Проблему общения я решил достаточно просто. Посадив парня рядом с портативным компьютером, показывал пальцем на предметы и заставлял произносить их название. Комп записывал произношение, я добавлял русское наименование. Также описывал простейшие действия, дай, возьми, встань, иди, и тому подобные. Когда набралось, около трёхсот слов и понятий, сбросил получившийся словарик в горошину — плейер. С огромным трудом заставил «Могу», а именно такое прозвище получил абориген, наряду с прочими, вставить плейер в ухо и слушать мой лингвистический курс. Учёба проходила в лучших традициях школ всех времён и народов — «из под палки». За пяток дней и пару обломанных прутьев удалось добиться от него как понимания простейших фраз и команд, так и вполне понятных русских слов в его бормотании. Задачу изучать язык его племени оставил программе компа, временами заставляя Могуари произносить пространные речи перед микрофоном.

Программа переводчик ошеломила мальчишку до нервного тика. При первом испытании электронного лингвиста я негромко произнёс в гарнитуру: «Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Откуда ты приплыл?». Ответом стало падение ниц перед компьютером. Полчаса спустя я выяснил, что «Пятнице» около четырнадцати лет, родился он на острове Тонгатапу, откуда его и принесло вместе с остальными людоедами на Новую Зеландию. Меня он считает живым воплощением бога войны «Ту». Лизу и Ольгу мелкими богинями и моими жёнами. А вот Ритино положение в иерархии его пантеона богов меня, признаться, озадачило. Её он считал старшей и более сильной, чем я. Она в его представлении была воплощением «Te Po nui» или Великой ночью. Вот, что значит первой произвести впечатление на юный ум, не отягощённый знаниями и не испорченный моралью. Марго теперь для него даже не бог, а одна из основ мироздания. А всего-то пристрелила парочку мужиков, бросившихся за ней вдогонку, одним из которых был его дядя — отчим.

Дом сразу решил строить основательный, с учётом возможного пополнения населения. Лиза предложила возвести строение по типу маорийского: двускатная крыша, опирающаяся на столбы-опоры, плетёные стены, узкие высокие окна закрываемые циновками. Не плохо, но хотелось более современное жилище, с комнатами и отоплением, с кухней и тёплым клозетом. Понимая, что два этажа, находящаяся в зачаточном состоянии «местная стройиндустрия», не потянет, нарисовал соответствующий проект. Одноэтажный дом, двенадцать на семь метров с высотой конька четыре метра. В эти двенадцать метров должна входить открытая веранда шириной два метра под крышей во всю торцевую стену дома. С веранды вход в жилую часть. Слева от входа санузел, три на два с половиной метра, разделённый на душевую и туалет. Коридорчик, шириной в полтора метра, оставляя справа комнату тех же размеров, как и туалетная комната, выводит в холл- кухню, немного неровной формы, площадью приблизительно 20 квадратных метров. Напротив санузла тоже комната, три на два с половиной метра. Из холла четыре двери ведут в точно такие же комнаты. Получилось пять одинаковых помещений — комнаток по семь с половиною квадратов. Для одного человека вполне достаточно. Восемь окон, по одному в комнате и туалете и, два на холл, должны обеспечить нормальное естественное освещение. Каркас постройки десять столбов с шагом три метра и пять опорных для конька крыши. Лес для этих колон, в виде крепких корабельных сосен, рос недалеко в полукилометре. Скальное основание позволит возвести дом без фундамента, обойдясь только каменным цоколем для выравнивания пола. Показал план девчонкам.

— Это не дом, а барак, какой-то. — Ольга сморщила носик.

— Ха! Если убрать с чертежа твои клетушки, то у тебя получился общинный дом Маори. — Поводила по бумаге пальцем Лиза. — Что я тебе и предлагала тебе с самого начала.

— А мне — нравится, не дворец конечно, но всё лучше, чем в палатках жить. — Рита поддержала начинающего архитектора. — Не забудь камин и телевизор, и можешь считать проект, с моей стороны, утверждённым.

— Рит, у меня нет телевизора, и камины я никогда не делал. Есть десять термопанелей для обогрева и портативный компьютер. Можно конечно, растянуть изображение его голографического дисплея до метра, но видно будет только в темноте.

— Ты, Вась, совсем шуток не понимаешь? — Рита засмеялась, подхватила меня под руку и повлекла за собой. — Давай, строитель, показывай, где будем строиться.

Площадку расчищали все вместе, выбрав наиболее ровную поверхность. Как не выбирали, перепад высот доходил до полуметра. От цоколя отказались для лучшей вентиляции пола. Ольга вспомнила, как сосед по даче её родителей, Андрей Юрьевич, построил большую летнюю кухню. Поставил столбы, связал их понизу венцом, по уровню, вот тебе основа для пола и жёсткость, дополнительная, конструкции. Так и мы поступили, благо строевого леса хватает.

Каменные «кирпичи», уже нарезанные из скалы, пошли на фундамент камина. Рита настояла на своём видении «правильного» дома. И столбы до нижнего венца обложили, Лизина тяга к колониальному стилю сказалась. Кладка выросла одновременно с искусственным гротом, будет потом где урожай хранить. «Резак» работал и за пилы с топорами и, за стамески с долотом, он же был цементом и гвоздями. Стволы распускал на доски, приделав к его ручке регулируемый ограничитель, получалось не совсем ровно, но быстро. С сушкой случилась заморочка, ждать пока они просохнут естественным путём времени не было. Использовал термопанели, положив их между сложенными на бруски, в стеллаж досками. Часть «дров» покоробилась, но это была совсем малая потеря для возможности иметь сухой пиломатериал.

За те два месяца, что ушло на постройку жилья, незаменимый инструмент пришлось заряжать четыре раза и это несмотря на заявленный энергетический ресурс в пять лет. Не очень и долго для пяти человек, которым надо добывать себе пищу и самим изготовлять стройматериалы. Неплохим помощником оказался Могуари, дерево слушалось его рук как живое существо. И там, где мне приходилось, футуристическим инструментом с молекулярным полем, мучатся для получения приемлемого результата, он, обычными заточенными железками, делал всё быстрее и точнее. Кору на брёвнах он снимал не хуже окорочного станка.

Уматывались на стройке мы все очень сильно, несколько полётов с Ритой к шаттлу и самолёту сошли за полноценный отдых. Как оказалось, не только для души, но и для тела. Эта твёрдая и резкая женщина, на самом деле, была стеснительна и нежна. С трудом отрываясь друг от друга, мы постепенно смогли собрать и вывезти всё самое ценное из летальных аппаратов. Уже принялись за разборку обшивки, утеплителя под ней и набора фюзеляжа, пока только самолёта. Корпус «Кузнечика» трогать не стали.

Путь, к «донорам» материалов и обратно, шёл теперь по проторенной дорожке. Опасность, в виде пикирующих хищников, забыта не была, новая решётчатая кабина защищала обоих седоков, а натянутая сверху плёнка спасала от участившихся дождей. В полёте мы непринуждённо болтали:

— Василий, я хотела тебя попросить при девочках не оказывать мне знаков внимания и не афишировать наши отношения. — Рита смущённо замолчала.

— Это не смотря на то, что межу нами бывает в каждой поездке? — Я был удивлён просьбой.

— Да! Мне не хочется становиться «старшей женой», они не дурочки и всё понимают, но давай держать некоторую дистанцию. Наедине мы можем дать волю чувствам, при них не хочу.

— Если для тебя это так важно, то я постараюсь. Не понимаю, правда, зачем?

— Девочкам нужно сейчас спокойствие, особенно Оле. Если ты не заметил, толстокожий бегемот, она на третьем месяце беременности.

Слова Риты прозвучали как гром среди ясного неба, а на моё лицо растянула улыбка олигофрена.

— Вот здорово! Это правда? И, что теперь надо делать? — Слова посыпались из меня как горох из стручка. — Надо быстрее двигать домой!

— Успокойся дурачок! — Рита, дотянувшись со своего кресла, запустила пальцы в мою шевелюру. — Никуда торопиться не надо, всё идёт своим чередом, как назначено природой. И хотела я бы видеть, у тебя такую же радость, когда узнаешь о моей беременности.