— Она рядом. Я чувствую. Скорее всего раньше королеве блокировали магию, но сейчас прекратили. Берегись!

Роза едва успела отпихнуть его в сторону, и ополоумевшие вержи понеслись куда-то вниз по лестницам, Хавьер еле успевал за ними, как и остальные люди. При тусклом свете мозаик больше сил тратилось на попытки не упасть, чем на передвижение вперед, отчего разрыв между людьми и вержами становился все больше. Порченая кровь дает им особые возможности, но и не делает одновременно хорошими бойцами. Тем более члены Братства наверняка охраняют королеву, а пулеметная очередь покрытых серебром пуль изрешетит первые ряды бегущих.

Поэтому Хавьер без лишних раздумий вытащил револьвер и выстрелил вверх. Вержи застыли, некоторые обернулись и зарычали, точно раздумывая, не прикончить ли его.

— Хотите спасти королеву? Слушайте приказы свогора Сантоса.

Запыхавшийся командир штурмового отряда кивнул, затем громко выругался и снова взялся за наведение порядка. Слушали его неохотно, даже Роза то и дело отвлекалась и переводила взгляд куда-то вниз, откуда уже тянуло сырой, дикой магией и сладковатым цветочным запахом.

Хавьеру тоже не терпелось добраться до Ирр, просто удостовериться, что с ней все в порядке, но спешить в такой ситуации — значит подставить под угрозу множество жизней, поэтому надо набраться терпения и четко следовать указаниям Сантоса. А он безжалостно запихнул Хавьера в самый хвост, пристроив рядом Веласкеса и Розу.

Дальше командиру с трудом, но все же удавалось сдерживать передвижение вержей, и за широкую дверь с резными створками медленно и профессионально заходили уже люди. Ника оттеснили в сторону и прижали к стене, чтобы не выкинул какую-нибудь глупость. Но судя по его мрачной решимости на его лице, глупости делать он и не собирался.

Хавьер дождался своей очереди и тоже вошел в зал, застыв на мгновение. Необычные деревья, запах, который оседает где-то в легких, яркий свет и густые заросли терновника в самом центре зала. Рядом с теми стояла растерянная Ирр, на которую уже нацелились стволы множества револьверов и ружей, часть из которых мгновенно перенаправили на зашедших людей.

Еще немного — и “Сердце” утонет в перекрестном огне из серебряных и стальных пуль, а каменные плитки пола от крови станут такими же алыми, как и цветы на деревьях. Свогор Сантос громко отдавал команды, его люди быстро и профессионально разбегались по залу, устраиваясь за немногочисленными укрытиями, но с другой стороны зала точно также прибывали и члены Братства.

Хавьер уже слышал щелчки, с которыми оружие приводят в боевую готовность, и как наяву видел падающую замертво Ирр, затем Розу, которая непременно бросится в самую гущу, и такого же отчаянного Веласкеса — обоих лежащими в гуще других тел. Свогора Сантоса с дырой во лбу, бездыханного Ника и множество других, знакомых и не очень людей и вержей, которые сегодня же отбудут к Отцу-Защитнику или Деве Порочной.

Потому что огнестрельное оружие подарило всем невиданную возможность убивать себе подобных с поразительной скоростью и эффективностью. Достаточно совсем немного знаний и умений, и любой сможет отнять чужую жизнь, как будто та ничего не стоит.

Не до конца осознавая, что делает, Хавьер потянулся к окружающей его магии, прося ее о помощи и защите для всех собравшихся в зале. Цена, которую придется заплатить, его мало заботила, что угодно, лишь бы сохранить побольше жизней.

И в его голову тут же хлынул целый поток воспоминаний. Взрослые и дети, мужчины, женщины, благородные и те, кто надеялся выбиться в них через Братство, с родными или в одиночестве — все они когда-то учились держать оружие в руках. Сейчас же эти моменты стёрлись из их памяти. Хавьер видел растерянность на их лицах, то, как ближайшие к нему люди из Братства вертят в руках оружие, словно держат его впервые.

Свогор Сантос тут же прикрикнул на своих людей, чтобы не стояли на месте, и те бросились к членам Братства. Завязалась потасовка, где-то громыхали выстрелы, но Хавьер до сих пор плавал в полузабытьи из-за переизбытка информации и не мог до конца осознать происходящее. Кажется, на него кто-то попытался напасть, но храбреца отбросила Ирр и тут же до хруста ребер обняла Хавьера.

— Глупый совсем, — она вытерла выступившие слезы и поцеловала его, а затем уткнулась носом в шею.

— Глупый, зато у меня есть ты.

Ирр важно кивнула, признавая его правоту. Глупому дону очень и очень повезло, что на него обратила внимание истинная королева, которая и защитит, и подскажет. Главное, подкармливать ее пирожными и изредка покупать зеленые платья.

В голове по-прежнему плавали и разрывали ее на части тысячи чужих воспоминаний, но и они потихоньку стихали, стирались, исчезали. Словно бы Хавьер наконец освоился со своим странным даром и научился им пользоваться как нужно.

— Про тебя ходили разные слухи, Алекс, — Ник подошел ближе и потер нос, — но и самые трусливые из врагов не могли предположить, что ты так можешь.

— Я и сам не мог, это вышло случайно. Здесь слишком много магии, не так сложно было взять немного.

Рядом с Ником постепенно собирались другие люди, и все они смотрели на Хавьера и ждали каких-то объяснений. Другие же ходили вокруг зарослей терна, над которыми кружили крупные янтарные осы.

— Эти люди сделали слишком много зла, — вдруг заговорила Ирр, — их кровь испортилась, потянула на себя проклятия. Потому одного крохотного магического усилия, моего или Харви, и хватило им, чтобы измениться.

В подтверждении она кивнула на бывшего дона, который сидел на полу и игрался с камушками, словно хотел построить башню. Наверное, в его жизни было слишком много всего связанного с оружием, потому потеря воспоминаний о нем и разрушила личность.

Но и Хавьер больше не чувствовал непереносимого давления в голове, оно истаивало и исчезало, пока не ушло полностью.

Дядюшка Сальватор когда-то рассказывал ему о магии, много и подробно. Правда, слушал Хавьер в самом деле неохотно, то и дело отвлекался на солнечных зайчиков, которых пускал Максимилиан. Да и много ли желания слушать легенды и исторические справки, когда тебе девять? Потому в памяти остались одни разрозненные обрывки. Там говорилось, что за всякую магию нужно платить. Потому вержам в комплекте с ней выдается проклятие, доны напитывают амулеты собственной кровью, и только ушедшие свободны. Их разум и сердце чисты, они умеют распоряжаться магией правильно. А если изменят идеалам — то силы равновесия напомнят о себе.

Крайне редко бывает так, что человек или верж совершают героический и бескорыстный поступок, который дает его внутренней силе вырасти, и магия становится доступна без ограничений. Хавьер не слышал достоверных историй о том, чтобы кто-то превратился в ушша, но магия любила преподносить сюрпризы. Так она спасла Пака Ува, хотя тот и должен был превратиться в горсть пепла, забрала проклятие у Ирр, стоило ей самоубийственно броситься на защиту Хавьера от псов Карлоса Рубио. А сегодня и сам Хавьер смог совершить то, что ни человеку, ни вержу не подвластно. Сможет ли он в будущем повторить этот фокус? Вернется ли к Ирр ее проклятие? Вряд ли знает кто-то кроме Отца-Защитника, но Хавьер пока не хотел думать об этом. Ирр рядом, она в порядке, а что еще важно?

— Занимательная история, — кивнул Ник, затем вытащил из внутреннего кармана фляжку с виски и отсалютовал в сторону зарослей терновника. — За Ньол и Эбердинг! Да стоит он вечно!

Ирр принюхалась и сделала шаг вперед, но Хавьер удержал ее и едва заметно покачал головой. И сам знал, что поступает неправильно, беда в том, что и как поступить правильно он не знал тоже.

— Я бы тоже не отказался промочить горло, — Сантос подошел к Нику и уставился на фляжку.

— Простите, дон, но здесь была только одна порция. И мой сорт виски вам бы не понравился, голову прочищает неплохо, зато потом такая изжога…

Сантос не поверил, это было сразу понятно, но и выпрашивать выпивку у одного из членов Братства — было ниже его достоинства, потому командир штурмовиков только махнул рукой и отправился дальше следить за порядком, заодно и организовать несколько команд, чтобы прочесали все ближайшие ходы и коридоры. Хотя когда Хавьер пытался подсчитать людей, которые уже сидели на полу в наручниках, а то и лежали лицом вниз, смотрел на густые заросли терновника, каждый куст которого был одним из Мастеров, он не верил, что в нижнем Эбердинге мог остаться кто-то еще. А если и остался — Братство никогда не возродится.