглашенным извинения и какие-то объяснения, о которых и думать я сейчас не могла. При одной только мысли становилось очень тошно на душе.

А еще я понимала: эти минуты у пруда с утками, крошками булки — последние спокойные мгновения. Как только я сообщу всем, что расхожусь с Антоном, начнется действительно жаркое время.

Поэтому мне так хотелось насладиться тем, что у меня сейчас было.

Кира

В любом начинании самое сложное — это первый шаг. Мне казалось, что я иду в пропасть. Даже не иду, прыгаю с разбега.

Но отступать было некуда — я уже сидела на диване в зале у родителей. Мама с тревогой ждала от меня каких-то пояснений, сама себя успокаивая:

— Нервничать перед свадьбой — нормально. Я тоже нервничала, помнишь?

Мама посмотрела на папу, ожидая, что он ее поддержит и согласно закивает головой. Я тоже посмотрела на него. Не знаю чего ждала я, но явно не этого:

— Что, гниль все же вылезла и тебе не удалось вовремя отвернуться, чтобы сделать вид, что не заметила ее?

Возмущенные фразы мамы заполнили всю гостиную, но я даже не вслушивалась в то, как она ругает отца. Потому что слова папы меня оглушили.

Я стала вспоминать нашу с Антоном жизнь. Сколько раз я вовремя отвернулась?

— Свадьбы не будет.

Мама замолчала и посмотрела на меня. Я повторила новость еще раз, а затем добавила:

— Я не люблю Антона и больше не хочу связывать с ним свою жизнь. Простите, что поставила вас в неудобное положение, но я только недавно осознала, что наш брак станет моей самой большой ошибкой.

— Ты уверена?

Мама все еще не отошла от шока и выглядела растерянной.

— Абсолютно, — твердо заверила я, и мама молча кивнула, принимая мое решение.

Папа скрывать свою радость не стал: на его губах играла довольная улыбка, а в глазах появился хулиганский задор. Он словно предвкушал поездку на рыбалку или ночную вылазку в поле, чтобы стащить несколько початков кукурузы прямо перед носом у сторожа.