К этому времени мальчишки, игравшие на улице консервной банкой, уже столпились на крыльце и шумели. Джорджина вся вжалась в стену и широко раскрытыми от ужаса глазами смотрела на мистера Мартина. Обычно такой мягкий и вежливый, он расправился с кряжистым незнакомцем в два счета. Кивнув на него, он обратился к одному из ребят:

Господину стало плохо, Дуглас. Почему бы тебе и твоим друзьям не помочь ему выбраться на свежий воздух?

Весело хохоча, мальчишки ухватили громилу за руки, за ноги, за полы пальто и бесцеремонно выволокли на помойку, которую они называли улицей.

Кто это был, черт возьми? — строго спросил Дэниел, поворачиваясь к Дженис и девушке, которые жались друг к другу.

Теперь, когда ее глаза несколько привыкли к полумраку, царившему в хижине, Джорджина смогла рассмотреть на лице Дженис синяк, темневший прямо на глазах. Рядом с ней, очевидно, была ее сестра. Прижимаясь к Дженис, она горько плакала. Заметив Джорд-жину, знакомая мистера Мартина гордо вскинула подбородок, в глазах ее сверкнул вызов.

Это сборщик арендной платы за дом. Сегодня первое число, а у нас не хватает денег, — ответила она Дэниелу.

Ее сестра, чуть успокоившись, объяснила то, о чем предпочла умолчать Дженис:

У нас болела Бетси, и пришлось потратиться на лекарства. Мы говорили ему, что к следующей неделе наберем всю сумму, но Эган зверь, а не человек.

В дом вернулся, вытирая руки о грязные штаны, Дуглас. Вопросительно оглянувшись на Джорджину, он покачал головой и проговорил:

— И как эта скотина смог так незаметно подкрасться? Обычно весть о том, что он идет, разносится по кварталу быстрее молнии.

— Сегодня воскресенье, и его никто не ждал. Он вышел сюда задами. Наверно, знал, что у нас нет денег, поэтому и решил начать с нашего дома.

Дженис обняла сестру и повела ее в дальнюю комнату. Обернувшись через плечо на Дэниела, она бросила:

Извини, но мы не можем разговаривать. Найдите себе кого-нибудь другого.

Синяк был на лице у Дженис, но она так утешала свою рыдающую сестренку, словно все было наоборот. Джорджине захотелось приблизиться к ним, как-то помочь, но… чем она могла им помочь? У нее было чувство, будто она здесь совсем чужая…

Джорджина вздрогнула, натолкнувшись в следующую минуту на взгляд Дэниела. Она привыкла его видеть другим и в другой обстановке. Очки в проволочной оправе, работа у типографского станка, чтение собранных ею материалов… В его глазах всегда таился веселый смех. Он неизменно был любезен, ироничен и терпелив.

Сейчас же у него был бешеный взгляд.

Впрочем, он быстро взял себя в руки. Ярость отступила на второй план и перестала бросаться в глаза. Обернувшись к Дугласу, он спросил:

Кто владелец этих домов?

Мальчишка пожал плечами и торопливо отвел глаза.

Те, кто хочет снять, разговаривают с Эганом. Но он всего лишь сборщик денег, а владельца называет «хозяином».

Дэниел подозрительно взглянул на Дугласа, потом взял Джорджину под локоть и подтолкнул ее к выходу.

Идемте поищем этого «хозяина».

Соседка уже спешила в убогую хижину с примочками. Завидев на спутнице Дэниела элегантное дорогое платье, женщина скользнула по Джорджине открыто враждебным взглядом.

Эгана на улице уже не было, но мистер Мартин, казалось, даже не обратил на это внимания. Не отпуская руку девушки, он куда-то быстро вел ее. Губы его были плотно сжаты, взгляд хмурый и колючий, он снова стал хромать. «Удивительно, и как это он только умудрился так зверски его ударить?» — недоумевала про себя Джорджина.

Пытаясь подстроиться под его бешеный темп, она спросила:

— Куда мы идем?

— Вы идете домой.

— Но я не могу! Блюхер подъедет к церкви не раньше чем через час.

— Я остановлю кэб.

Джорджина резко уперлась и остановилась.

Но мне хочется помочь! Вы сами говорили, что нам не помешают фотографии.

Дэниел обратил на нее суровый взгляд:

— Сейчас меня не это волнует. Мне не помешал бы шестизарядный револьвер и хлыст, вам ясно? Вы отправляетесь домой, и слышать ничего не хочу.

— Шестизарядный ре… — Она скользнула взглядом по его узким бедрам и облегченно выдохнула, не обнаружив кобуры. — Господи, какое варварство! Просто нужно сходить в ратушу и узнать, кто владелец этих домов. Я попрошу нашего адвоката, чтобы он выяснил это завтра же.

— Боюсь, ваш адвокат ничего не станет для вас делать. Более того, бьюсь об заклад, что ему и так уже известно имя владельца этого квартала. Равно как и всем его жителям, включая Дугласа. Ваш город не так велик, чтобы в нем можно было долго прятаться за широкой спиной сборщика арендной платы.

Джорджина настороженно прищурилась:

И вы уже догадываетесь, кто этот человек?

Дэниел дернул ее за руку, и они двинулись дальше.

— Во всяком случае, мне точно известно, что он живет не в этой части города.

— Вы хотите сказать, что он живет в противоположной части города, где живу я и мой отец? Ведь вы именно это хотите мне сказать? — Джорджина редко злилась, но сейчас была вне себя. Она стряхнула с себя его руку. — Так вот учтите, к моему отцу это не имеет никакого отношения! Он очень добрый и никогда не нанял бы такого негодяя!

— Однако доброта не помешала ему нанять женоненавистника Ральфа Эмори и поставить его мастером цеха на мануфактуре, где работают сплошь одни женщины.

Кого?

Дэниел бросил на нее злой взгляд:

— Я сказал: женоненавистника! Человека, который ненавидит всех женщин на земле!

— О Боже мой, что за глупости! — воскликнула Джорджина. Она вновь остановилась и даже топнула ногой. — Что вы выдумываете?! Разве бывают люди, которые ненавидят всех женщин на земле? А если и бывают, то мой отец никогда не назначил бы такого человека на должность мастера цеха. Вы все это нарочно говорите, чтобы отправить меня домой!

— Вы и так туда отправитесь. В эту драку вас лезть никто не просит. Я, между прочим, до сих пор не пойму, зачем взял вас сюда. И вообще считайте, что вы уволены. Гонорар пришлю вам завтра.

Прежде чем Джорджина успела опомниться, они вышли на широкую улицу, где Дэниел остановил потрепанный кэб, кативший от церкви, посадил в него Джорджину, поставил ей на колени фотокамеру и дал знак кучеру трогаться.

Лишь спустя минут десять она вспомнила о том, что мистер Мартин сказал ей что-то о гонораре. Значит, он решил заплатить ей за работу? Что ж, прекрасно! Джорджина уже знала, на что употребит деньги.

— Мистер Хармон, я готова сама оплатить вам ваши услуги, так что посылать счет отцу вовсе не обязательно, если вы считаете, что он будет недоволен. Уверяю вас, мне очень важно знать это!

Джорджина высвободила свою руку, не поддаваясь I человеку, который пытался вывести ее из своего кабинета. Почему все мужчины обращаются с ней, как с ребенком? Ей это уже начинало сильно действовать на нервы.

Мисс Хановер, я с удовольствием возьмусь прояснить вопрос с домами, если меня попросит об этом ваш отец. Но вам-то к чему беспокоиться? Право же, предмет столь низкий… Я слышал, у вас скоро свадьба. Столько разных забот! И платье нужно подобрать, и приглашения составить. Вы с Питером будете замечательной парой!

Джорджина легко выходила из себя. Изредка раздражение принимало крайние формы. Но никогда прежде она не пребывала в такой ярости, как сейчас. У нее появилось желание как следует отколошматить этого болвана с самодовольной физиономией, хорошенько оттаскать его за черные бакенбарды. И еще захотелось вдруг повторить трюк мистера Мартина, поднять ногу повыше и засадить ею туда, где всего больнее.

Но вместо этого она только молча улыбнулась ему, помахала ручкой на прощание и удалилась как ни в чем не бывало.

От него Джорджина направилась прямиком в ратушу.

Будь она проклята, если позволит еще хоть одному мужчине встать у нее на дороге! Она раскопает документы, узнает, кто является владельцем тех домов, и поговорит с ним по душам. А если он не пожелает внять голосу разума — что ж, она расскажет о его жестокости всем женщинам в городе, и он будет навечно опозорен, ему никто больше руки не подаст!