— Ты почти угадал. Такого еще не было.

Лейтенант поперхнулся сигаретным дымом.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — Он протиснулся в кабинет между шкафов с картотекой.

— Мне только что звонили. — Капитан с отвращением кивнул на телефон. — Сверху, с такого верху, что даже я не имею права сказать тебе, кто это был. Мне становится тошно, когда я об этом думаю. Если я не распутаю это дело, меня снова посадят в патрульную машину.

Морщась от боли, капитан приложил к боку ладонь — жжение усилилось.

— Проклятая язва. Другой такой болезни нет.

— Можешь рассказать все толком?

— Власти конфисковали тела убитых! — Лейтенанту не нужно было объяснять что подразумевает под словом “власти” его начальник — оба достаточно долго проработали в Вашингтоне и прекрасно понимали, что под этим словом подразумевается служба безопасности.

— Во избежание огласки трупы не будут опознаны. Конфиденциальное дело. Полная секретность. Почти все власти держат под контролем.

— Почти? — Лейтенант затушил окурок о край переполненной пепельницы. — Я что-то не понимаю тебя.

— Я имею в виду, что двое мужчин и одна женщина бесследно исчезли. Женщину зовут Эрика Бернштейн. У нас есть приметы всех троих. Если мы их отыщем, я должен позвонить по одному известному номеру. Но мы не можем позволить им догадаться, что за ними следят. Нам дали указание не брать их.

— Это безумие. Они застрелили шестерых, а мы не можем их арестовать?

— А как, черт побери, мы можем их арестовать? Я же сказал тебе, что власти конфисковали все тела. Этих трупов просто не существует. Мы разыскиваем трех несуществующих убийц, виновников преступления, которое никогда не совершалось.

Первой покинула здание Эрика. Немного погодя Крис и Сол один за другим последовали за ней, воспользовавшись разными выходами. Они уходили ночными улицами, вглядываясь в темноту. Удалившись на некоторое расстояние и удостоверившись, что слежки нет, каждый из них взял такси. Они держали путь в разные места Вашингтона.

Эрика отправилась в гараж за своей машиной, Крис должен был ждать ее в пиццерии, о чем они заранее договорились. А Сол, как было условлено, проводил время в зале игральных автоматов, поглядывая через окно на улицу. В полночь, как раз перед, закрытием зала, он заметил, как у обочины остановился голубой автомобиль “камаро”. Его двигатель продолжал работать. Увидев за рулем Эрику, Сол вышел из зала и, озираясь по сторонам, открыл заднюю дверцу автомобиля.

— Я надеюсь, вам не будет очень тесно вдвоем на заднем сиденье.

Сначала он не понял, о чем она, но тут заметил Криса, скорчившегося в неудобной позе на полу за сиденьем водителя.

— Снова какие-то неудобства, — проворчал Сол и залез на заднее сиденье. Как только Эрика тронулась с места, он устроился на корточках на полу.

— Твое заключение продлится не слишком долго, — успокоила Сола Эрика.

Мигнули огни светофора, и они поехали дальше.

— Сколько?

— Час.

Он застонал и толкнул Криса:

— Эй, подвинь ножищи! Она засмеялась.

— Полиция ищет двоих мужчин и одну женщину. Если они увидят нас всех вместе, у них могут возникнуть подозрения.

— Я так не думаю, — возразил Крис.

— Ну зачем рисковать?

— Похоже, здесь нет никакого риска. Пока я сидел в пиццерии, я просмотрел газету. Об убийствах в ней ни слова.

— Вероятно, это была вчерашняя газета, — сказала Эрика.

— Нет, сегодняшняя. Шестеро человек убито. Перестрелка в квартире. Для газетчиков это настоящая сенсация. Я ожидал увидеть сообщение об этом на первых полосах, а так же описание наших примет и рассказ о ходе расследования. Я просмотрел еще несколько других газет, но ничего не нашел.

— Возможно, они узнали обо всем слишком поздно и не успели дать сообщение в сегодняшние выпуски.

— Перестрелка произошла в четверть одиннадцатого вчера вечером. Времени было вполне достаточно.

Машина свернула за угол. Мелькнули фары промчавшегося мимо автомобиля.

— Похоже, кто-то убедил газетчиков не публиковать никаких материалов.

— Это Элиот, — догадался Сол. — Он мог забрать тела убитых и убедить полицию молчать из соображений государственной безопасности. В таком случае в прессу не просочилось бы ни слова о происшедшем.

— Но почему? — недоумевал Крис. — Он ведь разыскивает нас. Наши фотографии смогли бы появиться на первых полосах газет по всей стране. Нас бы обложили со всех сторон и наверняка бы поймали.

— Наверное, он не хочет огласки. По каким-то причинам Элиот хочет сохранить все в тайне.

— Но по каким? — Крис стиснул кулаки. — Черт возьми, что здесь такого важного?

Сол чувствовал, что машина куда-то свернула. Ровное шоссе внезапно сменила ухабистая дорога. Сол крепче ухватился за сиденье.

— Эй, да мы по шиферу едем, что ли? — воскликнул он. Эрика усмехнулась.

— Мы уже почти на месте. Ты можешь перебраться на сиденье.

Сол с радостью последовал ее совету. Расслабив уставшую спину и вытянув затекшие ноги, он бросил взгляд вперед.

В свете передних фар “камаро” он разглядел густой кустарник по обеим сторонам узкой подъездной дорожки.

— Где мы находимся?

— В южных окрестностях Вашингтона, около Маунт-Вернон. Сол тронул Криса за плечо и указал пальцем на деревья впереди. За ними был массивный особняк из красного кирпича, облитый лунным светом.

— Колониальный стиль? — поинтересовался Крис.

— Постколониальный. Начало девятнадцатого века. Эрика затормозила в том месте, где дорожка поворачивала к газону перед входом.

Она развернула машину так, чтобы передние фары освещали лес за домом.

— Тут живут твои знакомые? — спросил Крис. — Мы же решили у друзей не останавливаться.

— Это не друг.

— Тогда кто?

— Хозяин этого дома — еврей. Я воевала бок о бок с его сыном в Израиле. Я была здесь только один раз — приезжала сообщить ему, что его сын погиб как герой. — Она проглотила комок в горле. — Я привезла ему фотографию могилы сына и медаль — награжден посмертно. Он сказал, что если мне когда-нибудь понадобится помощь… — От волнения ее голос звучал хрипло. Сол догадался, о чем она умолчала.

— Ты хорошо его знала? — спросил он.

— Увы, не слишком. Если бы он не погиб” я, возможно, осталась бы с ним в Израиле.

Сол положил ей руку на плечо и стиснул его. Дом по-прежнему был погружен в темноту.

— Он либо спит, либо его нет дома, — сказал Крис.

— Он очень осторожен и ни за что не станет включать свет, заметив так поздно вечером нежданных посетителей.

— Совсем как мы, — заметил Крис.

— Он пережил Дахау и ничего не забыл. Возможно, в эту самую минуту он смотрит на нас, недоумевая, кто мы и какого черта нам здесь надо. Лучше не заставлять его ждать. — Она вышла из машины и, освещенная фарами, направилась к дому.

Сол видел ее из машины, как она исчезла за цветущим кизиловым кустом. Он подождал пять минут. Внезапно забеспокоившись, потянулся к дверце. В этот момент из темноты вынырнула Эрика и забралась обратно в машину.

Сол почувствовал облегчение.

— Он дома? Он нам поможет? — спросил он. Она кивнула и проехала за дом. Дорожка сворачивала к лесу позади дома.

— Я сказала, что мне и моим друзьям необходимо пристанище, но почему именно — ему знать ни к чему. Он не стал задавать вопросы. Он все понял.

“Камаро” подбрасывало на ухабах.

Сол оглянулся.

— Но мы удаляемся от дома.

— Мы будем жить не здесь.

Передние фары рассеивали тьму между деревьями. Через открытые окна до Сола доносилось предрассветное пенье птиц. Поднимался туман. Он принялся растирать плечи, зябко поеживаясь от сырости.

— Я слышу кваканье лягушек, — сказал Крис.

— Впереди река Потомак.

Эрика подъехала к поляне, на которой они увидели увитый плющом старый каменный коттедж.

— Он сказал, что это дом для гостей. Здесь есть электричество и вода.