- Ладно! Берём это и погнали!

- Это? Тебе же в соседнем отделе золотистое больше понравилось.

- Нет, это.

На самом деле мне сейчас без разницы, какое на мне платье. Главное - побыстрее "отстреляться" перед родственниками и быть свободными. Стас прав - нет смысла тянуть.

- Точно?

- Точно, любимый, точно! - Выпархиваю из примерочной, и - сразу к кассе. - Девушка, мы берём. Можете сразу срезать бирку? Я прямо в нём и пойду.

- Рина? - Стас мягко говоря, в шоке. От моей решительности? Или может от того, что я впервые назвала его любимым?

- С вас пять тысяч девятьсот девяносто девять рублей.

Твою ж мать! Могла бы что-нибудь и подешевле выбрать.

Стас оплачивает покупку, даже не поведя бровью. Забирает у продавца пакет с моими старыми вещами и тащит меня за руку в отдел напротив. С обувью.

- Стас, а давай я так... - указываю взглядом на свои кроссовки.

Ну а что? Так сейчас носят. Даже я так хожу. Платье в бельевом стиле и кроссы - самое то. Да, и неудобно за то, что платье таким дорогим оказалось.

- Туфли или босоножки, любимая?

Блин! Улыбается. Всё-таки заметил моё обращение. И вернул взаимностью.

- Босоножки, Стасик... - голос подлетел от неожиданности и внезапно нахлынувшего ощущения счастья.

А может, он прав, и мне не стоит так загоняться насчет реакции отца?

Через полчаса мы паркуемся у дома отчима Стаса. Эмм... у его и Марининого дома.

Чё-ё-ёрт!

Даже мысли в кучу собрать трудно. А ведь ещё и говорить придётся. Предстать перед суровым отцом.

Стас стискивает мою руку. Поддерживает, но от этого теперь не легче. Сердце грохочет, пытаясь выпрыгнуть. Даже в ушах его гул отдаётся.

- Готова?

- Нет.

- Ну, тогда идём. - Он помогает мне выбраться из внедорожника и продолжает придерживать под локоть.

Нервно ковыряю ногтем подаренное им колечко. Сглатываю ком в горле, когда замечаю отца и Марину, сервирующих стол во дворе.

Всё! Всё!

Кое-как глушу свою истерику и натянуто улыбаюсь.

- Рина! Стас! - Марина подаётся нам на встречу, но на полпути замирает, уставившись на наши сцепленные руки.

- Дочка? - звучит, как молот о наковальню. - И где же твой "мужчина"?

А это слово звучит, как "любовник". Или трахарь, ёбарь... Не знаю. С пренебрежением, в общем.

Понимаю, что отцу не видно за мачехой, что мы со Стасом держимся за руки. А по ужасу на лице Марины, понимаю, что реакция отца будет в разы хуже. В миллион раз, блин.

- Сдрейфил приехать? Познакомиться с родителями ему не досуг, значит. А как трах...

Прочищаю горло, что перекрывает последние слова отца, и всё равно сипло выдаю:

- Почему же не приехал? В-вот он...

Тишина…

Такая натянутая, что от неё, как мне кажется, сейчас барабанные перепонки лопнут. Вакуум просто.

- О-он? - как-то полувопросительно выдаёт отец и делает шаг ближе.

Ну всё! Вон уже как желваки заходили. Прямо дышит огнём.

- Серёжа, спокойно! - первой “отмирает” Марина и пытается встать на пути отца.

Полный игнор с его стороны. Отодвигает мачеху в сторону, даже не взглянув.

Сейчас его взгляд нацелен исключительно на Стаса. Если бы мог, уже расстрелял бы его им.

- Па-ап, я люблю его! - стараюсь быть милой, но без толку. Одновременно с моими словами отец пронзительно грохочет:

- Значит, это ты трахаешь мою дочь? Сукин ты сын!

Отец заносит свой огромный кулак вверх и наотмашь бьёт…

Зажмуриваюсь и визжу, зачем-то на всякий случай еще и уши прикрыв. И мой похожий на ультразвук писк перекрывает и крики мачехи “Сергей, остановись!” и, собственно, сам звук удара.

Чувствую, как мои плечи сжимают чьи-то пальцы. Распахиваю глаза и понимаю, что это Маринка подлетела ко мне с поддержкой.

А напротив… Двое дорогих мне мужчин. Буравят грозными взглядами друг друга.

Стас, а в его руке, в нескольких сантиметров от лица зажато запястье отца.

Впиваюсь взглядом в постепенно расслабляющиеся пальцы родителя.

- Не трахаю, Сергей. Я её люблю.

Всё: и слова Стаса и уверенный и полный спокойствия голос любимого производят на меня эффект мурашек. Застываю, боясь дышать. На отца, кстати, эффект они тоже оказывают - его кулак полностью раскрывается, а в глазах мелькает что-то совершенно ему несвойственное.

Стас отпускает папину руку. И тот, как ни странно, становится значительно спокойней.

Чудеса! Либо Маринина любовь и “психотерапия” возымела результаты, либо доминантная личность Стаса задавила весь отцовский гнев.

- Давайте обсудим всё без рукоприкладства. Рина и так настрадалась за этот год. Может, ты всё-таки позволишь ей стать наконец счастливой? - твёрдо произносит Стас.

- С тобой, да? - огрызается отец, а у меня внутри снова крутятся воспоминания о том дне, когда я потеряла нашего сына.

Слёзы начинают гореть в уголках глаз. Струятся по щекам, провоцируя громкие, судорожные всхлипы.

- Регина! - Марина прижимает меня к себе и стреляет убийственным взглядом в отца.

Он растерян и, как мне кажется, на его лице проступает выражение провинившегося. Что, конечно, нонсенс.

Стас оттягиваем меня от сестры и сгребает в охапку.

Просто молчит. И просто гладит волосы.

- В прошлом году значит… Ты тоже… с ним? - интересуется отец.

- Сергей!!! Замолчи уже!!! - теперь Марина выходит из себя. Не помню, чтобы она когда-то так рявкала. Даже на Петьку, когда он “выиграл в дурака” у одноклассника фитнес-браслет так не орала. - Я с тобой точно разведусь, если не прекратишь донимать дочь!

И ещё одна, несвойственная папаше реакция - он действительно притихает и отходит к барбекю.

- Идемте за стол, “дети”. А то стейки сейчас остынут.

Открывает крышку гриля, накалывает один за другим плоские куски мяса и выкладывает на блюдо. По движениям вижу, что очень себя сдерживает. Прямо чудеса самоконтроля!

Пару раз моргаю. Медленно и удивлённо.

“А может быть Марина тоже… Как Стасик… Доминирует в отношениях?”

Хмыкаю тому, как далеко занесло мои мысли и стараюсь глубже в эту тему их не развивать.

- Сейчас… Только умоюсь, - голоса у меня совсем не осталось. Кончился на нервах.

Киваю Маринке на отца, молча прося, чтобы присмотрела и скрываюсь за дверью дома.

Мне катастрофически необходимо взять паузу и побыть пару минут наедине с собой.

Чтобы переварить ситуацию… ибо с перевариванием у меня сегодня не очень и в прямом и в переносном смысле.

Набираю полный стакан ледяной воды, а осиливаю лишь треть. Немного помогает унять тошноту, подступившую к горлу ещё в магазине.

Возвращаюсь во двор и сажусь рядом со Стасом. Смущённо улыбаюсь любимому и втыкаюсь взглядом в стейк и овощи в тарелке перед собой. От этих семейных разборок весь аппетит опять к чертям под хвост. Уныло ковыряю одним зубцом вилки кусочек помидора и тяжело вздыхаю.

- Пап, - мямлю. Никогда у него ничего не просила. По крайней мере последних лет пятнадцать уж точно. - Я… на самом деле… В общем, я хотела сказать, что я уже большая девочка. И… вправе сама принимать решения относительно того, с кем мне… быть. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы ты меня поддержал и порадовался за нас со Стасом...

- “Стасом”! - хмыкает отец и тоже “роняет” взгляд в свою тарелку.

- Да, со Стасом. Но, чтобы ты ни говорил, я своего решения не изменю. В любом случае, на днях мы поженимся и уедем на Новую Землю. Не будем мозолить тебе глаза. Но… мне бы всё равно хотелось услышать от тебя что-то типа благословения.

Отец закашлялся, поперхнувшись соком, который только что отпил и вперился в нас недоумевающим взглядом. Точнее, в Стаса.

- Замуж? Вы ещё и пожениться собрались? - говорит таким тоном, будто я за инопланетянина решила выйти.

- Да, ты всё правильно понял, Сергей. Я сделал Риночке предложение, и она с радостью его приняла. - Стас сжимает мою руку и встаёт. Хочет ещё что-то добавить, а может тост за помолвку изречь…